Хью Лори - Шоу Фрая и Лори

Стивен. Оу! Ничего себе! По-вашему, это красиво? Взять и ударить меня? Почему вы так поступили?

Хью.Потому что какао хочу.

Стивен.Да будет вам какао — хоть я и не уверен, что вы его заслуживаете. Не удивлюсь, если вы, при таком-то вашем поведении, вообще его не получите. Интересно, что вы дальше придумаете. Нехороший вы человек, мистер Симнок. Давайте я вам одеяло подоткну.

Хью.Девяносто два года.

Стивен.Правильно, девяносто два года. В ноябре будет девяносто три.

Хью.Мне девяносто два года, а я ни разу не пробовал орального секса.

Стивен.Да уж, наверное, не пробовали. Оральный секс! Нашли, о чем думать.

Хью.И на верблюде верхом не скакал.

Стивен.По-моему, вы заговариваетесь, мистер Симнок.

Хью.Никогда не видел, как писает женщина.

Стивен.Еще минута, и я на вас рассержусь, ей-ей.

Хью.Ни одного человека не убил.

Стивен.Знаете, мистер Симнок, я, пожалуй, начну сейчас убивать одного, если он не проявит осторожность, большое ему спасибо.

Хью.Никогда не был в оперном театре. И гамбургера ни разу не ел.

Стивен.Вы просто глупый старик, хватит чушь молоть, я этого больше не потерплю.

Хью.Никогда ничем не пресытился. Ничего не сделал для этого.

Стивен.По-моему, вы немного озябли, да оно и не удивительно. Еще минута и вы получите ваш какао.

Хью.Не хочу я вашего дурацкого какао.

Стивен.Не капризничайте, вы же любите какао.

Хью.Терпеть не могу. На нем пенка.

Стивен.А вы помешайте ложечкой, и не будет пенки.

Хью.Заставляет меня давиться им, лакать, будто я кошка какая. А я хочу пить молоко из грудей бирманской девы.

Стивен.Ну не знаю. Что с вами сегодня, мистер Симнок? Думаю, нужно будет увеличить вашу дозу витамина Е. Бирманских девушек ему подавай. Это в нашем-то Тодмордене.

Хью.У тебя изо рта воняет.

Стивен.Ну вот. Не надо переходить на личности, мистер Симнок.

Хью.Гнилой капустой.

Стивен.Я на вас очень сердит, мистер Симнок.

Хью.Ты пидорас.

Стивен.Никакой я не пидорас, мистер Симнок, нехорошо так говорить.

Хью.Пидорас, додик, двустволка и половой демократ. И небось ни разу этого не попробовал.

Стивен.Я не желаю слушать такие слова, мистер Симнок, правда, не желаю.

Хью.И нечего тебе торчать в таком месте, в твои-то годы.

Стивен.Кто-то же должен здесь работать, мистер Симнок. Служить обществу, хотя какое мне может быть дело до…

Хью.Ты должен бродить по свету, пробовать оральный секс, людей убивать, смотреть, как в оперных театрах писают женщины, и есть гамбургеры, сидя верхом на верблюдах. Пить молоко из грудей непальских дев.

Стивен.В прошлый раз были бирманские.

Хью.Я передумал. Непальских. А ты торчишь здесь и терпишь грубости от старика. Пидор ты, вот ты кто. Пидор с дурным запахом изо рта.

Стивен.Ах, мистер Симнок, вы меня сегодня очень огорчаете. Я сейчас сбегаю за какао, а когда вернусь, давайте обойдемся без этих глупостей. Ей-богу!

Стивен уходит.

Хью.( Ему в спину ) Визгливая давалка и вонючка в придачу. Никогда не видел, как писает женщина, ни разу. Жизнь прошла даром.

Стивен.( Возвращается ) Ну вот, мне удалось перехватить в вестибюле миссис Гидеон с подносом. Так что, вот оно, ваше какао, и не говорите потом, что вы невезучий, какао вы нынче получите раньше всех.

Хью.Ураа!

Стивен.Видите, отличная все-таки штука, верно?

Хью.Какао.

Стивен.Да. Правда, тут один нехороший мальчик нехорошие слова говорил, верно?

Хью.Прости меня, Брайан. Правда, прости.

Стивен.То-то же. Стоит вам увидеть какао, вы сразу становитесь как шелковый. Уж и не уверен, следует ли вам его нынче давать.

Хью.Ну пожалуйста, Брайан.

Стивен.Ладно, держите. Так-то оно лучше, верно?

Хью.Очень вкусное какао.

Стивен.«Берентс», самое лучшее.

Стивен улыбается в камеру.

Стивен Голосом из телерекламы

Старое доброе какао «Берентс». Всегда под рукой. «Оригинальное», или «Новый Берентс» придумано специально для зрелых, нюхнувших жизни людей. Содержит натуральные добавки из мощных барбитуратов и героина.

Хью, блаженно улыбаясь, отключается.

Стивен и Хью в каком-то запустелом месте. Вокруг черно. Хью на мониторе, Стивен вживе.

Стивен.Боюсь, нам придется попросить, чтобы вы немножко потрудились, леди и джентльмены, и помогли нам. Напрягли ваше, так сказать, воображение.

Хью.Вот именно. Для того, чтобы мы смогли сыграть следующую сценку, леди и джентльмены, нам требуется только одно: вообразите нас обоих голыми.

Стивен.Да. Простите, что обращаемся к вам с такой просьбой. От себя можем сказать, что мы с Хью намеревались пойти до конца и действительно оголиться, но нам не хватило средств.

Хью.Вот именно. Боюсь, что бюджет передачи этого просто не выдержал бы. Ну да ладно.

Стивен.А теперь, дабы помочь вам выстроить в воображении нужную картину, могу сказать, что действие сценки происходит в церкви.

Хью.Вот именно. Стивен будет играть епископа.

Стивен.А Хью будет играть на органе.

Хью.Органиста.

Стивен.Что?

Хью.Я буду играть органиста.

Стивен.Органиста? Ну да. Но ты же и на органе будешь играть?

Хью.Нет. Не буду. Я буду играть органиста, который не умеет играть на органе.

Стивен.О Господи. Прости. Прости. Ну конечно. Я опять все испортил?

Хью.По правде сказать, да.

Стивен.Простите, леди и джентльмены.

Хью.И лучше бы вы все перестали, наконец, воображать нас голыми.

Стивен.Да, завязывайте с этим. Кончайте. Я сам кругом виноват. Извините. Черт.

Стивен обращается к мистеру и миссис Публика

Стивен.Леди и джентльмены, думаю, за эти недели мы достаточно хорошо узнали друг дружку и это дает мне право сделать небольшое признание. Я вовсе не хочу смутить вас таковым. Меня оно не смущает, а ведь именно я сбираюсь открыть вам душу. Дело в том, что я не совсем таков, каким кажусь. Вы видите перед собой человека, которого я с присущей мне добротой назвал бы прелестнейшим существом, да так оно, в сущности, и есть. Однако, и вот тут я попросил бы вас оказаться людьми в редкостной степени милыми, я обладаю одной странной особенностью, которая, по моему ощущению, делает меня, говоря со всей присущей мне мягкостью, существом небесным и почти божественным. Как и у все возрастающего в наши дни числа людей, к моей груди приторочены два соска: вот здесь и, в несколько меньшей мере, здесь, однако, — и это образует особенность, заставляющую меня выглядеть отчасти менее упоительным, нежели обычно, — в то время, как вот этот, Невилл, розов, бодр и обладает всеми достоинствами, каких только можно пожелать, другой, он у меня вот тут, его зовут Шейлой, окрашен в ярко-голубые тона и испытывает что-то вроде юношеского разочарования в жизни. Ну вот, на этом я, со ставшей уже привычной для вас гладкокожестью и златобедростью, позволю себе закруглиться. Вы были терпеливы, обманчиво привлекательны и на удивление угодливы. Я же счастлив тем, что был с вами столь баснословен. Благодарю вас.