Дитрих Киттнер - Когда-то был человеком

«Работает цветной телевизор. Во время трансляции популярных передач столики необходимо заказывать заранее. Передачи из зоны Германии, все еще находящейся под советской оккупацией, в «Фасбергер хоф» не включаются из принципа – по политическим мотивам». И еще: «В честь моих многочисленных друзей и посетителей из Баварии на фронтоне «Фасбергер хоф», помимо военного знамени рейха (!), будет вывешиваться и баварский флаг».

Пункт номер семь звучал так: «Нежелательные посетители: члены и сторонники ССНС, коммунисты и лица, уклоняющиеся от военной службы». А еще ниже – настоящее руководство по ведению боевых операций: «Хулиганам и провокаторам уготован достойный прием сразу же, как только они переступят порог «Фасбергер хоф». Имею солидный практический опыт ведения рукопашной борьбы, накопленный мною, пехотным офицером и командиром ударной группы, в годы второй мировой войны. Удар, в прямом смысле этого слова, по нечисти наносится молниеносно… Бузотеры быстро почувствуют на себе болезненное, но благотворное воздействие кулака…»

Можно было бы подать на хозяина в суд, обвинив его в подстрекательстве, но, как показал опыт прошлого, такой путь едва ли сулил шансы на успех. Мы выбрали другой.

Давно уже собирались мы организовать летнюю экскурсию, чтобы немного отдохнуть от напряженной политической работы. Мы – это постоянный состав «Клуба Вольтера», центра ганноверской внепарламентской оппозиции и пристанище нашего кабаре. От Ганновера до Люнебургской пустоши недалеко, а Фасберг – вполне подходящее место для послеобеденного отдыха. К тому же вероятность, что какой-нибудь сторонник внепарламентской оппозиции забредет в «Фасбергер хоф» и даст возможность хозяину доказать, насколько серьезны его угрозы, ничтожна мала. Наш долг – помочь человеку.

Три дня на нашей доске объявлений висел этот отвратительный листок «Хофнахрихтен» с припиской: «В воскресенье состоится экскурсионная поездка в Фасберг». Этого было достаточно. В воскресенье колонна из 40 машин двинулась в направлении Люнебургской пустоши. Стояла прекрасная безоблачная погода, настроение у сторонников внепарламентской оппозиции было отличное. Сама местность – если смотреть на нее с политической точки зрения – отнюдь не зеленая, как поется в народной песне, а, наоборот, местами окрашена в темно-коричневые цвета. Красные знамена, выставленные из окошек автомашин, чисто оптически как бы уравновешивали окружающий ландшафт. Остановка была запланирована в «Фасбергер хоф».

Один за другим мы заходили в заведение, в украшении которого преобладали черно-бело-красные цвета времен минувшего рейха, и подчеркнуто вежливо заказывали по маленькому бокалу пива. Кряжистый мужчина за стойкой при одном взгляде на нас начал попеременно то краснеть, то бледнеть. Это наверняка и был сам хозяин. Но вопреки нашим ожиданиям он поначалу держался сдержанно и с недовольной миной стал разливать пиво по бокалам. Похоже, что свою выручку он упускать не хотел. Официантка боязливо расставила бокалы на столах и потребовала, чтобы мы тут же рассчитались. Но едва счет, включая щедрые чаевые, был оплачен, как ее патрон загремел из-за своего укрытия – пивной стойки: «Так, а теперь объявляю: вам всем запрещено находиться в моей пивной. Вот отсюда! И поскорей!!!»

Не зная за собой никакой вины, мы проигнорировали грубое негостеприимство и вместо этого затеяли непринужденную болтовню с соседями за другими столиками, где сидели исключительно молодые солдаты. Похоже, что у них, как и у нас, было хорошее воскресное настроение, и потому крики хозяина, постепенно перешедшие в неразборчивый рев, стали восприниматься как что-то малозначащее, вроде шумовой помехи. Он орал в пустоту. Никто не обращал на него внимания.

Это привело цербера в такое бешенство, что стало ясно: теперь он, чтобы не потерять авторитет, готов на все – даже на побоище и погром в собственных стенах. «А ну-ка, – начальническим тоном обратился он к своим завсегдатаям, – вышвырните их вон. Всех до единого!»

Солдаты ворчали, отказывались подчиниться, и явно не только потому, что нас было больше. «Чего тебе надо? – заговорили они. – Это вполне мирные ребята. Пьют спокойно свое пиво. Что они тебе такого сделали?»

Тогда этот господин пустил в ход свое самое сильное оружие: «Ставлю каждому по бесплатному пиву, если вы выкинете их вон». Однако, по счастью, и это апробированное в кругах «истинных немцев» средство не сработало. «Почему это мы должны лезть за тебя в драку? Люди заказали свое пиво и заплатили. Теперь они имеют право выпить его».

Вот тут у нас и началось братание. Однако генерал, оставшийся без армии, кинулся названивать в полицию. Теперь он уже хотел выставить всех, в том числе и своих завсегдатаев. Из-за проявленного нежелания вступать в борьбу они, с его точки зрения, видимо, уже были недостойны находиться в «Фасбергер хоф». Конец западной цивилизации, наверняка думал он, если даже на этих трусов нельзя больше положиться. Спасти дело могла только полиция!

Но судьба продолжала оставаться неумолимой к нему: не оправдалась надежда и на местного жандарма, спешно прибывшего на место происшествия. Услышав о том, что случилось, он принял сторону большинства и подсел к нам. Конечно, пива ему не дали, так как грозный главнокомандующий заведения, бывшего одновременно и ареной рукопашной борьбы, был вынужден перейти к пассивной обороне. Он отключил пивной кран, отозвал официантку – свой последний боевой резерв – и, отпуская время от времени негромкие ругательства, скрылся за стойкой.

У нас же завязалась оживленная беседа с молодыми солдатами об основах демократии. Только спустя час (срок, показавшийся нам достаточным) мы покинули «Фасбергер хоф», сопровождаемые дружескими рукопожатиями всех присутствующих. За исключением дирижера пивных побоищ, уныло смотревшего нам вслед.

А полицейский на своем служебном «фольксвагене» проводил нас до следующего населенного пункта и там, в уютном деревенском кабачке, угостил всех пивом.

На следующий день местная газета подробно и отнюдь не враждебно сообщила о «первом появлении внепарламентской оппозиции в наших широтах». Возможно, что несостоявшееся побоище в «Фасбергер хоф» войдет в анналы города. Как это было предостерегающе и дальновидно написано в «Фасбергер хофнахрихтен»? «Левые радикалы… перешли в генеральное наступление против нравственных ценностей мира. Своей ближайшей целью они ставят подрыв морали бундесвера». Ну что тут скажешь? Доказательства были налицо.

Конференц-зал Мюнхенского университета еще до начала представления был заполнен до отказа. На это группа хулиганствующих маоистов, явившаяся с опозданием, явно не рассчитывала. И вот 10 или 12 завзятых провокаторов стояли в растерянности перед дверью и плаксивыми голосами канючили: они, мол, так радовались, что увидят Киттнера, неужели им никак нельзя пройти в зал? К немалому удивлению стражей порядка, я лично позаботился, чтобы юнцы получили места. Мое «великодушие» было столь же искренним, сколь искренним было выражение глаз у вымаливающих билеты. Я сделал это потому, что не раз имел возможность убедиться, как легко стратеги маоистов во время дискуссий попадают в расставленные ими же ловушки. А это давало возможность немножко расшевелить публику: ведь здорово, когда противник сам себя высечет! Ну, а, кроме того, теперь я по крайней мере знал, где сидят хулиганы, а это лучше спонтанных стычек в дверях. Но маоисты больше одного хода вперед не продумывали и откровенно подсмеивались над ничего не подозревавшим «наивным кабаретистом», который своими руками обеспечил срыв своего же выступления.