Герда Грау - Красная тряпка

— Чему вы радуетесь? — спросил он. — И почему молчит наш дипкорпус? Были предприняты хоть какие-то попытки наладить с ними дипломатический контакт прежде, чем начнется война?

Представитель дипкорпуса невозмутимо достал сигарету.

— Были, — небрежно сказал он, прикуривая от подаренной президентом зажигалки. — В течение первых двадцати четырех часов.

— И? — с надеждой спросил Президент.

Дипломат засмеялся.

— Паническая атака, — ответил он. — Массово, у всего населения.

— Что это значит?

Дипломат затушил окурок в пепельнице на полированном столе.

— Отсутствуют навыки коммуникации с чем-то, не являющимся машиной, — пояснил он. — Фобия личных контактов, сопровождающая поведенческими и эмоциональными расстройствами. Наш представитель не нашел никого, кто смог бы поговорить с ним, за исключением роботизированного интерфейса космопорта.

Президент помолчал, потер рукой лоб, потом поднял голову и посмотрел на представителя науки.

— На сколько, вы говорите, они нас обогнали?

Глядя на лицо президента, тот предпочел тактично промолчать.

— … удаляем планету с орбиты, а на ее место устанавливаем платформы для ПМ14. Третья оптимальна для их размещения, это не слишком далеко от звезды, и не слишком близко.

— Вы абсолютно уверены, что планета не населена? — адмирал-коммандер еще раз посмотрел на экран, где на черном фоне золотыми точками мерцала поверхность неизвестной планеты, транслируемая автоматическими камерами. — Что это такое?

Он ткнул рукой в скопление желтых светлячков в форме вытянутого овала, сужающегося к концу, потом в изогнутый треугольник, чьи линии пересекались и уходили в стороны, чтобы погаснуть в темноте.

Старший коммандер проследил за его рукой и сдержанно пожал плечами.

— Полагаю, природные образования, — ответил он. — Что-то вроде колоний микроорганизмов. Бактерии.

— Свет не может иметь искусственное происхождение?

— Осмелюсь обратить ваше внимание, что в формах колоний нет ни правильности, ни логики. Они хаотичны, а любая разумная жизнь придерживается математических законов в распространении по поверхности.

Адмирал-коммандер еще раз молча посмотрел на передаваемые формы световых фигур: геометрическими их не назвал бы даже самый отсталый школьник.

— Они похожи на аксоны и дендриты, — вдруг ляпнул младший коммандер.

— Скорее уж на мазутную пленку с ее разводами, — старший подавил в голосе желание убивать. — Или на флуоресцирующий планктон.

Младший коммандер неуставно мотнул головой.

— У связей в мозгу тоже нет системы, — ответил он. — Они не выглядят правильными, но все же...

— Флуоресцирующие ошметки не разумны, — перебил его старший, повысив голос. — Мы обследовали довольно обширный район с высоты, подходящей чтобы разглядеть цивилизованные проявления на планете. Здесь их нет. Мы не научная экспедиция, посланная заниматься перспективами развития бактерий, наше дело определить подходящее место для платформ и установить их на боевое дежурство.

— Прошу прощения, — пробормотал младший, краснея до ушей.

— Время на исходе, — раздраженно перебил его старший, обращаясь исключительно к адмирал-коммандеру. — Расчет готов. Вы разрешаете размещение на третьей орбите?

— Нет, — ответил адмирал.

Старший осекся, младший тоже удивленно поднял глаза, но адмирал продолжал наблюдать за свечением форм на экране.

— Нет? — на всякий случай уточнил старший, надеясь, что старик ошибся.

— Нет, — повторил тот жестко. — Используйте вторую орбиту или четвертую, третью я отклоняю, причины желаю оставить при себе. Выполняйте.

Старший коммандер открыл было рот, но удержался, развернулся на каблуках и вышел, усилием воли подавив желание пнуть дверь. Младший коммандер осторожно взглянул на адмирала: тот стоял, заложив руки в карманы, перед черным экраном с желтыми разводами. Несколько секунд прошли в тишине, прежде чем тот обернулся к своему помощнику.

— Аксоны слишком однообразны, а здесь все-таки богатство форм, — заметил он. — Они, скорее, похожи на желтые листья в черной воде или на золотых рыбок... Или вот еще бывают морозные узоры, знаете?

В голосе адмирала была такая надежда, что младший коммандер был вынужден согласно кивнуть.

— Ой, я вас умоляю, — профессор вставил в ухо наушник и решительно запрыгнул на край ванны. — Это какие-то никчемные пара десятков лет, отосплюсь, заодно повторю курс фундаментальной физики.

— Но будущее…

— Вы практики, милые мои, — оборвал его профессор. — А я теоретик. Теоретику нужно быть немного фантастом, да. Фантастику любите? Читаете?

— Любим, — хором сказали ассистенты. — Читаем.

— Ну вот, — он ногой попробовал физраствор, точно это была вода в заливе, и опустил туда обе тощие ступни. — И я люблю. Так что к старту в будущее готов.

— А что сказать вашему белорусскому коллеге? — осторожно спросила секретарь. — Он тоже хотел...

— Скажите ему, что решительнее надо быть, батенька, решительнее, — съязвил профессор. — Я первый пассажир экспресса «сегодня-завтра». А если эксперимент удастся, то мы заглянем и на триста лет вперед! Маркуса не забывайте кормить только. Я сделал ему инъекцию нашей разработки, хотелось бы в общих чертах понаблюдать, но уже положусь на вас. Собака может не дожить.

Секретарь не выдержала и всхлипнула. Старик сердито сдвинул кустистые брови и соскользнул на дно ванны. Крышка надвинулась на него сверху и медленно поползла в пазы, пока он махал ассистентам рукой жестом, в котором было что-то от приветствия Гагарина всему человечеству.

— Какие дураки, — сказал он себе, откидывая голову на держатель и вставляя себе в нос трубки. — Двадцать лет — это мгновение для науки…

— … и огромная перспектива для человечества!

Профессор закончил фразу, когда его выбросило из глубин физраствора на поверхность. Таймер показал ему завершение программы. Значит, двадцать лет прошло и снаружи стоит «племя младое, незнакомое» в прямом смысле — те, кто его провожал, уже, наверное сами профессора. Он сдвинул крышку в сторону и с любопытством выглянул наружу. «Младое племя» в белых одеждах смотрело на него с открытыми ртами, они явно не ожидали вскрытия «саркофага» прямо сейчас, и были здорово напуганы.

— Приветствую наше светлое будущее, — пафосно произнес он собравшимся молодым людям, поднимая руку.

— Благослови, владыко, — хором ответили те, почтительно опускаясь на колени.

Мисс Джонсон вышла из класса, и тогда Майк обернулся к Джошу, навалился на его парту, роняя локтями карандаши и ручки.