Юрий Пашанин - Тараканы в голове. Истории в стихах

Что лук твой больше был по весу,
Известно мне и самому,
Но никакого интереса
Не проявлял народ к нему.

Расчёт вершить в моей лишь власти.
Я продал всё твоё гнильё.
За это хватит третьей части,
А остальное всё моё».

Не удивилась бабка даже,
Хоть не один пропал пятак —
Связав свою с его продажей,
Она сама решила так.

Раз у бабушки лучок
Уродился с кулачок.
Потому мешок до дна
Собралась раздать она.

У неё спросил внучок
На конфетку пятачок,
Но у бабушки пока
Ни рубля, ни пятака.

Шепчет бабушка под нос:
«Лук доход бы мне принёс.
Что ж раздам я просто так?
Пусть дают хотя б пятак.

Ну, внучок! Ну, молодец!
Одурела я вконец».

Скоро бабушка в очки
Увидала пятачки.

В огороде до забора
Проходила лишь межа.
Жили друга два без спора
И какого б дележа.

Но однажды над межою
Ни в обиду, ни в укор
Высотою небольшою
Кто-то выстроил забор.

В тот же день сосед соседа
В разговоре упрекнул:
«Жили ж дружно наши деды,
Ты зачем забор воткнул?»

И ему сосед с улыбкой
Пояснил тогда в ответ:
«Посмотри, забор с калиткой,
И причин для ссоры нет.

Высоты такой он, чтобы
Доставал едва до плеч.
Прислонись к нему, попробуй
На локтях своих прилечь».

«В знак давнишней дружбы нашей
Ты позволь тогда, сосед,
Завтра я забор покрашу
До обеда в синий цвет».

Всё бы ладно, только вскоре
Начался меж них раздор —
Кто-то вставил в разговоре:
«Покосился мой забор».

Разбиралась вся деревня —
И родные, и сватья,
Кто же собственник строенья,
Раз межа была ничья.

«То его забор, скорее.
На виду у всех людей
Ставил он забор из реек
И потратил сто гвоздей».

«Эти рейки из осины.
И прогнили все, смотри.
На покраску краски синей
Наш потратил литра три».

Не решил и суд уездный
Спор соседей до сих пор,
Чей же всё-таки облезлый
Покосившийся забор.

От вершины самой ровно
Раскололся старый дуб.

Размышлял лесник: «На брёвна
Распилить его кому б?

Жалко всё ж, что раньше срока
Силу он подрастерял,
Но теперь в нём больше прока,
Будь он пиломатериал.

Станет дуб в полу дощечкой,
Винной бочкой и столом,
Жару даст при топке в печке
И, в конце концов, колом.

Только всё это не вечно,
Превратится быстро в хлам.
Из него продукт конечный
Превращу я лучше в храм».

У пилы ломая зубы,
Чтоб поставить на века,
Сбил лесник забор из дуба
И вкопал вокруг пенька.

Под бугром коровы в пробке.
Верхней тропкой шла одна.
На коров на нижней тропке
Вдруг облегчилась она.

Всё, что сверху вниз летело,
Угодило на одну.
Что была корова белой,
Стала в пятнах в рыжину.

Поглядел пастух на стадо.
Видит, что за чепуха,
Белой нет коровы рядом
Под контролем пастуха,

И откуда, непонятно,
Из каких невесть концов,
В стаде вдруг корова в пятнах,
С белой схожа на лицо.

Стал пастух кумекать снова:
«Непонятно всё же мне,
Чья ж приблудная корова
В рыжих пятнах на спине?

Что ж теперь мне с нею делать?
Мож, её куда отвесть?
Вот, что нет коровы белой,
Для меня худая весть.

Прозевал я, старый лапоть.
Мне на пенсию пора».

С неба стало часто капать.
Дождь полил как из ведра.

Рад пастух: «Вот это мило.
Не мешало б дождичка».

У приблудной пятна смыло,
Стали белыми бока.

Тут пастух её заметил
И с улыбкой на устах
Процедил: «Есть бог на свете.
Все коровы на местах».

Не хочу сейчас, ребята,
Делать выводы пока.

Шёл подсчёт на ферме как-то
Всех надоев молока.

Пышногрудые доярки
Быстро, весело, легко
Замеряли в споре жарком
По бидонам молоко.

Только вдруг чудак колхозный,
Ванька-конюх, к ним забрёл
И сказал вполне серьезно:
«Я, девчата, изобрёл

Для иного измеренья
Замечательный прибор
И моё изобретенье
Не известно до сих пор».

Своего прибора Ванька
Стал показывать им суть —
Приложил ладонь дояркам
Очерёдно всем на грудь.

Уделил вниманье каждой.
Всем сказал, прищурив глаз,
У кого размер неважный,
Кто с размером в самый раз.

Все доярки ошалели:
«Как же Ванька всё же смог
В непростом, казалось, деле
Преподать простой урок?

Мы его не замечали.
Он же гений, погляди.
Вон как лихо отличает
Ванька вымя от груди».

Как-то раз в коровник Вова
Влез с большого бодуна.
Там грустит его корова,
Не подоена она.

Говорит ему корова
Человечьим языком:
«Похмелиться, что ли, снова
Хочешь свежим молоком?

Обещал ко мне три раза
Приходить на дойку ты,
А теперь тебе полтаза
Дам молочной кислоты.

Молока уж нет в помине.
Вымя три ты хоть до дыр,
Только вот оно отныне
Производит лишь кефир.

Стала я коровой века
Двадцать первого теперь.
Я не дряхлая калека,
А мутированный зверь.

Перейдёшь теперь ты с водки
На лечебный мой кефир
И от пьянства сей находкой
Отучу я целый мир».

Без молочного не может,
Стал кефирчик Вова пить,
Но кефиром водку всё же
Вове трудно заменить.

Потерял мужик монету
Или где её забыл,
Но пошёл бродить по свету
По местам, где раньше был.

Жил мужик на Синем море.
Долго шарил по углам
И ушёл пешком за горы
В поиск с горем пополам.

Вот мужик и у Царьграда.
Прошлый год он в нём бывал.
Мужику всегда здесь рады.
Он залез на сеновал,

По соломинке руками
Сено переворошил.
Не зайдя к друзьям, кругами,
Он уйти уже решил.

Но хозяин дома вышел
По нужде большой во двор
И в амбаре шум услышал:
«Не орудует ли вор?

Я пока ещё не старый».
Взял хозяин длинный дрын
И направился к амбару.
Дрыном ткнул между корзин.