Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Тут вы вправе сказать: «Ну и что? Чиновники брали взятки. Так они ж их всегда берут. Подумаешь, удивил!» Однако, погодите, не спешите с выводами. Дело в том, что откаты партийные функционеры брали не для себя. Они были лишь посредниками. Деньги предназначались их партиям. И нет, это не означает, что социалист Кьеза отдал бы полученные от Маньи семь тысяч в чёрную кассу Социалистической партии.

Социалисты получили бы только тридцать процентов от этой суммы. Ровно столько же причиталось христианским демократам. Коммунисты были не такие. Они были за рабочий класс и презирали буржуев вместе с их деньгами. Поморщившись от отвращения, они взяли бы лишь скромные пролетарские пятнадцать процентов. Остальное ушло бы на прокорм республиканцам, социал-демократам и проч. и проч. в зависимости от заслуг и регалий. Ну и какую-то копеечку, конечно, отщипнул бы и сам Кьеза, за труды.

Другими словами, не имело значения, представитель какой именно партии получал деньги. Откаты в любом случае распределялись между всеми, в заранее оговорённой пропорции. И эта система касалась всех откатов по всей стране. Никакой предприниматель в принципе не мог получить государственный контракт, не заплатив мзды партиям. Существовал единый прейскурант на различные виды деятельности: три — четыре процента от суммы контракта — на строительные работы, до тринадцати с половиной процентов — на поставки оборудования. Существовало чёткое расписание, сверяясь с которым предприниматели заранее знали, кто и когда получит следующий подряд. Если бизнесмен видел интересный для своего предприятия проект, он, не теряя времени на участие в конкурсах и тендерах, просто шёл к другому бизнесмену, ближайшему в очереди, и перекупал у него этот ещё не подписанный контракт.

А теперь вспомним, что мы уже знаем об итальянских партиях. Партии принимали законы. Партии назначали президента, премьера и министров, каждый из которых, в свою очередь, был членом какой-нибудь партии. Партии контролировали местное самоуправление и все финансовые потоки в стране. Партии правили Италией десятилетиями. И на протяжении всех этих лет подавляющее большинство партийных функционеров — от мелкого деревенского чиновника до депутата парламента — было ворами.

Танжентополис представлял собой не просто неизменное место встречи взяткодателей и взяткополучателей. Он был мафией. Глядя на которую книжный дон Корлеоне плакал бы от зависти. Собственно, вся политическая система Первой итальянской республики и была не чем иным, как мафией.

Ну что, теперь удивил? Вот и граждане Италии в тот момент слегка так… охнули.

Впрочем, общегосударственный масштаб системы оказался и её ахиллесовой пятой. Если для классических мафиози периодические отсидки в тюрьме являются неизбежными издержками профессиональной деятельности, то для обитателей Танжентополиса это стало шоком. Ещё вчера ты был уважаемым гражданином, членом правящей элиты, тебя именовали «инженером», «доктором» и «вашей честью», а сегодня тюремщики раздевают тебя догола и проводят колоноскопию. Какая уж тут омерта!..

Перед дверьми кабинета Ди Пьетро уже с раннего утра, а то и с ночи, толпились бизнесмены и чиновники, желавшие немедленно дать признательные показания. Они составляли списки и разбирали номерки, дабы никто, не дай бог, не пролез без очереди. Те же, к кому прокуроры заявлялись на квартиру, начинали сознаваться во всём уже прямо по домофону.

Что же в это время делала остальная Италия? Италия нормальных, честных, добрых, весёлых и работящих людей? Эта Италия закупила тонны попкорна, расселась перед телевизорами и начала болеть так, как болеет, пожалуй, только лишь за национальную сборную по футболу. А это она делать умеет, уж поверьте.

Товарами года стали мыло марки «Чистые руки» и часы «Время правосудия». На тематических дискотеках молодёжь танцевала в футболках с надписью Milano ladrona, Di Pietro non perdona! — «Миланские ворюги, Ди Пьетро не прощает!». По вечерам у газетных киосков выстраивались длинные очереди из людей, желающих поскорее узнать, каких же ещё негодяев отловили сегодня наши доблестные прокуроры. На сторону этой бескровной революции перешла католическая церковь. Миланский архиепископ лично благословил Ди Пьетро на ратный труд.

Не желали отставать от всеобщего веселья и вышеупомянутые «новые» партии. Они использовали любую возможность, чтобы от души потоптаться на политических оппонентах. Северные легисты дошло до того, что организовали поставки в парламент мыла и верёвок, предлагая социалистам и демохристианам не теряя времени воспользоваться этим инструментарием по назначению. Те, однако, предпочитали иные методы.

Выше я сказал, что Ди Пьетро совершил революцию без единого выстрела. Не совсем так. Выстрелы звучали десятками. Стреляли коррупционеры, и стреляли они себе в головы. По стране прокатилась эпидемия самоубийств. Партии, размахивая предсмертными записками с жалобами на Ди Пьетро, попытались организовать контратаку. Миланскую прокуратуру начали терзать проверки и инспекции.

Партиям было за что сражаться. Бюджет Танжентополиса, общая сумма всех откатов в стране, оценивался в районе пяти миллиардов евро в год. Предпринимателям не очень хотелось извлекать эти деньги из собственного кармана и они перекладывали расходы на налогоплательщиков, завышая стоимость подрядов и контрактов. Так, например, строительство миланского метро в 1992 году обходилось бюджету в девяносто шесть миллионов евро за километр. Для сравнения: километр гамбургского метро в те же времена стоил двадцать два с половиной миллиона. После завершения операции «Чистые руки» затраты на строительство упали вдвое. Но метро, по крайней мере, штука сама по себе для граждан полезная. Гораздо печальнее дела обстояли в тех случаях, когда что-нибудь строилось исключительно ради самого процесса строительства… Но, думаю, пояснений давать не требуется, ибо технологии откатинга во всём мире работают одинаково.

Расследование меж тем всё ближе подбиралось к лидеру социалистов Беттино Кракси. Что делать, если тебя грозит смести революция? Правильно. Нужно попытаться её возглавить. Кракси обратился к депутатам парламента с речью:

— Посмотрите на себя! Вы же жалкие, ничтожные личности! Хватит воровать народные деньги! Вся власть Учредительному собранию!

И поскольку отныне речь уже вполне официально шла о кризисе самого итальянского государства, Кракси полагал, что далее расследованием должна заниматься не прокуратура, а… тадам!.. парламент. Красивое решение, согласитесь. В ответ на это Ди Пьетро хмыкнул, выслал Кракси повестку и предъявил кучу обвинений.