О. Генри - Принцесса и пума - английский и русский параллельные тексты

In the grass lay an empty fruit can, cast there by some former sojourner. В траве валялась пустая жестянка из-под фруктовых консервов, брошенная здесь каким-нибудь путником. Givens caught sight of it with a grunt of satisfaction. Увидев ее, Гивнс крякнул от удовольствия. In his coat pocket tied behind his saddle was a handful or two of ground coffee. В кармане его куртки, привязанной к седлу, было немного молотого кофе. Black coffee and cigarettes! Черный кофе и папиросы! What ranchero could desire more? Чего еще надо ковбою? In two minutes he had a little fire going clearly. В две минуты Гивнс развел небольшой веселый костер. He started, with his can, for the water hole. Он взял жестянку и пошел к заводи. When within fifteen yards of its edge he saw, between the bushes, a side-saddled pony with down-dropped reins cropping grass a little distance to his left. Не доходя пятнадцати шагов до берега, он увидел слева от себя лошадь под дамским седлом, щипавшую траву. Just rising from her hands and knees on the brink of the water hole was Josefa O'Donnell. А у самой воды поднималась с колен Жозефа О'Доннел. She had been drinking water, and she brushed the sand from the palms of her hands. Она только что напилась и теперь отряхивала с ладоней песок. Ten yards away, to her right, half concealed by a clump of sacuista, Givens saw the crouching form of the Mexican lion. В десяти ярдах справа от нее Г ивнс увидел мексиканского льва, полускрытого ветвями саквисты. His amber eyeballs glared hungrily; six feet from them was the tip of the tail stretched straight, like a pointer's. Его янтарные глаза сверкали голодным огнем; в шести футах от них виднелся кончик хвоста, вытянутого прямо, как пойнтера.

His hind-quarters rocked with the motion of the cat tribe preliminary to leaping.	Зверь чуть раскачивался на задних лапах, как все представители кошачьей породы перед прыжком.
Givens did what he could.	Гивнс сделал, что мог.
His six-shooter was thirty-five yards away lying on the grass.	Его револьвер валялся в траве, до него было тридцать пять ярдов.
He gave a loud yell, and dashed between the lion and the princess.	С громким воплем Г ивнс кинулся между львом и принцессой.
The "rucus," as Givens called it afterward, was brief and somewhat confused.	Схватка, как впоследствии рассказывал Г ивнс, вышла короткая и несколько беспорядочная.
When he arrived on the line of attack he saw a dim streak in the air, and heard a couple of faint cracks.	Прибыв на место атаки, Гивнс увидел в воздухе дымную полосу и услышал два слабых выстрела.
Then a hundred pounds of Mexican lion plumped down upon his head and flattened him, with a heavy jar, to the ground.	Затем сто фунтов мексиканского льва шлепнулись ему на голову и тяжелым ударом придавили его к земле.
He remembered calling out:	Он помнит, как закричал:
"Let up, now-no fair gouging!" and then he crawled from under the lion like a worm, with his mouth full of grass and dirt, and a big lump on the back of his head where it had struck the root of a water-elm.	"Отпусти, это не по правилам!", потом выполз из-под льва, как червяк, с набитым травою и грязью ртом и большой шишкой на затылке в том месте, которым он стукнулся о корень вяза.
The lion lay motionless.	Лев лежал неподвижно.
Givens, feeling aggrieved, and suspicious of fouls, shook his fist at the lion, and shouted:	Раздосадованный. Гивнс, подозревая подвох, погрозил льву кулаком и крикнул:
"I'll rastle you again for twenty-" and then he got back to himself.	"Подожди, я с тобой еще..." - и тут пришел в себя.
Josefa was standing in her tracks, quietly reloading her silver- mounted .38.	Жозефа стояла на прежнем месте, спокойно перезаряжая тридцативосьмикалиберный револьвер, оправленный серебром.
It had not been a difficult shot. The lion's head made an easier mark than a tomato-can swinging at the end of a string.	Особенной меткости ей на этот раз не потребовалось: голова зверя представляла собою более легкую мишень, чем жестянка из-под томатов, вертящаяся на конце веревки.
There was a provoking, teasing, maddening smile upon her mouth and in her dark eyes.	На губах девушки и в темных глазах играла вызывающая улыбка.
The would-be-rescuing knight felt the fire of his fiasco burn down to his soul.	Незадачливый рыцарь-избавитель почувствовал, как фиаско огнем жжет его сердце.
Here had been his chance, the chance that he had dreamed of; and Momus, and not Cupid, had presided over it.	Вот где ему представился случай, о котором он так мечтал, но все произошло под знаком Момуса, а не Купидона.
The satyrs in the wood were, no doubt, holding their sides in hilarious, silent laughter.	Сатиры в лесу уж, наверно, держались за бока, заливаясь озорным беззвучным смехом.
There had been something like vaudeville-say Signor Givens and his funny knockabout act with the stuffed lion.	Разыгралось нечто вроде водевиля "Сеньор Гивнс и его забавный поединок с чучелом льва".
"Is that you, Mr. Givens?" said Josefa, in her deliberate, saccharine contralto.	- Это вы, мистер Гивнс? - сказала Жозефа своим медлительным томным контральто.

"You nearly spoilt my shot when you yelled.	- Вы чуть не испортили мне выстрела своим криком.
Did you hurt your head when you fell?"	Вы не ушибли себе голову, когда упали?
"Oh, no," said Givens, quietly; "that didn't hurt."	- О нет, - спокойно ответил Г ивнс. - Это-то было совсем не больно.
He stooped ignominiously and dragged his best Stetson hat from under the beast.	Он нагнулся, придавленный стыдом, и вытащил из-под зверя свою прекрасную шляпу.
It was crushed and wrinkled to a fine comedy effect.	Она была так смята и истерзана, словно ее специально готовили для комического номера.
Then he knelt down and softly stroked the fierce, open-jawed head of the dead lion.	Потом он стал на колени и нежно погладил свирепую, с открытой пастью голову мертвого льва.
"Poor old Bill!" he exclaimed mournfully.	- Бедный старый Билл! - горестно воскликнул он.
"What's that?" asked Josefa, sharply.	- Что такое? - резко спросила Жозефа.
"Of course you didn't know, Miss Josefa," said Givens, with an air of one allowing magnanimity to triumph over grief.	- Вы, конечно, не знали, мисс Жозефа, - сказал Г ивнс с видом человека, в сердце которого великодушие берет верх над горем.
"Nobody can blame you.	- Вы не виноваты.
I tried to save him, but I couldn't let you know in time."	Я пытался спасти его, но не успел предупредить вас.
"Save who?"	- Кого спасти?
"Why, Bill.	- Да Билла.
I've been looking for him all day.	Я весь день искал его.
You see, he's been our camp pet for two years.	Ведь он два года был общим любимцем у нас в лагере.
Poor old fellow, he wouldn't have hurt a cottontail rabbit.	Бедный старик! Он бы и кролика не обидел.
It'll break the boys all up when they hear about it.	Ребята просто с ума сойдут, когда услышат.
But you couldn't tell, of course, that Bill was just trying to play with you."	Но вы-то не знали, что он хотел просто поиграть с вами.
Josefa's black eyes burned steadily upon him.	Черные глаза Жозефы упорно жгли его.
Ripley Givens met the test successfully.	Рипли Гивнс выдержал испытание.
He stood rumpling the yellow-brown curls on his head pensively.	Он стоял и задумчиво ерошил свои темно-русые кудри.
In his eye was regret, not unmingled with a gentle reproach.	В глазах его была скорбь, но без примеси нежного укора.
His smooth features were set to a pattern of indisputable sorrow.	Приятные черты его лица явно выражали печаль.
Josefa wavered.	Жозефа дрогнула.
"What was your pet doing here?" she asked, making a last stand.	- Что же делал здесь ваш любимец? - спросила она, пуская в ход последний довод.

Читать дальше