О. Генри - Последний лист - английский и русский параллельные тексты

Sue looked solicitously out the window. Сью посмотрела в окно. What was there to count? Что там было считать? There was only a bare, dreary yard to be seen, and the blank side of the brick house twenty feet away. Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. An old, old ivy vine, gnarled and decayed at the roots, climbed half way up the brick wall. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. The cold breath of autumn had stricken its leaves from the vine until its skeleton branches clung, almost bare, to the crumbling bricks. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи. "What is it, dear?" asked Sue. - Что там такое, милая? - спросила Сью. "Six," said Johnsy, in almost a whisper. - Шесть, - едва слышно ответила Джонси. "They're falling faster now. - Теперь они облетают гораздо быстрее. Three days ago there were almost a hundred. Три дня назад их было почти сто. It made my head ache to count them. Голова кружилась считать. But now it's easy. А теперь это легко. There goes another one. Вот и еще один полетел. There are only five left now." Теперь осталось только пять. "Five what, dear. - Чего пять, милая? Tell your Sudie." Скажи своей Сьюди. "Leaves. - Листьев.

On the ivy vine.	На плюще.
When the last one falls I must go, too.	Когда упадет последний лист, я умру.
I've known that for three days.	Я это знаю уже три дня.
Didn't the doctor tell you?"	Разве доктор не сказал тебе?
"Oh, I never heard of such nonsense," complained Sue, with magnificent scorn.	- Первый раз слышу такую глупость! - с великолепным презрением отпарировала Сью.
"What have old ivy leaves to do with your getting well?	- Какое отношение могут иметь листья на старом плюще к тому, что ты поправишься?
And you used to love that vine so, you naughty girl.	А ты еще так любила этот плющ, гадкая девочка!
Don't be a goosey.	Не будь глупышкой.
Why, the doctor told me this morning that your chances for getting well real soon were-let's see exactly what he said-he said the chances were ten to one!	Да ведь еще сегодня доктор говорил мне, что ты скоро выздоровеешь... позволь, как же это он сказал?.. что у тебя десять шансов против одного.
Why, that's almost as good a chance as we have in New York when we ride on the street cars or walk past a new building.	А ведь это не меньше, чем у каждого из нас здесь в Нью-Йорке, когда едешь в трамвае или идешь мимо нового дома.
Try to take some broth now, and let Sudie go back to her drawing, so she can sell the editor man with it, and buy port wine for her sick child, and pork chops for her greedy self."	Попробуй съесть немножко бульона и дай твоей Сьюди закончить рисунок, чтобы она могла сбыть его редактору и купить вина для своей больной девочки и свиных котлет для себя.
"You needn't get any more wine," said Johnsy, keeping her eyes fixed out the window.	- Вина тебе покупать больше не надо, - отвечала Джонси, пристально глядя в окно.
"There goes another.	- Вот и еще один полетел.
No, I don't want any broth.	Нет, бульона я не хочу.
That leaves just four.	Значит, остается всего четыре.
I want to see the last one fall before it gets dark.	Я хочу видеть, как упадет последний лист.
Then I'll go, too."	Тогда умру и я.
"Johnsy, dear," said Sue, bending over her, "will you promise me to keep your eyes closed, and not look out the window until I am done working?	- Джонси, милая, - сказала Сью, наклоняясь над ней, - обещаешь ты мне не открывать глаз и не глядеть в окно, пока я не кончу работать?
I must hand those drawings in by to-morrow.	Я должна сдать иллюстрацию завтра.
I need the light, or I would draw the shade down."	Мне нужен свет, а то я спустила бы штору.
"Couldn't you draw in the other room?" asked Johnsy, coldly.	- Разве ты не можешь рисовать в другой комнате?- холодно спросила Джонси.
"I'd rather be here by you," said Sue.	- Мне бы хотелось посидеть с тобой, - сказала Сью.
"Besides I don't want you to keep looking at those silly ivy leaves."	- А кроме того, я не желаю, чтобы ты глядела на эти дурацкие листья.

"Tell me as soon as you have finished," said Johnsy, closing her eyes, and lying white and still as a fallen statue, "because I want to see the last one fall.	- Скажи мне, когда кончишь, - закрывая глаза, произнесла Джонси, бледная и неподвижная, как поверженная статуя, - потому что мне хочется видеть, как упадет последний лист.
I'm tired of waiting.	Я устала ждать.
I'm tired of thinking.	Я устала думать.
I went to turn loose my hold on everything, and go sailing down, down, just like one of those poor, tired leaves."	Мне хочется освободиться от всего, что меня держит, - лететь, лететь все ниже и ниже, как один из этих бедных, усталых листьев.
"Try to sleep," said Sue.	- Постарайся уснуть, - сказала Сью.
"I must call Behrman up to be my model for the old hermit miner.	- Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника.
I'll not be gone a minute.	Я самое большее на минутку.
Don't try to move 'till I come back."	Смотри же, не шевелись, пока я не приду.
Old Behrman was a painter who lived on the ground floor beneath them.	Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже под их студией.
He was past sixty and had a Michael Angelo's Moses beard curling down from the head of a satyr along the body of an imp.	Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у Моисея Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома.
Behrman was a failure in art. Forty years he had wielded the brush without getting near enough to touch the hem of his Mistress's robe.	В искусстве Берман был неудачником.
He had been always about to paint a masterpiece, but had never yet begun it.	Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его.
For several years he had painted nothing except now and then a daub in the line of commerce or advertising.	Уже несколько лет он не писал ничего, кроме вывесок, реклам и тому подобной мазни ради куска хлеба.
He earned a little by serving as a model to those young artists in the colony who could not pay the price of a professional.	Он зарабатывал кое-что, позируя молодым художникам, которым профессионалы-натурщики оказывались не по карману.
He drank gin to excess, and still talked of his coming masterpiece.	Он пил запоем, но все еще говорил о своем будущем шедевре.
For the rest he was a fierce little old man, who scoffed terribly at softness in any one, and who regarded himself as especial mastiff-in-waiting to protect the two young artists in the studio above.	А в остальном это был злющий старикашка, который издевался над всякой сентиментальностью и смотрел на себя, как на сторожевого пса, специально приставленного для охраны двух молодых художниц.
Sue found Behrman smelling strongly of juniper berries in his dimly lighted den below.	Сью застала Бермана, сильно пахнущего можжевеловыми ягодами, в его полутемной каморке нижнего этажа.
In one corner was a blank canvas on an easel that had been waiting there for twenty-five years to receive the first line of the masterpiece.	В одном углу двадцать пять лет стояло на мольберте нетронутое полотно, готовое принять первые штрихи шедевра.

She told him of Johnsy's fancy, and how she feared she would, indeed, light and fragile as a leaf herself, float away when her slight hold upon the world grew weaker.	Сью рассказала старику про фантазию Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, как лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром.
Old Behrman, with his red eyes, plainly streaming, shouted his contempt and derision for such idiotic imaginings.	Старик Берман, чьи красные глада очень заметно слезились, раскричался, насмехаясь над такими идиотскими фантазиями.
"Vass!" he cried.	- Что! - кричал он.
"Is dere people in de world mit der foolishness to die because leafs dey drop off from a confounded vine?	- Возможна ли такая глупость - умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща!
I haf not heard of such a thing.	Первый раз слышу.
No, I will not bose as a model for your fool hermit-dunderhead.	Нет, не желаю позировать для вашего идиота-отшельника.
Vy do you allow dot silly pusiness to come in der prain of her?	Как вы позволяете ей забивать голову такой чепухой?
Ach, dot poor lettle Miss Johnsy."	Ах, бедная маленькая мисс Джонси!
"She is very ill and weak," said Sue, "and the fever has left her mind morbid and full of strange fancies.	- Она очень больна и слаба, - сказала Сью, - и от лихорадки ей приходят в голову разные болезненные фантазии.
Very well, Mr. Behrman, if you do not care to pose for me, you needn't.	Очень хорошо, мистер Берман, - если вы не хотите мне позировать, то и не надо.
But I think you are a horrid old-old flibbertigibbet."	А я все-таки думаю, что вы противный старик... противный старый болтунишка.
"You are just like a woman!" yelled Behrman.	- Вот настоящая женщина! - закричал Берман.
"Who said I will not bose?	- Кто сказал, что я не хочу позировать?
Go on.	Идем.
I come mit you.	Я иду с вами.
For half an hour I haf peen trying to say dot I am ready to bose.	Полчаса я говорю, что хочу позировать.
Gott! dis is not any blace in which one so goot as Miss Yohnsy shall lie sick.	Боже мой! Здесь совсем не место болеть такой хорошей девушке, как мисс Джонси.
Some day I vill baint a masterpiece, and ve shall all go away.	Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда.
Gott! yes."	Да, да!
Johnsy was sleeping when they went upstairs.	Джонси дремала, когда они поднялись наверх.
Sue pulled the shade down to the window-sill, and motioned Behrman into the other room.	Сью спустила штору до самого подоконника и сделала Берману знак пройти в другую комнату.
In there they peered out the window fearfully at the ivy vine.	Там они подошли к окну и со страхом посмотрели на старый плющ.
Then they looked at each other for a moment without speaking.	Потом переглянулись, не говоря ни слова.

Читать дальше