Владимир Котенко - Служебный гороскоп

Парикмахер долго точил бритву.

— Хватит, — не выдержал клиент.

— Нет-нет, я хочу, чтобы бритье доставило вам истинное удовольствие. Сейчас так мало осталось настоящих парикмахеров! От этого падает наша марка. Люди обзаводятся электробритвами и бреются, увы, дома. Вас постричь?

— Да. Под «бокс».

— Ну что вы! «Бокс» — это уже не модно. У вас такое мужественное лицо. Я на вашем месте избрал бы «канадскую польку». Впрочем, «канадка» для вашего возраста, пожалуй, чуть-чуть легкомысленна. Лучше просто «польку». Десять — пятнадцать минут, и на улице вам вслед будут оборачиваться красавицы.

— Вряд ли, староват.

— А сколько вам, не сочтите за назойливость?

— Пятьдесят два.

— О, это для мужчины прекрасный возраст! У него опыт, ум, положение, а главное — прическа. Если, конечно, стрижется в нашей парикмахерской. Мужчине сейчас приходится больше бояться не того, что он стар, а что женщина слишком молода. Они сейчас в двенадцать лет выглядят как раньше в шестнадцать, а в четырнадцать — как полвека назад в восемнадцать. Почему это так? То ли темп жизни бешеный, то ли вечерний свет как бы продляет день, когда человек растет, то ли питаться стали лучше… Чуть выше подбородок… В нашей профессии при всех ее недостатках есть один плюс. Общаешься со многими людьми и узнаешь массу интересного. Вот, например, что мне рассказал на днях один симпатичный клиент. Он познакомился с девушкой лет двадцати… Попрошу голову вправо… Спасибо… Они встречались полгода, и он попросил у нее руки. «Нет, давай подружим еще четыре года», — говорит девушка. Через месяц он снова заводит разговор о том же. «Или — или. Или мы поженимся, или расстанемся». Она говорит: «Что ж, давай распишемся, если ты так настаиваешь». Когда они возвращались из загса, их застукала учительница. «Ты почему не на уроке?» — спрашивает она невесту. Та отвечает: «Мне, Мария Васильевна, положено три дня. Я вышла замуж». — «Как замуж, когда ты только в седьмом классе?..» Не беспокоит бритва?.. Учительница вертит документ и говорит: «Это же паспорт твоей сестры, воришка! Как хорошо, что я встретила вас до брачной ночи! Пошли к родителям!» Родители, конечно, в обморок. Старшая сестра вырывает у невесты фату. «Юридически, — говорит, — это мой муж…»

— Да, занятная история. Только непонятно, зачем вы мне это рассказываете? Можно подумать, что развлечение клиента входит в прейскурант.

— Нет, это не входит в прейскурант. Но мне не безразлично, какое настроение у клиента, когда он сидит у меня в кресле. Небольшая смешная история — и сразу становится веселее… Чуть влево… Спасибо… Да, но самое главное я вам еще не сказал. Потом выяснилось, что этот жених учится в пятом классе. Вот как все теперь перепуталось.

И парикмахер закатился длинным смехом.

— О, ради бога, простите! Я вас, кажется, порезал. Ах, какая жалость! Не хотелось бы омрачать наше знакомство. Заболтался, старый дурак.

На глазах у мастера навернулись слезы.

— Чепуха! Мне совсем не больно, — сказал клиент.

— И все-таки досадно. Ну ничего. Мы сейчас прижжем ранку.

Его легкие нежные пальцы быстро массировали лицо. Бесконечно длились процедуры: крем, бриолин, дружеское похлопывание по щекам. Компрессом из влажного полотенца парикмахер закончил длинный сеанс.

— Ну вот и готово, — весело сказал он. — Одну минутку.

Он взял бритву и перерезал клиенту горло.

Ах, какие прекрасные прежде были воздушные замки! Дерзновенно крупные, образцово ажурные, изумительно прочные и без недоделок. В них легко дышалось, они манили к себе, их хватало на каждого, каждый имел свой индивидуальный замок, а кое-кто даже по нескольку штук.

Тонкий перекидной мостик вел вас через наливной ров. Дворецкий во фраке встречал вас с низким поклоном и говорил:

— Милости просим. Эта дверь в сад.

Вы шли в сад, и божественные птицы пели для вас неземные песни, гирлянда фонариков на деревьях уводила вас на край мечты, где густо пахнет розами.

Из сада вы проникали в замок, шествовали бесконечными залами, двери распахивали услужливые слуги, взгляд услаждали старинные картины, а телеса — роскошная мебель. Натертые до блеска полы отражали ваше довольное лицо.

И все это было ваше.

Вы заказывали себе на ужин рябчиков и ананасы, запивали шампанским, красивые женщины играли вам на лютнях для аппетита.

А какие прежде были миражи и фата-морганы! Если путник погибал в пустыне от зноя, то он видел в мареве, почти совсем рядом, лучший в мире оазис, что плыл на горизонте, как горделивый парусник. В этом оазисе шелестели пальмы, давая тень, журчала вода в каналах, на каждом углу торговали мороженым, роскошные женщины исполняли танец живота, каждый погибающий путник был в оазисе желанным гостем, его принимали как родного, угощали диковинными винами и плодами, вели с ним душещипательные беседы.

Высокие достоинства прежних фата-морган я могу засвидетельствовать лично, ибо однажды в необыкновенно жаркий день в пустыне Каракум мне предстал пивной ларек, совсем рядом, рукой подать, там торговали милым моему сердцу свежим и холодным пивом. Очереди к ларьку не было, румяная, пышная продавщица Дуся явно скучала без клиентов. Пересохшими губами я попросил сразу четыре кружки, втайне опасаясь, что она или недольет или вовсе откажет. Однако Дуся, поведя выщипанной бровью, налила четыре кружки, дала им отстояться, потом подлила, снова переждала пену и опять долила. Пиво, да еще в пустыне, да еще без недолива, да еще в такую жарищу! Я протянул руку, но кружки исчезли, потому что все-таки это была фата-моргана, хоть и великолепная.

А что мы теперь имеем, граждане?! Какие нынче у людей воздушные замки, миражи и фата-морганы? Даже говорить стыдно. Одни химеры.

На днях меня пригласили в райисполком.

— Вы подавали заявку на воздушный замок?

— Да.

— Получите ордер на вселение. Вам на каком этаже? Вернее, небе?

— На седьмом.

— Кончились. Остались только на первом. Берите, а то и этих не будет.

Я пошел смотреть долгожданный воздушный замок: комнаты смежные, ванна тесная, не уляжешься, кухня — не усядешься, краны урчат, унитаз вопит, батареи шипят, обои трещат, полы скрипят.

Глянул в окно, а там вместо прекрасного сада — целый квартал воздушных одинаковых, под копирку деланных замков, каждое облачко заселено.

Я вернулся в райисполком.

— Что вы мне дали?

— Воздушный замок.

— Халтура, а не замок. Тесно и мало воздуха.

— Это уж не наша вина. Таков проект. Типовая мечта.

На днях мне снова пришлось быть по делам в пустыне Каракум. И миражи уже не те, снова могу лично засвидетельствовать. В мареве возник тот же пивной ларек, но возле него уже толпится большая очередь, буфетчица хамит, недоливает, пиво теплое, прокисшее и кончается перед самым носом. В арыках плавают окурки, под пальмами лежат битые бутылки, кипарисы поломаны, танец живота не исполняется, потому что живот одряхлел и состарился.