Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Другими словами, в 1990 году, плюс-минус несколько лет, произошло нечто, какое-то событие, серьёзно оздоровившее криминальную обстановку в стране. Что же это было за обстоятельство, позволившее итальянской правоохранительной системе вдруг перестать выглядеть сборищем коррумпированных идиотов и превратиться в клуб неподкупных чекистов с холодной головой, чистыми руками и что ещё там им, чекистам, полагается?

Разгром «Пи Дуэ»? Да полноте! Разве это был разгром? Все ж, за редким исключением, остались на своих местах. Ну покричала пресса малость да и успокоилась.

После краха групп Синдоны и Кальви некому стало отмывать грязные деньги? Боюсь, мы видели лишь малую часть айсберга, то, что выплыло на свет по чистой случайности. Синдоны — расходный материал. Только кликни, завтра новые набегут.

А может, Италию просто совсем уж достал весь этот цирк с бандитами и террористами? Вот это уже ближе к истине. Абсолютное большинство итальянцев — хорошие, добрые и честные люди. Даже если они карабинеры или лесники. И они не слепые. И их правда достало.

Но всё же, сдаётся мне, дело не в этом. Давайте вспомним, кого мы видели? Шпионы, фашисты, мафиози, военные, масоны, банкиры, кардиналы… Что их всех объединяло?.. Если я нигде не ошибся с логикой повествования, думаю, вы уже догадались. Можно сколь угодно негативно относиться к Джеймсу Хесусу Энглтону. Но он был очень умным и дальновидным человеком. Созданная им система на протяжении пятидесяти лет успешно противостояла скатыванию Италии в коммунизм. А затем… Затем поднялся ветер. Ветер перемен. И дул он с востока.

Рухнула Берлинская стена. Борис Ельцин забрался на танк. Красная угроза отступала и исчезала сама по себе. Американские спецслужбы расслабленно откидывались на спинки кресел. Система, цель существования которой утрачена, обречена либо исчезнуть, либо трансформироваться во что-то иное, адаптируясь под нужды текущего момента. Теми же её элементами, которые более не требуются, можно безболезненно пожертвовать. Никому ж не нравится вся эта беготня с автоматами. Мафия сделала своё дело, мафия может уходить.

Но, с другой стороны: если политики больше не желают вникать в нужды и чаяния мафиози, то зачем, спрашивается, они, эти политики, нужны мафии?.. В марте 1992 года Сальво Лима, виновный в том, что не сумел обеспечить политическое прикрытие, был убит по приказу Риины. Его автомобиль расстреляли именно в тот момент, когда он направлялся на встречу с Андреотти. Вы поняли намёк, синьор Джулио?

А потом дон Корлеоне сделал очередное предложение, от которого невозможно отказаться. Чтоб не мелочиться и два раза не вставать, сделал он его всей Италии скопом: либо вы пойдёте мне навстречу, либо я уничтожу культурно-историческое наследие страны. Даже не знаю, как это сказать, чтобы оно не выглядело какой-то странной шуткой… Короче, он на полном серьёзе планировал взорвать Пизанскую башню.

Башневзрывание, однако, дело хлопотное. Для начала следовало потренироваться: бомбы взрывались в музеях, исторических зданиях и церквях по всей стране. В Риме, в Милане, во Флоренции… Десять погибших, девяносто три раненых и действительно ощутимый ущерб для культурного наследия. Заодно дон Корлеоне убивал священников, выступающих против мафии. Чтоб, значит, папе римскому неповадно было его развратником обзывать. Была и ещё одна бомба, к великому счастью, не сработавшая. На Олимпийском стадионе в Риме, во время футбольного матча при полных трибунах.

И кто знает, устояла ли бы в итоге падающая башня, если в январе 1993 года Тото Риину всё же не умудрились бы изловить, благодаря наводке очередного раскаявшегося. Вслед за тем его принялись долго и нудно судить. Не в том смысле, что устанавливали, виновен он или нет — пожизненное-то у него было прям сразу и автоматически, — а просто из чисто спортивного интереса пытались выяснить, сколько же всего пожизненных сроков можно дать одному человеку.

Тем временем, поддавшись всеобщему обновительному порыву, раскаявшиеся мафиози во главе с Томмазо Бушеттой вдруг массово вспомнили об одном обстоятельстве, которое до того старательно обходили молчанием…

Лето 1979 года, где-то на Сицилии.

Двое в комнате. Они обсуждают убийство. Один утверждает, что президент региона Сицилия Пьерсанти Маттарелла служит помехой в делах и должен умереть. Второй возражает: это, мол, необязательная мера. Его собеседник настаивает и приводит убедительные аргументы. Сомневающийся высказывается в том смысле, что умывает руки.

В январе 1980 года киллер расстреляет Маттареллу из пистолета на глазах жены и детей.

Кто эти люди? Первый — Стефано Бонтате, босс мафии. Здесь нет ничего неожиданного. А вот второй… В тот момент, когда Бушетта произнёс его фамилию, в комнате для допросов повисло долгое молчание. Потому что этим вторым был семикратный премьер-министр Итальянской Республики Джулио Андреотти.

Он, Андреотти, утверждали раскаявшиеся, не просто оказывал Коза Ностре многочисленные услуги, получая от неё взамен ответные. Не просто неоднократно встречался с самыми разными боссами, включая Тото Риину, пожимая им руки и целуя в щёчки. Он был членом мафии в самом буквальном смысле. С клятвами на крови и всеми остальными полагающимися атрибутами.

В 1993 году по делу Андреотти начался судебный процесс. Десять лет все с увлечением выясняли: трудился ли итальянский национальный лидер по совместительству лидером Коза Ностры? Наконец в 2004 году суд вынес окончательное и не подлежащее обжалованию решение: невиновен.

Погодите, однако. Всё не так просто. Суд установил, что встреча Бонтате и Андреотти, во время которой обсуждалось убийство Матарреллы, выдумкой отнюдь не была. До весны 1980 года Андреотти действительно имел теснейшие контакты с мафией. Но потом вдруг резко передумал и исправился. Почему? Да потому что на момент вынесения приговора в отношении преступлений, совершённых ранее этой даты, истёк срок давности. И судить, не говоря — наказать, Андреотти за участие в организации мафиозного типа было уже невозможно. И потому он ещё много лет активно занимался политикой, до последнего дня твёрдо отрицая любые обвинения и в шутку заявляя, что «за исключением Пунических войн, мне приписывают решительно всё». Такие дела.

А Коза Ностра? Как поживала она?.. После того как изловили Тото Риину, взрывы прекратились. Пизанская башня теперь могла безбоязненно падать дальше, на радость туристам. Впала на некоторое время в растерянность и оставшаяся без политического прикрытия Межрайнонная мафиозная комиссия. От безысходности боссы даже вынашивали проект отделения Сицилии от Италии. Не так уж и глупо, если хорошенько подумать. Раз уж мафия — это государство в государстве, то почему бы и не легализовать положение? И не зажить себе спокойно в независимой Донкорлеонии, не испытывая более нужды ублажать и развлекать чужих политиков. Для этого решили создать специальную мафиозно-сепаратистскую политическую партию под рабочим названием «Сицилия ностра!» Впрочем, долго она не просуществовала. Быть может, проект оказался излишне утопическим. А может, и по иной причине. Зачем же довольствоваться частью, если открывающийся горизонт возможностей позволяет заполучить всё и сразу?.. Ибо в тот момент в Италии уже вовсю бушевал пожар самой настоящей революции.