Ростислав Соломко - Жизнь? Нормальная [сборник]

Усилиями начальников все наличные светильники были направлены на установку. Она блистала хромом, поражала элегантностью окраски на уровне экспортного исполнения.

— Итак, мы рассматриваем установку для изучения колебательных процессов. Кто докладывает? Где автор? Вы здесь, Нестор Фокич?

— Я не автор. Вы…

— Нестор Фокич, берегите время? — выскочил Азизов.

— Нестор Фокич, мы вас слушаем, — с преувеличенной уважительностью произнес председатель.

«Доцент», выдавливая слова и переминаясь с ноги на ногу, начал невразумительное сообщение, из которого было ясно одно — «автор» совершенно не понимает толком даже назначения своей установки.

Владимир Васильевич поскучал некоторое время по необходимости ритуала.

— Вы кончили, Нестор Фокич? — обратился он к докладчику, хотя тот по сути только начал. — Тогда разрешите мне несколько слов для дополнения.

Трудно описать здесь выступление Владимира Васильевича. Это был пример того, как нужно выступать на технических совещаниях. Начальники выглядели изумленными учениками. Спешно поданный Владимиру Васильевичу кий, когда его рука ловила в воздухе отсутствующую указку, как шпага мушкетера, делал выпады то в одно, то в другое место установки. Артистически, по-разному вибрируя ладонями, он доходчиво показал все стадии колебательного процесса. Когда он стал с большой амплитудой разводить и сближать свои ладони, показывая вхождение в резонанс, — это напоминало аплодисменты — начальники не выдержали и зааплодировали.

Владимир Васильевич, строгий, гневно и сейчас же прекратил спонтанную овацию.

— Итак, мы должны поздравить Нестора Фокича с удачной разработкой, — закончил председатель.

Раздались жидкие хлопки в адрес Коряги.

— Давайте же включим установку, — попросил Нетотов.

— Ах, да… Включите, Нестор Фокич.

«Доцент» подключил мотор на малых оборотах и затем стал их наращивать. Балка, объект колебаний на установке, слегка задрожала, нехотя увеличивая размах и вдруг загремела в страшных деформациях.

— Вот вам наш резонанс! — пересиливая рев балки, крикнул Владимир Васильевич. — Выключайте!!

Но прежде чем Коряга выключил установку, балка, мелко задрожав, неожиданно успокоилась.

— У кого будут вопросы? — соблюдая регламент, спросил главный конструктор.

— Я хотел спросить… А, ладно, — махнул рукой Не-тотов.

— Так. Вопросов нет. Переходим к обсуждению и утверждению.

— Можно вопрос? Не члену техсовета? — раздался голос Сашина из притененного угла.

Владимир Васильевич съел вроде бы что-то кислое:

— Пожалуйста.

— Чтобы показать студенту резонанс, нужно показать и НЕ резонанс. Почему установка проглатывает окрестность резонанса?

— Вот это и я хотел спросить, — подал голос Нетотов.

— Система с затуханием? — спросил у Коряги Сашин.

Тот молчал.

— С затуханием, — ответил Шкуро.

— Тогда такого внезапного перехода не должно быть. Извините! — с резкостью бросил Сашин; когда речь шла о научно-технических вопросах он не признавал табели о рангах.

— Нестор Фокич, включите установку, — темнея лицом приказал председатель.

Повторилась прежняя картина.

Сашин подошел к установке.

— Возбудителем колебаний, — он заглянул внутрь, — у вас является электродвигатель с неуравновешенным валом. Какой мотор вы взяли?

— Сериесный, — промямлил Коряга.

— Как??… Сериесный? Да у него же мягкая характеристика!

— Надо же! Выбран оптимально неудачный тип двигателя! — воскликнул Нетотов. — Здесь нужен жесткий мотор.

— Все ясно, — твердо сказал Сашин. — Энергия колебаний при прохождении по резонансной кривой меняется…

Игорь Игоревич очень обоснованно растолковал причину неудачи. Понял его, пожалуй, только Нетотов. Может быть, Линчевский.

— Установка «та совершенно не отвечает поставленной задаче, — заключил он.

— Владимир Васильевич! Это же нарушение всякого регламента! У нас отнимают время. Кто-то со стороны врывается в ход заседания… Я призызаю членов техсовета, подчеркиваю — членов техсовета, к голосованию и одобрению хорошей установки, повторяю — хорошей установки. А критики и злопыхатели…

— Мстислав Евгеньевич, — обратился Шкуро к Азизову, — я призываю вас к порядку. Мы благодарны вам за критику, Игорь Игоревич, — вежливо повернулся он к Сашину. — Весьма вероятно, что выбор двигателя, который сделал Нестор Фокич, еще не экстремален, но…

— Вы сами выбирали двигатель, — бросил неумный Коряга.

«Доцент» не представлял, наверное, что при словах «Вы сами…» его желтая фотография отклеилась и упала с доски почета.

Волевой Главный словно бы не заметил этой реплики.

— Хотелось бы, Игорь Игоревич, чтоб все то, что вы сказали нам здесь так экзальтированно, в состоянии, так сказать, аффекта, было бы спокойно аргументировано. Я думаю, что все мы с удовольствием прочтем вашу обоснованную докладную с расчетами, с результата-мч опытной проверки ваших положений, с отзывами начальников отделов. Не исключаю я здесь и внешней экспертизы, Наконец такой объективный фактор, как голосование…

— Научно-технические вопросы голосованием не решаются! — лез на рожон Сашин.

Владимир Васильевич помолчал ровно столько, сколько было нужно, чтобы перевоплотиться в директора, с которым шутки плохи.

— Мстислав Евгеньевич, смотрел установку профессор Геворкян?

— Смотрел. У него нет возражений. А если что — он доведет ее своими силами на кафедре. Владимир Васильевич! Она в плане этого месяца! Последние дни! Мы физически не сможем заменить двигатель!

— И не наберем очков. Необходимых 0,2 %, — съязвил Нетотов.

Гнев директора был страшен.

— Мстислав Евгеньевич, — сказал он сурово, но неожиданно сдержанно. — Вы заняли беспринципную позицию. Я указываю вам на это пока устно. Пока я директор, компромиссов с совестью не будет!..

— Я предлагаю утвердить полностью удовлетворяющую заказчика ОПЫТНУЮ установку, — прозвучал голос железного директора.

— Кто за это предложение? Единогласно. Ах, вы воздержались, — заметил директор пассивность Нетото-ва. — Это дела не меняет. Поздравляю вас, Нестор Фокич.

— Я против! Категорически!! — истерически крикнул Сашин. — Это бессовестно! Вы можете сдать! У вас нет конкурентов, а голодная кафедра возьмет что угодно!..

— Заседание технического совета ЦКБ на этом закрываю. Желающие могут задержаться здесь. Посмотрим, что у нас получилось с пресловутым порошковым тормозом.

— Успокойтесь, возьмите себя в руки, — тихо сказал Сашину Линчевский и чувствуя, что сам Сашин демонстрацию провести не может, стал давать команды Егупычу.

Все прошло как нельзя лучше. Разительным выглядело сопоставление прежнего тормоза с новым. Словно самоубийца, старая установка сделала все возможное для своей дискредитации — наивно тарахтела, вал ее нервически менял обороты, стрелка измерителя скорости моталась как овечий хвост…