Владимир Котенко - Служебный гороскоп

Г. хохотал вместе со всеми над этими непритязательными анекдотами. «Приезжает муж ночью домой из командировки, а у жены…» Хохотал, а на душе скребли кошки. «Надо ехать, — думал он, — именно ночью».

Он бросил все дела и сел ночью в самолет, ибо темная ночь на многое проливает яркий свет. Он не заигрывал со стюардессой, не замечал воздушных ям, вырытых на пути природой, и мысленно торопил пилота.

Он вытащил блокнот и нарисовал план квартиры. «Значит, так… Я открываю дверь, и далее рывок в коридор. Посмотрим, куда он может спрятаться? В ванную? Там сломан крючок, долго не продержится. В кухню? Она вообще не запирается. О боже мой, сколько возникает вопросов, сколько проблем! Куда его лучше ударить и чем? Когда созвать общественность? До или после? Как поступить с женой? Когда ее простить? До или после? Конечно, бить любовников надо, но не вступит ли это в прямое противоречие с моральным кодексом или правовым? Хорошо, если он какой-нибудь безусый мальчишка — выкинул его, и дело с концом, ну а если это человек достойный? Если это, предположим, орденоносец? Тем более боксер? Тогда вопрос надо переносить в сферы этические…»

Самолет сделал круг и пошел на посадку. Стояла глубокая ночь, час пик для всяких неофициальных визитов, время конфиденциальных встреч и раутов на низком моральном уровне.

Г. оседлал такси и, погоняя шофера чаевыми, прибыл домой как в том анекдоте.

Дверь была на крючке — лучшее доказательство.

— Ага, попались! — закричал Г. и стал штурмовать дверь как в том анекдоте.

Сбежались полуодетые соседи. Возмущались. Подавали дурацкие советы:

— Может, лучше через окно?

— Благодарю вас! Сами на пятый этаж через окно полезайте.

То, что умнее, всегда уступает. Дверь слетела с петель.

Г. ворвался в коридорчик, засыпанный старой обувью, и одним прыжком очутился в комнате, готовый встретиться лицом к лицу с неприятелем. Жена испуганно забилась под одеяло. Никого не оказалось. Шкаф тоже был пуст. Г. подошел к окну и глянул вниз. На тротуарах никто не валялся.

И тут к Г. впервые вкралось подозрение, что у жены, пожалуй, никого и не было.

— Как ты только мог это подумать? — плакала она.

Г. еще раз подозрительно осмотрел квартиру.

Да, сомнений быть не могло. Его жена чиста как ангел.

Он схватился за сердце и упал на стул.

— Это что же, я зря ехал?

Г. лязгнул зубами и выкатил глаза.

— И дело бросил, и дверь сломал напрасно, — прошептал он.

— Почему напрасно, Коля?

— Но ведь не было ж его, черт побери!

— Не было.

— Какой ужас! Я этого не переживу.

Г. опять схватился за сердце. Жена стала его успокаивать.

— Почему не было? Ты слишком самоуверен. А может, и был.

— А куда же он делся?

— В окно выпрыгнул.

— Это с пятого этажа, что ли? — злорадно усмехнулся Г. — Он у тебя с крыльями, что ли? Ты мне факты давай, факты!

— Должны быть факты, Коля. Поищи получше. Например, вон тот галстук. Это же прямая улика.

— Какая же это улика? Это мой галстук. В прошлом году покупал.

— Вот его безразмерный носок. В спешке забыл. Я ему говорила…

— Мне эти носки ты на тот день рождения подарила.

Г. опять побагровел и стал сползать со стула.

— Нет, я лучше умру. Работу бросил, деньги напрасно истратил. Теперь строгача влепят, и все из-за тебя.

— Был он здесь, Коля, был! — закричала жена. — Только улик не оставил, понимаешь? Аккуратный, черт! И если ты мне сейчас не веришь, значит, никогда не верил. И значит, нет больше смысла в нашей совместной жизни. Я уйду от тебя или заведу любовника.

— Значит, был? — спросил Г.

— Мне тяжело в этом признаться, но был.

— Ты мне в последний раз скажи: был или не был?

— Был! Был!

Г. встал, прошелся от окна к двери.

— Ку теперь я спокойно уеду. До свиданья, Маша!

— До свиданья, Коля!

В связи с острейшей необходимостью мне предложили стать уркой в самые сжатые сроки. Я пробовал протестовать, но мне сказали:

— Собственный урка нам нужен, как воздух. Он — гарантия общественной безопасности, фундамент и залог спокойствия на наших светлых, плохо освещенных улицах. Без него мы потеряем бдительность, поразинем рты, почнем на лаврах, зазнаемся, потеряем стимул, замрем и пойдем назад. Каждый может прийти и спросить: а что конкретно, дорогие товарищи, сделано вами в плане борьбы с хулиганством? Чем кроме голых слов и взятых обязательств вы можете похвалиться? С кем вы боролись, кого выявили, выловили и наказали, кого взяли на поруки, откуда вышли, зачем шли и куда пришли? И вот здесь, как понимаешь, нам очень пригодишься ты. Мы прикроемся тобой в угрожающий момент как щитом. В любую минуту мы можем устроить на тебя облаву, и наши дружинники покажут при этом образец бесстрашия, а наши ораторы проявят себя и блеснут красноречием на твоем показательном процессе. Но ты не бойся, потому что в самый критический момент мы возьмем тебя на поруки и те же самые ораторы, которые раньше взывали к карающей деснице, не менее блестяще и аргументированно будут говорить о нашем милосердии и великодушии. Конечно, можно поймать и настоящего урку, но, во-первых, он не такой дурак, чтобы попасться, а во-вторых, у него, между прочим, нож.

— А как практически воплотить в жизнь величие ваших замыслов? — спросил я.

— Почему бы тебе не ограбить кого-нибудь после работы? Добыча пойдет в фонд борьбы с хулиганством.

— А если прохожий распищится на все уголки нашего необъятного города?

— Ну, если он будет столь несознательный, если в нем во весь голос заговорят пережитки прошлого, если позовут на помощь частнособственнические инстинкты, пырни его ножом, как дамокловым мечом, и дело с концом. Никто не станет возражать, кроме него самого. В обеденный перерыв ты, например, можешь шарить по карманам своих сотрудников. Мелочь тоже не мелочь. Вот тебе список наиболее употребительных ругательств. Будешь использовать их на транспорте.

— А как насчет оплаты? — спросил я с деланным безразличием.

— И у тебя повернулся язык спросить такое?! Ты хочешь нажиться на самом святом, на самом насущном, на самом дорогом, чистом и возвышенном? Веру, гуманизм, общественные начала — все ты хочешь обратить в звонкую монету. Стыдись! И хватит раскачиваться. Люди уже принялись за дело. Вчера в магазине какой-то молодец вырвал у нашего экономиста сумку и был таков. Я обрадовался, думал, что это ты, но, увы, оказалось, что настоящий урка. Сколько так может продолжаться?

Я взял нож и темной ночкой стал за углом в ожидании клиентуры. Поодаль, за кустиком, сидел мой инструктор и следил за каждым моим шагом.

— Спокойно! Не позволяй нервам управлять собой, — координировал он мои движения. — Смотри, чтобы твоя рука не дрогнула в решающий момент. В крайнем случае крикни, и я прибегу к тебе на помощь. Мы все прибежим к тебе на помощь. Кто же так держит нож? Ничего не умеет, вот маменькин сынок! Из-за угла выходи кошачьей поступью, не торопись, не осрами нас. Помни: ты делаешь большое дело.