Дитрих Киттнер - Когда-то был человеком

Кстати, я снова послал переводной чек премьер-министру за использование его высказывания – на этот раз на сумму 4 марки 50 пфеннигов: тираж был маленький. И снова за день до выборов чек был погашен.

Когда пресса злорадно сообщила об этом факте, Альбрехт походя обронил журналистам: он-де на этот раз тотчас же велел отправить деньги в виде пожертвования одной антикоммунистической организации. Но квитанция, подтверждающая перевод, к сожалению, затерялась где-то на почте…

Наконец пришло приглашение на процесс, который состоялся в верховном земельном административном суде в Люнебурге. Закончился он быстро, а для земельного правительства – безболезненно. Все мои попытки затронуть политическую сторону дела были решительно отвергнуты. Но, как я быстро понял, это не повлияло на ход разбирательства.

Вначале председательствующий вынес на обсуждение вопрос, не оживляет ли такое «яркое пятно», как ТАБ, общую картину культурной жизни земельной столицы. Затем он извлек из судейского стола и предъявил представителям земли их собственный финансовый план.

– Вы же писали господину Киттнеру, – дружески начал он, – что нехватка средств вынуждает вас отказать ему в дотации. Но вот здесь, в конце 1980 года, виден остаток бюджетных средств на сумму 1 767 70 марок. И из этой суммы вы ничего не смогли выделить ТАБу?

– Ну, мы же все знаем, что такие планы, по сути, являются макулатурой, – убеждала противная сторона.

Судья удивленно поднял голову.

– Я в своей жизни привык относиться к таки вещам по-другому…

После обеда суд огласил приговор. Апелляция была отклонена: решение властей объявлялось противозаконным. За ТАБом было признано если не право на дотацию, то, по меньшей мере, право получить обоснованное объяснение, почему в ней отказано. В отношении законности прежних отказов было выражено серьёзное сомнение. В подаче новой апелляции земельному правительству было также отказано.

«Киттнер против Альбрехта – 2:0!» – такое сообщение прошло вечером по радио, оно же на следующий день появилось в газетах. Нам удалось и на этот раз поставить на место всемогущего владыку, наш верный адвокат Германн вошел в историю как победитель над королем административного права. Вечером, во время представления, публика встретила это известие бурными аплодисментами.

Но кроме политического успеха и множества поздравлений, этот триумф нам практически ничего не дал. В мае 1983 года я получил ответ на свое заявление от 3.11.79 года (!): тот же отказ (хотя он уже был признан судом противозаконным), только сформулированный в других выражениях. Разумеется, министр вновь отклонил нашу просьбу о выделении нам субсидий. Однако мотивировка на сей раз по своему откровенно издевательскому характеру превосходила все предыдущие, что исходило ранее от земельного правительства.

«Я полагаю, что нам не следует выдавать дотацию на покрытие расходов программы кабаре, задача которого, по его собственному признанию, состоит в том, чтобы «наглядно и доступно объяснять положение вещей в государстве, демонстрировать конкретные недостатки, показывать, что надо менять, а еще лучше – как можно исправить положение». Это определение действительно было взято из одной моей публикации, где я рассуждал, каким я вижу кабаре. Если ее всерьез используют для того, чтобы отказать театру в финансовой поддержке, то в Нижней Саксонии в будущем будет непросто осуществлять постановки Брехта и Петера Вайса, Дарио Гро или Киппхардта. Потому что… но читаем ответ дальше – здесь уже сатира превращается в балаган: «Если государство полностью или частично возьмет на себя покрытие дефицита подобного кабаре, то ему угрожает опасность быть неверно понятым: решат, будто оно разделяет звучащие со сцены политические формулировки. Одно это уже само по себе противоречит положению о том, что государство, согласно статье 5 раздела 3 Основного закона, должно занимать непредвзятую позицию».

Разумеется, и самому составителю должна быть понятной вся нелепость подобной аргументации. Но логикой здесь и не пахло. Нам снова предлагали идти по проторенной дорожке, то есть подавать жалобу. Только вот приговора из-за перегруженности судов многочисленными делами раньше двух-трех лет нечего было и ждать. После этого правительство со своей стороны снова подаст апелляцию, спустя два года потерпит очередное поражение в высшей инстанции, а затем где-нибудь в 1990 году сфабрикует очередной, еще более нелепый отказ…

Плох тот сатирик, который позволяет правительству выставлять себя на посмешище; нужно сделать так, чтобы все было наоборот. В январе я забрал из суда свою очередную жалобу. А министру направил такое письмо:

«…Если Вам от этого станет легче: жалобу на Вас я из суда забрал. Но не радуйтесь преждевременно! У меня теперь будет куда больше времени для того, чтобы направлять свою сатиру против Вас и Вашей политики. А ведь это главное, не правда ли?

Ваше заявление о нейтральности правительства нельзя расценивать иначе как попытку попробовать свои силы в сатирическом жанре. Таким образом, отныне я вынужден рассматривать Вас как своего конкурента. Тем не менее я хочу быть к Вам великодушным и выдвинуть Вашу кандидатуру на соискание очередной премии в области искусства малых жанров. Ваше умение превращать реальную действительность в балаган непревзойденно, здесь Вам нет равных.

И раз уж волею судьбы мы стали в некотором роде коллегами, я не хочу – такой уж я! – чтобы Вас продолжали упрекать в растранжиривании денег налогоплательщиков на ведение бесконечных судебных процессов. Вам ведь так необходимы средства на поддержку княжеской ветви Вельфов, на дальнейшее представительское расширение охотничьих угодий магнатов за государственный счет и прочие подобные культурные мероприятия. Вперед! И удачного распределения средств, выделяемых на искусство. После того, как Ваш друг по партии Дреггер потребовал от населения «гражданского повиновения», я ожидаю Ваших приказов. Тем самым, отношения между деятелями искусства и теми, кто это искусство финансирует, после длительного времени были бы поставлены, наконец, в соответствующие рамки.

С приветом от коллеги!»

Киттнер перед театром. Надпись: "Последний театр по пути в Хильдесхайм"

За стенами суда борьба, разумеется, продолжала разгораться. Наши единомышленники и на этот раз не оставили нас без поддержки. Добрых две сотни: деятелей искусства подписали открытое письмо протеста против новых репрессий. Чтобы не оставлять никаких неясностей относительно своей позиции, правительство дополнительно сообщило, что «оно не заинтересовано» в гастролях других коллективов на сцене ТАБа. В ответ на это немедленно откликнулся Эккехард Шалль, ведущий актер и директор основанного Брехтом театра «Берлинский ансамбль», предложив выступить два раза бесплатно на нашей сцене. И вскоре, наверняка к величайшей злобе министра, в городе появились плакаты: «Гастроли солидарности в пользу ТАБа: Эккехард Шалль (ГДР), брехтовский вечер № 3».