Валерий Туловский - Дом 13, квартира №… Сатирический роман

– Будем говорить так: гуся… или курицу… или утку.

– Может быть, ту курицу, которая бегает по двору в поисках зёрнышка? Мы её… бабых? – Иван пошевелил своими шпионскими рыженькими усиками и соорудил недвусмысленный жест возле горла.

– Что ты?! Это моя курица. Мне с нею ещё жить и жить. Кормилицу мою нельзя резать. Друга, можно сказать…

– Тогда где же нам раздобыть курицу или гуся?

– Будем говорить так: украдём, где их много. Иди за мной…

Не теряя времени, братья по несчастью вышли из дома.

– Туда, – уверенным жестом Анатолий указал в сторону видневшегося леса.

– Но там уже не город, – удивился Савраскин.

– А нам вовсе не город нужен. В нём гуси и утки разве что в магазинах лежат, – пояснил Марксишко.

– Гениально! – восторгался Иван способности унитазного мастера мыслить логически.

И пошли братишки, и пошли… Впереди Марксишко, сутулый, высокий, постоянно шаркающий своими грязными ботинками без шнурков и потому со стороны похожий на лыжника; а за ним, едва поспевая, почти катился пузыристый Савраскин, пыхтя и поминутно теребя забавные усики.

Вот остался позади последний, хотя и деревянный, но городской дом. Вскоре братья свернули с асфальтовой дороги на лужок.

– Что-то свежим навозцем потягивает, – сморщился Иван.

– Значит, скоро будет речка – и мы у цели. Нужно идти на запах.

Наконец, цель! Речка показалась Савраскину небольшой, с редкой по цвету и запаху водой и обильной пеной; а вдали этого чуда природы густо росли кустарники и высокая трава.

– Мы будем рыбу ловить? – удивился Савраскин.

– Нет, здесь плавает всё, кроме рыбы. Местные жители даже последнюю пиявку не припомнят.

– Но и водоплавающих я не вижу.

– А в реке мы их не встретим – да это нам и на руку. Но вот возле неё мы обязаны увидеть хотя бы щуплого гуся.

Однако ни гусь, ни утка, ни тем паче курица братьям не повстречалась.

– Без пользы пришли, – сетовал Савраскин.

– Стой! Смотри! Ко-ро-ва! – радостно захрипел Марксишко.

Действительно, на лугу паслась пеструха. К ней друзья и направились.

– Ах, ты наша ненаглядная, наша желанная, – припевал Анатолий, поглаживая подозрительно глядевшую на него корову.

– Сомневаюсь я, что именно её мы искали, – пробурчал Иван.

– А какой толк с гуся? Вес утки или гуся равен двум бутылкам и двум консервам килек в томатном соусе. А здесь, посмотри Иван, сколько водки и вина, сколько колбасы хорошей… и на шнурки хватит; а заднюю одну ножку можно самим оставить. Представляешь, сколько времени жировать будем?! Я вскоре откормлюсь и стану таким, как ты – гладким и толстым.

– А тебе не кажется, что нам её не занести домой? – усомнился Савраскин. – Не думаешь ли ты совершать преступление среди чистого поля?

– Глупости! Во-первых, поле не совсем чистое. Во-вторых, мы экспроприируем животное, а это не является преступлением. В – третьих… своё всегда лёгким бывает. – Звездочёт взял лупу и начал осмотр будущей жертвы. – Ты, Ваня, посмотри, какая она чистая, ухоженная. Уши, нос, зубы… хвост – всё чистое. Никаких явных признаков заболеваний я не обнаружил… ни со стороны педиатрии, ни со стороны хирургии, ни со стороны гинекологии. А вымя-то!!! Ух-х!

Прошло некоторое время, Марксишко разглядывал шерсть коровы.

– А чем бить её будем? – бросая косой взгляд на рога, молвил Иван.

– За что её бить? Я придумал: она сама пойдёт за нами. Посмотри, с какой любовью она смотрит на тебя.

Иван недоверчиво поглядел корове в глаза, но ни малейшего намёка на доброжелательность в них не прочёл.

– Наверное, корове ты больше приглянулся, а не я. Значит, поведёшь ты. Впрочем, шевелись, час идёт, – оглядываясь по сторонам, беспокоился Савраскин.

Последние слова подействовали на Марксишко.

– Да, медлительность может нас загубить, – согласился он. – Будем брать корову за рога.

Большого ума товарищам не потребовалось, чтобы снять брючный ремешок с джинсов Анатолия, сделать подобие петли и увести корову за собой.

Через огороды к дому доставили животное в целости и сохранности, и заперли в пустующем уже несколько десятков лет хлеве. Однако Анатолий вдруг помрачнел.

– Ты, Ваня, корову когда-нибудь убивал? – поинтересовался Марксишко.

– Не-ет, – пожал плечами Савраскин.

– А разделывать тушу сможешь?

– Не-а.

– А на что тогда ты способен?

– Кушать, – скромно ответил Савраскин.

Марксишко оказался озадачен. Представился очередной повод почесать своё седалище. В планы Анатолия никак не входило абсолютное неумение брата.

– Дело в том, что и я только жрать горазд… Что-то нужно придумать.

– А чего думать-то? Бабых ножом по горлу – и на стол пеструшку.

– Легко сказать. – Пальцы Марксишко перебрались теперь от задницы до затылка и потеребили там. – Будем говорить так: твой совет нам не подходит. Мы будем коровушку глушить, а затем резать. Я – крепкий малый, справлюсь. Сейчас только ножи заточим.

– А нельзя ли вначале хотя бы усыпить её… или отравить? – дал дельный совет Ванюша.

– Изверг!!! Отравить!!! Нельзя над животным измываться! И как потом нам отравленное потреблять? За ножи, Иван, за ножи. Ты заточишь их.

Савраскин, обрадованный, что ему досталась лёгкая обязанность, без лишних разговоров принялся за исполнение приказа. Марксишко, с серьёзным лицом и поминутно спадавшими джинсами, взялся усердно махать руками.

– Что ты делаешь, Толя?

– Мышцы разогреваю, чтобы силушки прибавилось, чтобы корову одним махом…

Не успел Звездочёт сделать ещё пару гимнастических упражнений, дабы привести в надлежащую форму свою мощь, как послышался стук в калитку.

– Батюшки, кого-то нечистая привела, – испугался Савраскин.

– Действительно. Я обычно гостей встречаю, когда у меня деньги имеются… или самогон, – удивился Анатолий.

– Может быть, кто-то увидел, как мы привели корову, а потом сообщил хозяевам… или – того хуже! – позвонили в милицию, – заплакал Иван.

– Не тормози, Мамон, я с тобою…

– Да нет уж, Звездочёт, это я с тобою… а лучше бы без тебя.

– Молчи, пузырище, будь хитрым. Может быть, стучат не из милиции и не коровины хозяева. Будем встречать, – мужественно произнёс Марксишко и, схватив со стола нож, с размаху вогнал его в пол. – Вдвоём мы – сила.

– Толечка, а не нужно ли мне спрятаться? На всякий случай. Групповухой ведь несёт, – дрожа всем телом, наставлял Савраскин.

– Что год сидеть, что два – безразлично, за корову много не дадут. Я убегать не стану.

– Тебе бежать некуда, ты дома, – заметил Иван. – А я и год сидеть не хочу… поэтому собираюсь прятаться.

– Кры-са! – завопил Звездочёт и гордо поднял голову. – Горе мне, стыдно мне за своего брата, за этого тщедушного человечка. Иди, холоп! – взревел Анатолий, поглядел убийственным взглядом на Савраскина, но безрезультатно, а затем широким жестом, словно царь, указал на шкаф. – Там тебе место в час великих потрясений и испытаний.