Юрий Пашанин - Ну, вы даёте! Сказки-пародии

Уходит на зорьке молочное стадо.
Чтоб мог нагулять он и мясо, и жир,
Впервые пустили с коровами рядом
Бычка молодого по кличке Факир.

Коров, кроме мамки, не видел он раньше.
Искал напряжённо один лишь ответ,
Зачем у молоденькой тёлки Параши
Был ярко зелёный у вымени цвет?

Бычок замычал на зелёную тёлку,
«Му-му» посылая серьёзное ей.
Параша поправила рыжую чёлку,
Спросила его: «Уважаешь ремейк?

Таким же «му-му» нас обычно встречает
Василий, отец мой, а может и твой.
Ты выучи что-то другое вначале,
А то не пойду я, бычок, за тобой».

«Таких, как Василий, я видел не мало.
Ему передай мой горячий привет.
Ты б лучше зелёный прикид поменяла
На всё же приемлемый розовый цвет.

Ремейк ей не нужен! Как будто бы в стаде
Другое «му-му» раздаётся у вас.
Мне может залаять, приличия ради?
А может ещё куковать каждый час?»

Параша Факиру: «Но всё ж из-за цвета
Имею я тут постоянный успех.
Зелёного вымени больше здесь нету,
А это «му-му» слышу я ото всех.

Пока не придумаешь что-то другое,
Сильнее копытом загривок свой три.
Мой цвет необычный оставь ты в покое
И крупу девичьему вслед не смотри».

История эта закончилась мило —
Обидел Парашу Факир сгоряча,
Параша зелёное вымя отмыла,
Факир шёл с ней рядышком, нежно мыча.

Меж реп и капусты, по статусу сходных,
Неплохо окученных, в самом соку,
Раскинул ботвища и Хрен огородный,
Меж грядками лёжа на белом боку.

Мечтала давно желтопузая Репка
От Хрена себе получить семена.
Хоть Репка за Хрен ухватилась и крепко,
Не вышло ни репки у них, ни хрена.

Но тут подросла молодая Морковка.
Заметил её незадачливый Хрен.
Он сети набросил хреновые ловко,
Богатство своё обещая взамен.

Морковка невинностью вдруг раскраснелась,
А тут ещё только прошёл дождичёк,
Ей замуж за Хрена скорей захотелось.
Морковка нырнула к нему под бочок.

У луковиц слёзы горючие брызжут
И с грядок текут, образуя ручей:
«Везёт же каким-то не сочным и рыжим.
Уж лучше бы Хрен был как прежде ничей.

За Хреном побыть хоть часок, хоть минутку
Мечтали и бабушка наша и мать.
Быть может, всё это Хреновая шутка.
Нельзя же так стереотипы ломать».

Не сочные свёклы, пустые редиски
По Хрену желанному подняли вой.
Слышны и петрушек негромкие писки.
Что он ей не пара, все машут ботвой.

Но пары счастливей теперь и не сыщешь —
Морковка толстеет в земле с каждым днём.
А как не толстеть? Рядом Хрен с корневищем.
Он дарит любимой всё то, что при нём.

Хоть стала потом и толста, и не ловка,
За что ни возьмётся, всё в пыль или в прах,
Под Хрена ботвой молодая Морковка
Была всем приятна на первых порах.

Она щекотала верхушкой зелёной
Не Хрен, а судьбой ей подаренный клад.
А Хрен беззаветно в Морковку влюблённый
Готов за неё был пойти хоть в салат.

Но скоро пропали питания соки,
Труднее их стало достать из земли.
И Хрена с ботвой очевидно высокой
Всё ж нижние части теперь подвели.

Трещало со скрипом Хреновое тело,
Сухая земля не держала его,
Повяла ботва, хоть совсем не истлела.
Не мог он поделать с собой ничего.

Морковке без Хрена влиятельной тени
Печально теперь, загрустила она.
Но скоро соседние виды растений,
Что нужно Морковке, вернули сполна.

Морковке бы бросить засохшего Хрена,
Прижаться к тому, кто помог ей, взамен.
Она ж ускользала от сладкого плена —
Ей надо лишь то, что мог дать только Хрен.

И вот уж усохли и Хрен, и Морковка,
Трещит в глубину без воды чернозём,
Но всё ж улыбнулась им счастья подковка —
Был досыта полит их корень дождём.

Умыта Морковка, и Хрену досталось
Такой неожиданной влаги с небес.
Увидел бочок он оранжево-алый
И снова ботвищей к любимой полез.

В коробке на старой полке
Два напёрстка, две иголки,
Оставляя в ткани след,
Жили мирно много лет.

Был один местами ржавый,
А другой был моложавый.
Да и иглы те вдвойне
Отличались по длине.

Что игла была длиннее,
Моложавый в паре с нею.
Хоть давно тому не рад,
Тычет ей затылком в зад.

И при этом в том напёрстке
Нет стеснения и горстки —
Он с другой иглой тайком
Шьёт то гладью, то стежком.

Скоро длинная иголка
Надрала напёрстку холку:
«Не позволю, чтоб при мне
Ты гулял на стороне.

А той самой потаскушке
Остриё засуну в ушко.
Как его разворочу,
Быстро шляться отучу».

И решил тогда напёрсток,
Что шалить теперь не просто.
Ведь угрозы все игла
Воплотить вполне могла.

Он с большого перепуга
«Сплавил» «левую» подругу,
Подсобив её ушку,
Проржавевшему дружку.

Снова стала жизнь рутиной —
Моложавый только с длинной,
Верность ей теперь храня,
Всё грустней день ото дня.

Потеряв свою сноровку,
Он не так как раньше ловко,
Подводя к игле мосты,
Вышивает с ней кресты.

Только с пятой он попытки
Заводил иголку с ниткой,
Как игле ни поддавал,
Очень часто нитку рвал.

Даже ткань белее мела
От напёрстка почернела.
Неуклонно и всерьёз
Жизнь катилась под откос.

А другой напёрсток тоже
Ржа со всех сторон всё гложет.
Временами ж был «крутой»
Он с иголкой молодой.

Только с брошенной иголки
В вышивании нет толку —
Хоть остра и не крива,
Не даются кружева.