Олег Скрынник - Начистоту. Пародии и подражания

Я вскочил, чтоб на помощь идти:
Всё же чудика этого жалко.
Дядя Федя же мне: «Да сиди!
И не дёргайся. Это ж Рыбалкин.

Он с утра как нажрётся росы,
Так и рОгами землю бодает.
Хочет солнце поймать за усы…
Ты не знал? А у нас тут все знают…»

По просёлочной дороге
Шёл я молча. Впереди
Шли мои босые ноги,
Пыль вздымая по пути.
Путь, с мальчишества избитый
И сто лет известный всем…

Глянул вниз: а где следы-то?
А следов и нет совсем.

Опустилось сердце в пятки,
По спине мороз прошёл.
Что же это за порядки!
Я же так реально шёл.

Вот в поэзии нередко:
Силишься оставить след,
Топчешься как птица в клетке,
Глядь – а следа-то и нет.
Стало горько и обидно
Мне от мысли от такой.
Обернулся…
Всё же видно:
Что-то тянется за мной.

И зажглось внутри сиянье —
Вдруг причину я узнал:
«Зри БОЛЬШОЕ
С расстоянья!» —
Помню, кто-то там сказал.
Тут же всё преобразилось:
Загремел небесный гром,
И дорога вся покрылась
Свежим пальмовым листом.
Вспыхнул божьими лучами
Над причёской ореол…

А вдали – гора с крестами.
Но туда я не пошёл.

По кормушке, как по рингу,
Воробей корридно прыгал.
Матадор летать умел
И от этого балдел.

Он прицеливался глазом
И ерошил перья разом.
Он в восторженном уме
Был как тот Хемингуэй.

Ах, тореро мой летучий!
Ты усвой на всякий случай:
Научиться может бык
По деревьям лазать вмиг.

Дева невинна и неуловима.
В жёлтой пустыне едва различима.
Необорима сиречь шаолинна —
Вот оттого до сих пор и невинна.

«Лентяи выспались, а прочие
Ушли в чудесные края.» —
Но – Тс-с! – не говорил вам я.
Вы тут поставьте многоточие.

«Они ушли за облака
И не вернулись – вот что скверно…

Со слов записано всё верно
И мной прочитано.»

– Пока!!!

Дым табачный заволок
Всю мою квартиру…
Разломал я потолок,
Встал навстречу миру.

И в секунду я продрог:
Холод там собачий!..

Ох, боюсь, что был дымок
Не совсем табачный.

Я долго сидел перед чистым листом.
Горели закаты. Вставали рассветы.
Напротив высотный построили дом.
Жена убежала к другому поэту.
Давно наигрались в «козла» мужики.
Взамен пионеров шныряют кадеты.
Куда-то посгинули большевики…
А я всё сидел.
Карандаш грыз при этом.
И вот, наконец! Шевеленье души
Пришло.
Я в момент исцарапал тетрадку…

Мой друг, прочитавши, вздохнул:
«Поспешил.
Ещё бы чуть-чуть посидел,
для порядка».

В чёрном небе висела краюха луны
Серебристой округлостью вниз.
Наблюдала за ней посреди тишины…
Боже! Кто её только не грыз!

Данте, Шиллер, Петрарка, Готье. Беранже —
Все старались во всю свою прыть.
Господа! Ну, подвиньтесь. Ну, дайте уже
Милой даме хоть чуть откусить.

Мы не живём, а убиваем время.
За годом мочим год, за часом час.
Но и оно, конечно же, не дремлет.
Оно в отместку убивает нас.

Точка. А может, не точка.
Дверь. А быть может, окно.
Дочка. А может, не дочка.
Впрочем, не всё ли равно!

Скалка. А может, не скалка.
Кумпол. А может, арбуз.
Жалко. А может, не жалко.
Мигом тут входишь во вкус.

Мало. А может, не мало.
Плакал. А может, затих.
Вот уж почти написала
Стих. А быть может, не стих.

Скалкой меня не отлупят
И на костре не сожгут.
Купят. А может, не купят.
Плюнут. А может, прочтут.

Вокруг цвела весенняя земля…
Но тяготит меня тенистость сада.
Взяла – срубила к чёрту тополя
И не жалею – тополей не надо.

А ночью снились тягостные сны
Про дерево, что стонет над могилой…
Проснулась – и берёзки не нужны.
Пошла – и тоже на хрен их спилила.

В процессе лесорубной суеты
За вырезную белую сорочку
Цеплялися шиповника кусты —
Их вырубила к лешему. И точка.

И пусть эколог поднимает вой,
Оплакивая садик мой убитый.
Зато простор фантазии какой!
И горизонты все теперь открыты.

1. За то,
что в мире нет противоречий!
(Ох, хорошо протопала она).
2. За то,
что взгляд мой весел и беспечен!
(Не помешает тут ещё одна.)

3. За то, что не хочу писать о боли!
(Ну, лей: не на коленях же просить!)
4. За то, что волос мой чернее смоли!
(Враньё. Но тут уж можно закусить).

5. За то,
чтоб не запомнить день ушедший!
(К чертям рюмашку, наливай стакан!)
6. За то,
что пьёшь ты с девкой сумасшедшей!
(Да мимо льёшь! Уже настолько пьян?)