Анатолий Софронов - Миллион за улыбку

Бабкин.Я хочу, чтобы мы остались друзьями.

Карташов.Ты еще смеешь говорить мне это?

Бабкин.Ты получил мою телеграмму?

Карташов.Телеграмму?

Бабкин.Они ехали в разных каютах.

Карташов.При чем здесь каюты?!

Бабкин.По-моему, Нина очень милая девушка. Если бы не ты, я бы и сам занялся ею.

Карташов.Ты отвратительный циник! Для тебя нет ничего святого! Ты просто гангстер! Почему я еще с тобой разговариваю, когда тебя давно следует выбросить из моего дома?!

Бабкин.Над этим вопросом мы также думали с Ольгой.

Карташов.Над каким еще вопросом?

Бабкин.По поводу обмена квартир. Мы считаем справедливым, если ты переедешь в мою квартиру, а я — сюда...

Карташов (показывая дулю Бабкину). Вот тебе обмен! Вот тебе моя квартира!

Карташова (входя). Я готова. (Бабкину). Женя, как, не морщит в талии? (Карташову). Свадебный подарок... (Бабкину). Не морщит?

Бабкин (проводя рукой по талии Карташовой). Вполне по фигуре.

Карташова (Бабкину). Одевайся быстро.

Бабкин (уходя). Сию минуту.

Карташов (двинувшись за Бабкиным). Куда он пошел?

Карташова.Ты же слышал — одеваться.

Карташов.В спальню?

Карташова.А куда же еще!

Карташов (начинает смеяться). Неужели все это серьезно? Ну, скажи — серьезно?

Карташова.А ты думал — все комедия? Шутка? И судьба человеческая — шутка? Любовь — комедия? Так ты думал, скажи?

Карташов.Неужели нельзя было обождать, пока вернусь? Мы бы переговорили...

Карташова.Что ж говорить?! Надоело! Я уже не молода. Должна думать о своей судьбе. Я не хочу остаться одна.

Карташов.Но кто ж тебя оставлял?

Карташова.Ты. Я думала о том, как дальше жить. Это не так просто.

Карташов.Тебе ли думать об этом? Отличному врачу?

Карташова.Человек живет не одной профессией! (Смотрит на часы). Женя, мы окончательно опаздываем!

Бабкин (появляясь в костюме, но без галстука). Не захватил галстука... Неудобно идти в Большой театр!

Карташова (раздраженно). Надо думать все-таки! Виталий, разреши воспользоваться твоим гардеробом?

Карташов (махнув рукой). А-а, берите что хотите!

Карташова (уходит, возвращается с «бабочкой). Вот, хотя бы это.

Бабкин (надев «бабочку», Карташову). Как, ничего?

Карташов.Подлая ты личность!

Карташова.Довольно ругаться! (Карташову). Извини, за разговорами я тебя не покормила. На кухне омлет. Правда, холодный. (Бабкину). А что же делать с обедом? Я ничего не успела приготовить.

Бабкин (задушевно). Виталий, съезди, пока мы в театре, в «Арагви». Возьми три порции цыплят табака. Да, если останется время, вымой посуду.

Карташова (Бабкину). Прекрати, Евгений!

Карташоваи Бабкинуходят. Карташовостался в полной растерянности. Находит на столе свое письмо, перечитывает. Звонок. Карташовуходит, возвращается с Подушкиной.

Подушкина.Никого, говорите, нет? Раз хозяин дома — все на месте. Это без хозяина дом — сирота. Так по-нашенскому, по-русскому, говорят...

Карташов.Да, говорят...

Подушкина.Что ж это вы мне присесть не предлагаете?

Карташов.Простите, Феофилата Понтиевна, задумался.

Подушкина.Все дома строите?

Карташов.Воздушные замки.

Подушкина.Несовременное строительство. Печальный вид у вас. Нездоровится?

Карташов.Ничего.

Подушкина.Братец-то где ваш, Геннадий?

Карташов.Не знаю. Меня месяц в Москве не было.

Подушкина.Исчез опять. Три дня отсутствует. Сказал — у своих будет. Я и пришла...

Карташов.За квартиру должен?

Подушкина.Что вы! Он аккуратный! Письмецо пришло. Казенное, со штемпелем.

Карташов.С вами письмо?

Подушкина.Со мной.

Карташов (с раздражением). Вы что, бабушка, в почтовое ведомство на службу поступили?

Подушкина.Что вы, милый, я пенсию получаю. Комнатку сдаю... Много ли старухе надо?

Карташов.Что это вы все с письмами за адресатами гоняетесь?

Подушкина.Письмо — дело важное. Вот ваше приходило... Лежит два дня. А может, в нем что такое? Как же не доставить? А это со штемпелем. (Подает письмо Карташову — тог разрывает, читает). Надо людям в жизни помогать. Вот мне семьдесят... А разве дадите?

Карташов (рассеянно, читая). Что вам дать?

Подушкина.Я говорю, семьдесят лет мне. А почему я такая физически сильная еще? Потому что добрая. Добрый человек — как солнышко, всем тепло от него. Так я говорю?

Карташов.Так... Даже жарко бывает.

Подушкина.Что написано-то?

Карташов.Учебная часть зовет.

Подушкина.Не принеси я, могло отразиться! Отразилось бы?

Карташов.Уже отразилось, и очень сильно!

Подушкина.Главное — людям добро надо делать. Ты — им, они — тебе. Так я говорю?

Карташов.Так, Феофилата Понтиевна, так!

Подушкина (оглядывая комнату). А жена-то где?

Карташов.Ушла.

Подушкина.Редкостная женщина. Вернется — передайте мой поклон. (Поднимается).

Карташов.Обязательно.

Подушкина (остановившись около рояля, рассматривает фарфоровые безделушки). Заграничные небось?

Карташов.Наши.

Подушкина.А мне мой привозил из Копенгагена. Слышали такой город? Он там на Куртизанке тоже первый приз получил.

Карташов.Куртизанка — это...

Подушкина.Кобылка, рыжей масти была. Ну, счастливо вам. (Уходит).

Карташов, проводив ее, разрывает письмо, бросает в пепельницу, поджигает. Бумага горит. О чем думает в это время Карташов? Горит листок почтовой бумаги, принесший так много огорчений. Может быть, никогда в жизни Карташовне испытывал столько горечи, сколько пришлось испытать ему в этот жаркий июньский день. Жил он как хотел, не задумываясь о том, хорошо ли делает или плохо. Архитектор талантливый, пусть иногда ошибающийся, он смотрел на вещи просто: работа, друзья, жена и какие-то еще приложения. И вдруг все рушилось: жена, человек, которого он, конечно, любил, ушла! Фасад будущего дома можно было переделать,— но это?! Так показалось все Карташовув те секунды, когда он смотрел на догорающую бумагу. Что же должен был делать Карташовв этот момент? Честно скажу — не знаю! Да и поставьте себя на место Карташова! Все мы люди разного темперамента, разного отношения к жизненным явлениям. Одни воспринимают так, другие — по-своему! Закончим же последнюю длинную ремарку комедии и дадим возможность Карташовус пепельницей в руках выйти на балкон и сдуть пепел в желтый зной московского утра. Звонок. Карташовуходит и возвращается с откровенно счастливым Геннадием.