Владимир Котенко - Служебный гороскоп

Первым взял себя в руки председатель горисполкома. Демонстративно отвернувшись от скульптуры, он спросил:

— Есть замечания по существу?

— По существу замечаний нет, — сказал директор швейной фабрики, рассматривая собственные ботинки. — Руки, ноги у нее есть, голова на месте. Только почему она в чем мать родила? Намек на плохое качество нашей одежды?

— Это же произведение искусства, — заметил кто-то. — Руки, ноги, грудь — все это правда.

— Голая правда, — буркнул председатель горисполкома. — Как быть? На площади ей не место.

Посыпались предложения.

— Доставить ее в милицию. Сойдет за ограбленную.

— В церковь, к отцу Алексию с функцией кающейся Магдалины.

Председатель горисполкома отмахнулся:

— Скульптор обидится. Установим-ка ее на механическом заводе. Солидно.

— Мы возьмем, — загорячился директор завода. — Но предупреждаю, план завалим. У нас и так за истекший квартал три случая неуплаты алиментов и одно многоженство. Вам мало? Хотите стопроцентного разложения? Ну ее в баню!

— Правильно, — поддержала общественность.

— Не выйдет, — ехидно сказал управляющий банно-прачечным трестом. — Даже для бани она слишком раздета. Сплавим ее на пляж: скоро сезон.

— На речке голяком тем более не положено, — защищался начальник пляжа. — Вот приодеть бы.

— А что? И оденем, — осенило представителя швейной фабрики.

Сбегали за купальным костюмом. Мужчин поставили лицом к стенке и с трудом напялили на девушку местное бикини.

— Сколько подсказывали — шейте большие размеры, — упрекнул председатель горисполкома.

Вскоре статую перестали стесняться.

— Теперь можно и на пляж, — согласился начальник купальни. — Совсем другой коленкор.

— К нам, — заспорил управляющий банно-прачечным трестом. — Баня важнее. У нас народ круглый год моется, а в речке только летом.

Нравственность председателя горисполкома продолжала бунтовать.

— Попробуйте на нее еще что-нибудь накинуть, — распорядился он.

На плечи девушки набросили синий халатик.

— Только к нам, — сказал директор механического. — Она же типичная ударница производства.

Все вдруг стали страстными поклонниками искусства. Поднялся гам. Конкуренты кричали: «Нам! Нам!»

— Дулю вам всем, — сказал председатель горисполкома. — Я дал художнику слово, и я сдержу его во что бы то ни стало.

Девушку поставили на площади. От декольте не осталось и следа. Грудь надежно укрыла стеганка, а красивые ноги утонули в огромных валенках. Чтобы не раздели, по ночам возле статуи дежурил милиционер.

Скульптура напоминала колхозницу на снегозадержании, но на постаменте висела официальная табличка: «Ню». Что значит: обнаженное женское тело.

Вот что значит верить в творческие силы человека! На днях мы расщепили атом. Еще никогда прогресс не поднимался на такую высоту, но это только начало — впереди нас ждут еще более сияющие вершины. На повестке дня — открытие электричества.

Время играет на нас: ученые наконец получили электричество. И хоть до промышленного применения тока еще далеко, силы тьмы отступают — достаточно щелкнуть выключателем. Но электричество никогда не было самоцелью. Впереди — открытие пара.

Дорога, которой мы идем, столбовая дорога прогресса. Преодолевая вековую отсталость, мы впервые вплотную подошли к пару. Кто в прошлом отсталом атомном или электрическом веке мог подумать, что пар, поднявшись над поверхностью, доведенной до кипячения воды, способен толкать поршень и двигать судно с гигантской скоростью: три мили в час? Но останавливаться и почивать на лаврах рано. Впереди много дел. Впереди — железо.

Всеобщее ликование царит в эти дни. Взят еще один рубеж. Человеку удалось выплавить первый металл и сделать из него наконечники для лука. Металл обнажил гнилость пара, укрепил уверенность в правильности сделанного выбора. Маловеры посрамлены. Там, где еще совсем недавно пролегали стальные магистрали, раскинулась пустыня, там, где сияли города, колышется на ветру седой ковыль.

Ура! Мы в пещере.

Русь была в опасности, а на пушки, как всегда, не хватало меди. Царь-батюшка глушил с горя медовуху, и она казалась ему елико горькой.

— Где добыть нам медь? — терзался он. — Полцарства за медь!

— Где же ее добудешь? — разводили бояре руками. — Уже все перелили: и колокола церковные, и бляхи женские, и колокольчики сбруйные… Нету на Руси меди! Оскудела Русь. Медного гроша не сыщешь…

Царь-батюшка горько стукнул себя по лбу, да так, что аж звон пошел малиновый с переливами: дзинь-дзинь! Он прислушался и снова ударил себя в свой высочайший лоб. Звук был чистый, искренний, удалой. Вроде крика «ура». Царь хмыкнул: «Есть медь! Есть неиспользованные резервы!» — и пошел, пошел боярские лбы обстукивать, как дохтур иль дятел. Стоял великий звон, будто к обедне, и много дум рождал он. Народ на Лобное место сбежался, думал он: аль казнят кого, аль, супротив, милуют.

А наутро грозный царев указ вышел: «Исходя из объективных условий, повелеваем человекам с медными лбами на литейный двор явиться и на цветной металл перелиться. А буде кто не патриот и не сдаст свой лоб на пушки, а станет отлынивать да липовые справки всучивать, гнать того на литейный двор батогами и брать лбы силой на алтарь пушечного производства».

У литейного двора выстроилась огромная очередь. Пушечные мастера всякого простукивали, по сортам и качеству разбирали, ведь какой у тебя лоб, на лбу не написано. У кого во лбу не звенело, в шею гнали, как бракоделов, мол, не суй свое дерьмо.

А когда взошло солнце, медная гора сверкала, сияла красотой неописуемой и уже своим видом наводила ужас на врага. Кое-кто выражал сумление, что из того сырья пушки получатся, мол, бестолковые: стрелять зачнут в молоко, не в ту сторону и вообще по своим, но ошиблись — на Руси медный лоб всегда славился, и пушки вышли на диво, лучшие в мире, легкие, крепкие, какие-то сердечные, человечные и чуть ли не живые. Были они лучше аглицких, гишпанских, французских, басурманских. А из лба одного дьякона даже царь-пушку отлили, и еще кое-что осталось на солдатские кружки.

Медный лоб — большая сила, если его применить по назначению. Когда пушки разом пальнули, супостат позорно бежал, теряя амуницию. А выставить свои медные лбы в оборону не догадались…

Плыли, гудели над Русью колокола: победа. Да еще от медных лбов избавились.

Одно время наше предприятие стало перед необходимостью иметь собственного динозавра.

Общий проект был разработан конструкторским бюро и с небольшими поправками утвержден в центре (хвост вылезал из рамок сметы, и его пришлось срезать на три четверти). В первом квартале предполагалось выпустить две передние ноги и выю, во втором — внутренние органы и задние конечности, в конце года предстояла окончательная сборка скелета, доводка внутренних органов, испытание динозавра на прочность и сдача объекта комиссии. Треть динозавра планировалось получить за счет производительности труда, остальное — за счет неиспользованных резервов.