Александр Масалов - Журналюги и журналюшки

Редактор отдела сидела за столом очень грустная.

В кабинет заглянул корреспондент.

Увидел ее в таком состоянии испросил:

— Что случилось?

— Да брат козел! Забыл привести новенькие итальянские сапожки. В чем я на пресс-конференцию пойду?!

Корреспондент задумался.

Потом сказал:

— А ты поярче губы накрась…

Есть шутка, что предел мечтаний каждого журналиста — стать собственным корреспондентом крупной столичной газеты.

О редакторстве, как правило, в таком случае не говорится.

Дослужиться до редакторского поста — это значит в первую очередь поставить крест на своей творческой карьере и начать карьеру чиновника от журналистики.

Как правило, это удел малоодаренных тщеславных журналистов…

Зато многие в поисках более интересной и высокооплачиваемой работы подаются в Москву.

Что и говорить, в столичных газетах немало провинциалов. Некоторые даже добились немалого карьерного роста.

Впрочем, бывает и иное.

Так, одна корреспондентка уехала покорять Москву.

На расспросы бывших коллег ее родители отвечали, что у любимого чада всё в порядке: дочурка работает и обустраивает свою личную жизнь…

Вот только почему-то не говорила, в какой именно газете она трудится или хотя бы печатается…

А через год эту корреспондентку видели в родном городе. С огромным животом.

Причем — кольца на руке не было.

Дообустраивалась, значит…

В середине девяностых у одного журналиста появился странный знакомый.

Это был обаятельный парень, начитанный, интересующийся рок-музыкой и компьютерами.

По телефону с ним можно было трепаться часами.

А с другой стороны, он никогда не скрывал, что работал в милиции до выхода в отставку и что ему приходилось выполнять поручения шестого управления ФСБ.

Знакомый очень интересовался творчеством журналиста.

После выхода каждой статьи звонили комментировал:

— Молодец! Здорово протянул такого-то!..

Если статья хоть каким-то боком касалась властей, правоохранительных органов или спецслужб, говорил:

— Ну на хрена тебе это надо? Ты бы лучше о том-то и том-то написал!..

Журналист быстро понял, что в его жизни этот знакомый появился неслучайно.

Это куратор, призванный оказать влияние на его профессиональную деятельность — то ли от ГУВД, то ли отФСБ…

Особо примечательным был один разговор незадолго до выборов 1996-го года.

В то время казалось, что если президентом станет Зюганов, то политическая жизнь страны повернет вспять — к цензуре, репрессиям, запрету на частную предпринимательскую деятельность…

Разговор сперва имел форму обычного трепа.

Потом, вмиг став серьезным, знакомый сказал:

— Только ты хорошенько запомни: если в Москве случится путч и ты полезешь на баррикады, я буду эти самые баррикады танком давить!

Журналиста словно холодной водой обдали.

— Что ты — какие баррикады! Когда в Москве начнется заварушка, я буду неподалеку от польской границы!..

Корреспондент пришел в редакцию очень не в духе.

Это был не абы кто, а журналист с именем.

— Кажется, я понимаю, в чем смысл моей жизни, — буркнул он, обращаясь к соседу.

— В чем?

— Чтоб моей биографией родители пугали своих детей. "Вот будешь плохо учиться или захочешь стать литератором — будешь как такой-то всю жизнь херней заниматься… Блин, на что я трачу свою жизнь?.. Кому это строчкогонство будет нужно на следующий день после выхода газеты?!

Сосед спросил:

— А ты это только сейчас понял?

— Да нет, разумеется. Я это понял через пару месяцев штатной работы в своей первой газете.

— Почему не бросил? Ушел бы в какую-нибудь пресс-службу. Тихо, спокойно. Никакой беготни. Писать там надо меньше, а платят — не в пример больше…

— Я б с радостью… Но журналистика как наркотик. Если подсел, то фиг потом слезешь с иглы…

Два молодых корреспондента зашли в курилку.

— Самое трудное в нашей профессии, — сказал один, — познакомиться с нужными людьми. Чтоб давали информацию.

— Нет, — возразил второй. — Самое трудное — объяснить соседям, что если в доме живет журналист, то он не намерен писать гневные статьи каждый раз, когда у кого-то прохудится труба или работник собеса не совсем вежливо побеседует с соседкой-пенсионеркой…

Первый понимающе закивал головой.

— У меня на это год ушел, — сказал он.

— А ко мне до сих пор соседи ходят, — сказал второй. — Я их скоро убивать начну… Когда ж они, наконец, поймут, что газета — это средство массовой информации, а не жалобная книга?!

В редакцию пришел мужчина — когда-то он был инженером техотдела крупного завода.

Рассказал:

— Меня КГБ двадцать лет преследует. Все время следят. Облучают психотронным оружием. Я из Подмосковья сюда жить приехал, так они меня и здесь нашли!

Журналист сразу понял, что сенсационного материала не получится.

Из вежливости спросил:

— Простите, а что вы такого сделали, что КГБ вам спокойно жить не дает?

— Они экспериментуют. Я для них подопытный кролик.

— А вы откуда знаете?

— Они мне сами сказали…

— Извините, я вам не верю… — сказал журналист прямо.

Походив в редакцию пару недель, как на службу, мужик на какое-то время пропал.

Затем вновь появился — с побитым лицом, прихрамывая…

— Теперь верите? — начал он прямо с порога.

— Чему?

— Меня КаГеБешники избили. За то, что я в газету обратился, — они мне запретили это делать.

И указал на свое лицо.

— Как дело было? — спросил журналист.

— Прихожу я домой. Смотрю — около подъезда стоит мерседес с кагебешными номерами. Ну, поднялся я в квартиру, выглянул в окно: мерс все еще стоит под окном. Взял я кирпич и бросил на крышу с восьмого этажа. Через минуту пришли два азербайджанца и так меня избили, что я три дня ходить не мог.

Журналист пожал плечами.

— Скажите спасибо, что владелец машины вас самого с восьмого этажа не выкинул…

Больше «жертва КГБ» к нему не приходила.

Один россиянин совершал пешее паломничество из Москвы в Вологду.

Как при этом оказался в Ростове, объяснить не смог — наверное, черт попутал сделать такой крюк.

Посетив ближайшую газету, незваный гость предложил сотрудникам для ознакомления пару страниц поэмы «Дева Мария».

Фрагмент не вызвал горячего желания когда-нибудь ознакомиться с вещью целиком.

— А вы зайдите в «Вестник Епархиального Управления», — посоветовали паломнику.

— Я там уже был…

Потом гость стал уговаривать журналистов, чтобы те написали о нем заметку.

Журналисты большого интереса не проявили. Дескать, с какой стати? Собственно, даже непонятно, зачем человека понесло в такую даль…