Анатолий Трушкин - Кто на свете всех смешнее?

– Ну, включите... Ну, включите!

– Она включена.

– Тогда выключите... Ну и что – никакой разницы. Я же говорю: лампа и лампа.

– Это люстра! Единственный экземпляр.

– Ну, пусть люстра. За семь тысяч никто не купит.

– Да иди ты! «Не купит». Уже тридцать ламп продали.

– А вот за десять рублей – это что?

– Это?

– Да. Что это такое?

– Не знаю, вчера завезли.

– Кочерга, что ли?

– Не знаю. Может быть.

– Вряд ли. Наверное, ветки обрезать.

– Не знаю, может быть.

– Или кочерга?

– Не знаю. А вам что нужно?

– Я сам не знаю. Мне всё нужно, но всё дорого, а тут смотрю – божеская цена. Может, это грабли... с одним зубом?

– Не могу сказать, вчера завезли.

– Или это шторы поправлять?

– Не в курсе совсем.

– Или кочерга?

– Не знаю.

– Три штуки выпишите.

Через пять минут с другим покупателем:

– Простите, это что у вас за тысячу триста?

– А вы не видите?.. Это «Универсал-92» – кочерга обрезать ветки и грабли поправлять шторы.

– Красавец, почем рубашка?

– Восемьсот.

– Да подавись ты, урод!

– Молодой человек, почем ветчина?

– Тысяча за килограмм, бабусь.

– Килограмм-то мне не съесть. Мне граммов двести.

– За двести граммов – двести рублей.

– Милый ты мой, как же?! За двести граммов – двести рублей?!

– Да.

– Сколько же тогда килограмм стоит?

– Тысячу рублей.

– Ой-ёй-ёй, господи святы! Ну, мне граммов сто отрежьте.

– Пожалуйста. Вот сто граммов вам.

– Спасибо, сынок. Дай Бог тебе здоровья, а то уже совсем деваться некуда, грабеж кругом. Сколько с меня?

– Сто рублей.

– За сто граммов?!

– Да.

– Сколько же тогда килограмм стоит?

– Тысяча!

– Сказали – только в два раза подорожает.

– Вот кто сказал, тот пусть и доплачивает!

– Ты не сердись, сынок. Уж у меня голова-то не соображает. Беру я, беру. Ты не сердись. Заверни мне. Сто граммов здесь?

– Да.

– Ну, спаси тебя Бог, оборони от беды, хороший ты человек. Сколько с меня окончательно?

– Сто рублей.

– Видишь – без крика-то сразу всё понятно. Сто граммов – сто рублей... Господи! Сколько же тогда килограмм стоит?!

– Скажите, пожалуйста, а что вот эта шуба...

– Вы поинтересоваться или купить?

– А что, я не похож на человека, который может купить?.. Я что, не похож на человека, который может купить?!!

– Какая шуба?

– Вот эта!

– Вот эта, за четыреста тысяч?

– Нет, левее.

– Эта?.. За триста тысяч?

– Я же сказал: левее.

– Левее – это пальто.

– А я что сказал?

– Вы сказали: шуба.

– Я сказал: левее.

– Левее пальто, двести тысяч.

– Еще левее.

– За сто?.. Или еще левее?

– Левее.

– Левее нету ничего.

– Да вот же, вот же – левее.

– Это плащ!

– Да не этот, идиот! Левее!

– Этот, за десять тысяч?

– Да. Дошло наконец?

– Это рабочий халат.

– Я вижу. На меху он?

– Нет.

– Тогда не надо.

Шел мужик по дороге. Шел, шел, шел, шел, шел, шел – долго шел. Еще немного прошел – чувствует, завелась в нем нужда, так себе нуждишка, ничего особенного, но все-таки.

Свернул он в лес, в кусты, приготовился избавиться от нужды, вдруг кто-то громко над самым ухом:

– Стой!

Оборачивается мужик, видит – поляна. На поляне сидят все партии, которые у нас есть: коммунистическая, демократических много, лейбористы там, ну где всех упомнить, партий пятьдесят, чтобы не соврать, или около того.

– Чего ты хочешь, мужик? – спрашивают.

– Да я вот, – простая его душа, – по малой нужде.

– Погоди, – ему говорят, – не торопись, сейчас момент судьбоносный.

Сгрудились тут же, стали спорить, как помочь мужику в его нужде, справится ли он сам, так ли всё сделает как надо или он свой путь найдет неповторимый.

Сошлись на том, что для начала надо издать Указ о помощи мужику в случае нужды. Мигом создали комиссию (восемь подкомиссий), издали закон, где подробно расписали, что надо делать мужику в случае нужды (права там, обязанности).

В ту же секунду отправили закон к президенту на подпись, и уже будто подписал он, но тут случился с мужиком детский грех.

Срамота, конечно, но зато стало окончательно понятно, что невоспитан он, ленив и много пьет.

А от чего же еще с великим народом детский грех может случиться?

Благородный человек?.. Это у нас такой человек, который страдает, когда ворует.

Общечеловеческая ценность. Это то, что ценно для них и для нас. Значит, это то, что очень хочется, но чуждо. Как много на свете общечеловеческих ценностей!

Светлое будущее наступило – слева светло, справа ничего нет и впереди шаром покати.

Первая ветвь власти говорит про вторую и третью: воры и проходимцы.

Вторая то же самое говорит про первую и третью.

Третья то же самое про первую и вторую.

Кто прав?.. Самое страшное, если правы и те, и другие, и третьи.

Девиз на все времена: «Всё для народа!.. ничего для человека».

Аркадий, я только что с первенства Москвы по пьяным шашкам. Там вместо шашек рюмки, у одного с водкой, у другого с коньяком. Съел шашку, ее же и выпил. То есть там действительно царил олимпийский принцип: «Главное – не победить, главное – участ-в... у-част-во-вать».

Только что добрался до дома. САМ добрался. Звоню тебе – у тебя занято. Значит, думаю, с кем-то он разговаривает по телефону. Сел писать письмо.

Аркадий! Пьяные шашки – это ключ к будущему России!

Боюсь, что ты не сразу поймешь меня или поймешь превратно. Пожалуйста, соберись с мыслями.

Возьмем наш футбол – наш позор, нашу скорбь. Кто мы на первенстве мира?.. Никто! А пьяный футбол?.. Игроки носятся по полю за мячом, за соперником, друг за другом, просто так. Мы можем отставать в технике, но не в выпивке. Какие тогда бразильцы нам соперники?

Преступность, Аркадий! Наш позор, наша скорбь. Отчего у нас так много нераскрытых преступлений?.. А оттого, что преступления совершаются в основном в пьяном виде, а раскрыть их пытаются... в основном в трезвом.

Тебе, наверное, так вот с ходу трудно понять, к чему я клоню. Постарайся хотя бы схватить суть.

Вот наше правительство. Как их ни покажут, они все на заседании трезвые и здоровые.