Владимир Сумин - Байки из мавзолея. Роман в анекдотах

Леонардо да Винчи можно представить как обработанный алмаз — бриллиант, каждая грань которого, это свой особый талант.

Бриллиант — вещица красивая. На свету блестит, сверкает. Но что от него в жизни толку? Безделушка!

А вот Феликса Эдмундовича можно принять за увеличительное стекло, за лупу. И вроде бы неказистая штуковина, а чрезвычайно полезная. Через нее можно разглядеть разное мелкое, невидимое простым глазом. А сфокусировав ею солнечные лучи, можно разжечь огромный костер. И даже устроить пожар.

Если принимать Феликса Эдмундовича за лупу, то становится понятно его основное качество — умение в любом человеке выявить и установить врага.

Врагов он делил на три категории. Враги бывают явные, тайные и скрытые.

Явные враги — это те, которых можно определить с первого взгляда.

Враги тайные — это те, кто прячется, маскируется, ловчит. С их выявлением нужно повозиться.

Но самый опасный и страшный враг — это враг скрытый.

Такой враг никак себя не обнаруживает. Он ведет себя как нормальный обычный гражданин. Он учится, работает, читает газеты и регулярно посещает профсоюзные собрания.

Он не совершает противозаконных действий и поступков. Все вокруг считают его честным и порядочным человеком.

Мало того. Он и сам не считает себя врагом. У него в этом нет ни капли сомнения.

И так он может прожить весь отпущенный ему срок.

Только это ровно ничего не значит.

На самом-то деле это и есть самый коварный враг. Просто до поры до времени не сложились условия для выявления его вражеской сущности. И он себя никак не проявляет. Его не за что зацепить. Не на чем подловить и поймать.

И только железного Феликса и его могучую команду никогда не удается ни провести, ни обмануть.

Его люди умеют заглянуть в душу и обнаружить в ней тайное и скрытое. А потом вывернуть наизнанку перед всеми эту гаденькую подлую душонку, обнажить грязное нутро с давним застарелым нарывом. И вскрыть его, заставив мерзавца орать и биться, и плакать. И в брызгах соплей и слюней признаваться, признаваться, признаваться!..

Это — высший пилотаж! Труднейшая работа! Сложнейший процесс! Питомцы гнезда Феликса справлялись с этим блестяще.

А дальше — технические процедуры. Подписание бумаг, признание, раскаяние, суд. И беспощадная стальная гильотина вздымалась над головой перерожденца…

Как же он до этого дошел?..

Из детских лет маленького Феликса сохранилось немного. Родом он был из мелких польских панов — шляхтичей.

Контингентец небольшой. Но сильно гордый. Штаны — в заплатах, рубаха — рваная, на ногах — обноски. Зато гонора — как у короля. Это он впитал с молоком матери:

— Солому ешь, фасон держи!

Давно это было. Что-то утеряно, что-то не сохранилось. И очевидцев давно уже нет.

Но все-таки дошли до нашего времени кое-какие фактики о юных годах Феликса. И даже еще чуть раньше.

Якобы маменька, будучи им беременной, свалилась в подвал. Вроде бы при этом она и сама не повредилась, и ребенка сохранила.

Правда, родился он раньше срока. Связано ли это с неудачей матушки или нет — никто такой связи не искал. Но фактишко этот возьмем на заметку.

А как вам такой эпизодик?.. В первом классе маленький Феликс просидел аж два года. Тоже вроде бы прошло без последствий. Но — учтем, учтем…

И, если эти наблюдения взять вместе и сложить, то следующий факт, а точнее не факт, а целое событие, воспринимается уже как закономерность.

Речь вот о чем.

Это когда юный гимназист Феликс вместо сдачи экзаменов за выпускной класс рванул в революцию. Что им двигало — желание как можно быстрее улучшить жизнь рабочего класса или страх перед возможным фиаско на экзаменах — неизвестно.

Поговаривали, что у него с грамотой имелась проблема. Мол, он даже не все буквы свободно определял. Другие ссылались на его якобы нежелание учиться. И даже указывали на неспособность к обучению.

Только зряшные все эти злопыхания. Пустые и напрасные. Это может и не ограниченность ума вовсе, а наоборот — дальновидность. Уменье различить в туманном будущем детали и мелочи. Он, может, видел то, что другим не дано.

Революция — это рождение нового мира. И как знать, сохранятся ли в этом преображенном мире старые знания? Удержатся ли, к примеру, законы Ньютона или таблица умножения, или азбука — это еще очень и очень большой вопрос.

И зачем же за зря обременять себя лишними и ненужными знаниями?

Железным Феликса Эдмундовича прозвали еще при жизни, когда он не был памятником.

Одни полагали, из-за твердости и несгибаемости спины в результате остеохондроза. Другие шутили, что, мол, гемоглобина в крови много. А гемоглобин — это железо. Третьи намекали на испорченные зубы в металлических коронках. И все утверждали, что это народное творчество.

А это все вовсе не так. На самом деле все обстояло иначе. И у прозвища есть конкретный автор — Яков Михайлович Свердлов, глава ЦИК.

На одном из заседаний Совнаркома он почувствовал, что его неудержимо тянет к соседу, главе ЧК Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. Влечет безостановочно, прямо со стулом. Заметно было, что и тот испытывает нечто подобное.

Конечно, оба состояли в одной партии, трудились на одинаковых руководящих должностях, исповедовали одни принципы и были близки по возрасту. Словом, было у них много общего. Но не до такой же степени, чтобы прямо у всех на глазах, публично стремиться друг к другу.

Якова Михайловича так повело, что качнуло.

И тут у него из кармана выпал магнит. Этим магнитом глава ЦИК извлекал гривенник, который перед заседанием завалился у него в щель в кабинете.

Магнит не упал на пол, как можно было ожидать. Он по сложной дуге полетел к главному чекисту и прилип к его френчу. При этом встречное движение партийных вожаков прекратилось.

— Да вы, я гляжу, железный человек! — пошутил Яков Михайлович.

— Это ключи от сейфов и кабинетов, — пояснил Феликс Эдмундович комиссарам и действительно вытащил из кармана связку ключей.

Только магнит остался на месте.

— А, чуть не забыл — табельное оружие!

Он достал два вальтера, браунинг, наган и длинный черный парабеллум. Но и после этого магнит не отлип.

— А-а!..

Он принялся извлекать из одежды разнообразный рабочий инструмент: пассатижи, кусачки, молоток с набором гвоздей и электропаяльник со шнуром и вилкой. Лишь после этих манипуляций магнит свалился на выложенную кучу.

— Осваиваете пролетарские навыки? — ухмыльнулся Троцкий.

— Осваиваю! — буркнул глава ЧК, выразительно сверкнув глазами в сторону Свердлова.

С этого дня Феликс Эдмундович так и стал зваться — железным.

А Яков Михайлович Свердлов вскоре стал кашлять и умер. Говорили, что от испанки. Никто и не удивился. Все знали, где Яков — там женщина.