Вадим Чарномский - Картинки с выставки

Рассматривает свою ладонь и нюхает.

– Пахнет интересно. Пошли руки мыть?

Молчу, что мне надо не только руки мыть. Оказывается, она знает.

– Сними трусики, я их постираю вместе со своими. Успеют высохнуть на солнце.

Сидим без трусов. Пьём чай с баранками. Она в платье, я в трико.

– Мы теперь жених и невеста?

– Наверное, да. Вот выиграю в Спортлото и куплю тебе обручальное колечко.

– Тебе хорошо было?

– Мне было чудесно!

Молчу, что у меня самого так никогда не получалось. Хочется ещё. Но сказать стесняюсь. В дверь стучат. Испугался.

– Не бойся, тётя точно уехала. Кто-то из наших.

Оказалось – Валерка.

– Пошли сегодня на речку? Рыбу половим. Чаю нальёте?

Сел пить чай. Вот жеж! Нам трусы нужно надеть. А он чай пьёт.

– А Соня где?

– Соня сегодня не выйдет. Сказала – сердце болит.

– Это ты ей сердце разбил?

– Ну, да, вот ещё! Соня хитрая.

– Валер, выйди, подожди на скамейке.

– Ага. Я вам мешаю?

– Ты не понял. Я девушка, мне надо переодеться.

Короче – вышли мы вдвоём. Я, как и был, без трусов, но в трико. Хвастаюсь:

– Видел у неё браслетики золотые? Это я привёз и ей подарил! – пускаю пузыри от превосходства.

Валерка тоже смастерил тиару из фольги и проволоки и тоже уже подарил.

– Классно получилось, увидишь ещё.

Вышла Исироса. С авоськой. В авоське три груши и мои трусики. Я сразу узнал.

– Валер, мы гулять пойдём.

– А я?

– А ты иди к Соне, постучи в окно, она выглянет.

– Как я в окно постучу, если избушки на столбах? Это ж метра три.

– Ну, придумай что-нибудь! Соня выглянет, попросишь прощения. Она просто под «красным знаменем» сегодня.

У Валерки и у меня глаза на лоб залезли.

– Под каким красным знаменем?!

– Ну, с пионерским галстуком, какая разница?

Рты наши приоткрылись.

– Мальчики, какие вы ещё наивные.

– А за что просить прощения?

– За будущие прегрешения!

Смеёмся.

– А лучше скажи ей, что хочешь поцеловать. На, грушу, и иди! Валерка грушу взял и поплёлся. По-моему, чуть всхлипнул.

– Обними меня за талию. Пойдём целоваться? Тут, рядом.

По пути рассказывает, как надо целоваться и одновременно дышать носом. Однако, сложновато. Идём на старую конюшню.

– Ой, я плед забыла!

– Мне бы трусики надеть.

– Зачем? Я тоже без трусиков – так проще.

Быстро сбегала, притащила плед и сунула мне в руки. В авоську добавились баранки и шоколадка. Конюшня, в которой уже много лет не было лошадей. Забрались на второй ярус по лестнице. Она расстелила плед. Клетчатый. Надо раздеться.

– Как в кино, помнишь?

Повернувшись спиной друг к другу, разделись. Почему-то мне не было стыдно. Она опустилась на колени. Я – точно также напротив. Наши коленки соприкасались. У неё совсем не было сисек.

– Почему?

– Я ещё не выросла. Через год появятся. И не говорят – сиськи. Это грудь! Видишь, маленькая очень.

Я потрогал. Маленькая. Но соски почему-то в два раза больше, чем у меня.

– Не убирай руку, потрогай другую, – ей явно нравилось.

Трогая другую, я ощутил некоторую неловкость в своём теле.

– А почему у тебя на лобке так мало волос? Ты же старше?

Но она уже смотрела, чуть приоткрыв рот, не на меня, а на «мою неловкость». С удивлением и восторгом.

– Дурачок ты! Иди сюда!

Она легла на спину, как-то смущённо улыбаясь.

– Ложись на меня. Как взрослые делают, нам нельзя, мы ещё маленькие, но тебе будет хорошо. И мне тоже!

Заметив моё некоторое замешательство, она приподнялась, закрыла ладошкой мою «неловкость» и слегка потянула на себя, раздвинув свои ножки. Я лёг на неё, оперевшись на локти. И мы стали целоваться. В губы. Потом я целовал её плечи, она подсказала поцеловать её грудь. При этом чуть прижала другой рукой мою голову к себе. То, что она делала своей ладошкой, было ужасно приятно. От неё пахло вкусно молоком. Чуть закружилась голова. Мои нежные поцелуи переместились на её закрытые глаза и брови. Она попросила поцеловать ей ушко. И уже целуя ушко, мои губы и всё моё тело задрожало от кончиков волос до пяток, сердце взбесилось и ускакало прочь. Я что-то промычал глупое и несусветное, и соскользнул с локтей прямо на её грудь.

– Ой, раздавишь ведь!

И она засмеялась тихим воркующим смехом. Собрав остатки сил, я приподнялся на локтях.

– Какая ты красивая!

– Потому, что я твоя невеста. Давай, поднимайся, а то у меня все пальцы склеились.

Я перевернулся на спину рядом с Исиросой. И стал петь. Голос у меня был музыкальный, но не громкий. Слова как раз соответствовали моменту:

«Какую песню спеть тебе, родная?

Спи, ночь в июле только шесть часов.

Тебя, когда ты дремлешь, засыпая,

Я, словно, колыбель качать готов,

Я, словно, колыбель качать готов,

Спи, ночь в июле только шесть часов».

– Ой, обожаю «Цветы»!

И поцеловала меня в щёку.

– Ты – мой любимый! Отдышался? Пошли вниз замываться.

Уже одевшись и растворив ворота, мы увидели, как сбоку шарахнулась чья-то тень. За угол. Мы с Исиросой переглянулись. Я завернул за угол конюшни и увидел Валерку. Он беспечно улыбнулся мне, но щёки предательски горели ярким пламенем.

– Здрасьте вам!

– Ты почему один?

– Я ж сказал – не выйдет Соня.

– А чего тогда – здесь?

– От скуки. Вас жду. Пока нацелуетесь.

– Валер, только – никому!

– Могила! – и мы уже шли втроём к реке.

– И чего ты услышал?

– А как ты пел что-то слышал.

– И всё?

– Да, всё!

– Мальчики, вы ж голодные! Я сейчас котлет принесу и хлеба.

– А компот?

Мы засмеялись с Валеркой.

– Компота нет, есть кефир.

– Тоже пойдёт.

– На каком причале?

– На вёсельном, где лодки.

Исироса убежала за котлетами, утащив шоколадку. Мы жевали баранки и груши. Дошли до причала, в лодке дяди Боба было три удочки, одна – шикарная, бамбуковая. Закинули две на уклеек. Они хватали даже пустой крючок. Потом насадили живца и закинули бамбуковую, авось жерех, или даже щука хватанёт.

– Скажи честно – целоваться с девчонкой здорово или так себе?

Я вытянул большой палец вверх.

– Супер-кайф!

Валерка вздохнул. А я добавил:

– Знаешь, что? Мне Исироса рассказывала, есть такая книга древняя индийская, называется Кама с утра. Она на индийском языке. Её перевели на русский и напечатали на печатной машинке. Там много страниц и она есть почти у всех взрослых. Это про любовь. Но они эту Каму от нас прячут. Дети до 16 лет. Пошарься у отца, может найдёшь. Она говорит, чтобы научиться целоваться и всяким другим вещам, надо мальчикам её прочитать. Я у матери тоже посмотрю, когда домой приедем.

– А почему с утра?

– Не знаю. Наверное, Кама – это индийская богиня любви, а с утра… ну, все дела лучше с утра делать.

Прибежала Исироса. Принесла хлеба с бутылкой кефира и 6 котлет. Мы тут же вдвоём жадно сожрали 5 штук, одну оставили ей. Пьём кефир по очереди. Увидел, как медленно поползла бамбуковая удочка. Взял в руки и потянул. Шиш с маслом! Будто зацепилось за что-то. Попробовал резко потянуть в другую сторону – бамбук хрустнул и переломился. Успел схватить за леску и стал тащить. Вот она – щука! Валерка побежал за подсаком. Тянем. Вытащили! Исироса прыгает и хлопает в ладошки, как маленькая.