Юрий Пашанин - Ну, вы даёте! Сказки-пародии

Хоть искренне ждал её милый,
Пластинка в Конверт не спешила.
И скоро потешить его
Другую вложили в него.

Различий в пластинках хоть мало,
Название ж не совпадало.
Себя отдавая как порт,
Конверт стал нещадно потёрт.

От жизни Конверта весёлой
Название полностью стёрлось.
Конверту неведома грусть:
«Без имени я? Ну, и пусть».

Под обычною корягой
Примостился старый Рак.
Вдруг свалился на беднягу
В реку брошенный башмак.

«Не плохой домишко вроде, —
Поразмыслил тут же Рак, —
Только что-то не выходит
Заползти в него никак».

Рак собрал всех рыб в округе:
«Дайте срочно мне ответ,
У кого из вас, подруги,
Своего домишка нет.

Есть свободное жилище? —
Рак косится на башмак
И, подняв свои усища,
Говорит. —

Не просто так

Можно в этот дом вселиться.
Рыба каждая должна
Рассказать всем рыбьим лицам
Раскакая мать она,

О своих поведать детях,
Рассказать о жизни их,
Как смогла добиться этих
Показателей своих.

Я потом своею властью
Тут же выберу лишь ту,
Кто достоин в жизни счастья,
Воплощу её мечту.

И медаль «За рыбью долю»
Победительнице дам,
А затем в башмак позволю
Заселиться навсегда».

Дом иметь – доход не лишний.
Ищут рыбы всех детей.
Ведь давно от них не слышно
Никаких уж новостей.

Рак вокруг ботинка бродит
И вздыхает только Рак:
«Всё же жаль, что не подходит
Под жилище мне башмак».

Раз свою одёрнул Крышку
Унитаз для ВИП-персон,
Чтоб гордилась, но не слишком —
Между них главнее он.

Крышка в крик: «Всегда без дела
Ты рыгаешь из утроб,
А на мне уже сидело
Много разных важных поп».

«А во мне висит букетик
С чудным запахом цветов.
Ароматом попы эти
Я ласкать всегда готов.

Это мне почёт отвалят, —
Унитаз добавил тут. —
На тебя же в идеале
Лишь немного потрясут».

Крышка снова Унитазу:
«Ты пузатый и кривой.
Чтоб приятно было глазу,
Я дефект скрываю твой».

Тут ввалилась ВИП-особа
В небольшой апартамент.
Были ей удобны оба
В этот экстренный момент.

Два ведра хотели в мыслях
Вместе быть при коромысле
И пока дно не сотрётся
За водой ходить к колодцу.

Раз никто из них не продан,
Оцинкованные вёдра
Под прилавком в меру туго
Были вставлены друг в друга.

Хоть носить мечтали воду,
Обнимали только воздух
Всей ведёрной горловиной,
Да и то наполовину.

Ведь летела в вёдер пару
Смесь каких-то тряпок старых,
И они судьбы в начале
Эти тряпки привечали.

Больше года не при деле
Вёдра чуть не приржавели,
Только взяли в труд ударный
Их доярка и пожарный.

И одно ведро при этом
Засверкало алым цветом,
А другое стало бойко
Под корову лесть на дойке.

Жизнь сложилась их иначе —
Каждый бит и перепачкан.
Раз досталось им такое,
Нет ни сна им, ни покоя.

Ни случалось с ними что бы,
Быть опять мечтали оба
Хоть в хлеву, хоть при пожаре,
Только вместе, только в паре.

Жизнь тянулась еле-еле.
Вёдра гнулись и ржавели,
Постепенно с вёдер тела
Что-то где-то отлетело.

Только всё ж ведро при дойке
Молоко держало стойко,
А ведро, что телом ало,
Лить в огонь не перестало.

Может странным показаться,
Лет минуло ровно двадцать —
Эти два ведра из стали,
Как положено, списали.

С них доярка и пожарный
Сняли номер инвентарный
И к другим вещам до кучи
Взяли в дом на всякий случай.

Раз пригодно было вроде,
То одно пошло в колодец
И как раньше экстремалом
За водой теперь ныряло.

А в ведро второе снова
Молоко лила корова.
Клали на ночь бедолагу
Кверху дном сушить на флягу.

Фляга старая, но всё же
На гнилую не похожа.
Стала фляга тихим сапом
Верхний край ведру царапать.

А к другому, дело зная,
Прицепилась цепь стальная
И, вращаясь на колоде,
За ведром повсюду ходит.

Быть ведру в колодце вечно
Не положено, конечно,
И оно, как ни трудилось,
Всё ж однажды прохудилось.

Ситуацию такая,
Что решит лишь мастерская.
Подлатать немного спинку
Отнесли ведро в починку.

Главным мастером по сварке
Был, конечно, муж доярки.
Заварили бок бедняге
И поставили у фляги.

А ведра другого телом
К ночи фляга овладела.
Раз ведро того же типа,
Друг узнал его по скрипу.

Недостатков малых кроме
Два ведра равны в объёме.
Да к тому ж за серым бытом,
Что желали, не забыто.

Вниз судьба бросала, ввысь ли,
Только всё ж на коромысле
В них теперь носили воду
От колодца к огороду.

Не боясь последствий близких,
В рот полезла Барбариска.
Не заметила она,
Что её сосёт слюна.

Позабыв, что рядом горло,
Барбариска тело тёрла,
Находя себе покой
Между губ и за щекой.

Барбариске было сладко
На своих скользить фанатках
И отведать море слёз
Вкусовых во рту желёз.

Извиваясь то и дело,
Барбариска похудела,
Наигравшись славой всласть,
Снова в фантик улеглась.

Подвернула как-то ножку
Молодая с виду Кошка.
Чтоб ходить с хромой ногой,
Изогнулась аж дугой.

Птиц ловить хоть нет в ней силы,
Кошке всё же подфартило —
Ей уж впору на погост,
Как нашла селёдки хвост.

Из котов никто не видел,
Как и кто её обидел.
И та Кошка через час
Всем «плела» такой рассказ: