Анатолий Софронов - Миллион за улыбку

Бабкин.Он никогда еще не решался со знаком плюс, если из влаги на столе был один боржом.

Карташова (всплеснув руками). Какая непростительная рассеянность с моей стороны!

Нина.Замечательно! Я очень люблю лимонад!

Карташова.Обычно напитками занимается Виталий.

Бабкин.Сегодня займутся его ближайшие родственники и лучшие друзья. Геннадий, отправляемся на промысел.

Геннадий.Странная все же у меня участь! Дома сижу на молочной диете, а все время бегаю за вином!

Бабкин.Период ученичества.

Оба уходят. Карташова и Нина выходят на балкон. С улицы доносится песня.

Карташова.Пожалуй, я все же зажгу свет. Я немножечко слепая, плохо вас вижу. (Возвращается в комнату.)

Нина (смущенно). У вас очень уютно в комнате.

Карташова.Муж любит вмешиваться во все домашние дела. Мы иногда с ним собираем совет...

Нина.Какой совет?

Карташова.Мы вдвоем. И решаем все обычно единогласно. Чем же мне вас все-таки занять?

Нина.Ольга Федоровна, я просто посижу.

Карташова (раскрывая перед Ниной альбом). Раньше альбомы были в плюшевых переплетах с бронзовыми застежками. И фотографии посолиднее. Сейчас все совершенствуется. Трудно поверить — в одном альбоме почти вся жизнь. Вот этот снимок... Мне восемнадцать. Виталию — двадцать. Он тогда писал стихи и стригся под Маяковского. Похожа я?

Нина (рассматривая фотографию). Да, можно узнать.

Карташова (улыбнувшись). Милый вы, непосредственный человек. Иногда друзья, желая сделать приятное, говорят: ты сейчас выглядишь так же! (Перелистывает страницу.) А это — на стадионе, снимок Бабкина. Он был страстным фотолюбителем. А мы с Виталием — непримиримыми врагами: он «болел» за «Спартак», я — за «Динамо»!

Нина.А сейчас?

Карташова.Я излечилась, а он все так же за «Спартак»!. Не понимаю, что он находит в этой команде?

Нина.Почему? «Спартак» — отличная команда!

Карташова.О, Виталий приобрел еще одного единомышленника! А вот это — Виталий в Сибири, на практике. Очень романтический портрет, не правда ли? Сосны... Не думаю, что тайга... Но окраина города. Какой гордый и решительный вид! (Вынимая из альбома фотографию.) По-моему, должны быть и стихи?! (Щуря глаза.) Тут уже нужны очки... А, прочтите сами. У вас глаза хорошие? (Взглянув на Нину.) Хорошие. Даже красивые. Наверно, нравятся некоторым особам мужского пола? Прочтите, мне интересно послушать.

Нина.Неудобно... Наверно, чисто личные?

Карташова.Чисто личные, Ниночка. Прочтите, это было хорошее время.

Нина (читает не очень уверенно).

Карташова.Смешные стихи, правда?

Нина (расстроена). Почему же, в них есть настоящее чувство!

Карташова (на память). «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире...». Долго он мне повторял эти строки. Мы даже пели их на какой-то мотив, Женя подбирал на рояле. (Смотря на написанное.) Не Тютчев, конечно, но мне было дорого.

Нина.А сейчас Виталий Николаевич не пишет стихи?

Карташова.Перешел на прозу. Двери я тогда и не закрыла. Прямо с вокзала отправились в загс. Потом — война. Вот его саперный батальон. Строил и взрывал мосты. Вот с победой вернулся в Москву. А дальше мы уже идем к нашему времени! (Захлопнув альбом). Вам, наверно, неинтересно?

Нина.Что вы?

Карташова.Семейная жизнь — что-то вроде университета культуры.

Нина.Я не понимаю.

Карташова.Многие рвутся в него, но не всегда программа составлена удачно.

Нина.Наверно, программу трудно составить?

Карташова.Очень трудно.

Нина. А вы пытались?

Карташова.Нет.

Нина (опустив глаза). Бывает ведь, и расходятся...

Карташова.Это не оспа, прививок нет.

Нина.Наверно, трудно человеку, которого оставляют?

Карташова.Я не испытывала.

Нина.У вас было все безоблачно?

Карташова.Как в природе: весна, лето осень, зима.

Нина.Неужели зима — последнее?

Карташова.И снова весна, и снова лето...

Нина.Без осени?

Карташова.Как в природе, одно за другим... (Неожиданно.) Вы любите Геннадия?

Нина (растерянно). Не-ет...

Карташова.Нет?!

Нина.Он очень хороший.

Карташова.Когда о человеке ничего не хотят сказать, говорят, что хороший. Вы собираетесь замуж за Карташова?

Нина.За какого Карташова?

Карташова.Конечно, за Геннадия! А вы подумали о моем муже? Забавно. Что же, если б так сложились обстоятельства, я не стала бы удерживать.

Нина.Неужели б так легко отпустили?!

Карташова.Удерживать никогда не надо. Если есть убеждение, что все нити оборваны,— пусть уходит.

Нина.Но если не все?

Карташова.Сам не уйдет.

Нина.Вы в этом убеждены?

Карташова.Как в самой себе!

Нина.Вами можно восхищаться!

Карташова.Я врач, со мной люди откровенны. (Предельно искренне.) Если бы вы знали! Бывают же биологические типы и среди нас, женщин, но уж конечно среди мужчин — жить не могут без влюбленности! Как только распускаются почки на деревьях, петушиное племя расправляет гребни и издает первый трубный глас!

Нина.О ком вы так говорите?

Карташова.Ниночка, я говорю о петухах.

Нина.Мне показалось, вы кого-то имеете в виду?!

Карташова.Это детализация. Потом идут признания в ошибках, бросание на колени...

Нина.Неужели и у вас это было?

Карташова.К сожалению... Иногда из-под фетровой шляпы товарища Карташова выглядывает петушиный гребень. Извините за откровенность.

Нина.Но как же тогда (вспоминает): «Ты самый светлый человек из всех живущих в мире»?

Карташова.Ниночка, не находите ли вы, что мы забрались в очень глухие дебри? Вдруг наши мужчины загуляли?

Нина (взволнованно). Да, их так долго нет!

Карташова.И во всем виновата я! (Выходит на балкон и возвращается.) Идут, идут! (Пристально смотрит на Нину.) Все-таки я понимаю Геннадия.