Array Антология - Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Самошка мельник здесь зарыт,
Который ветром лишь во весь свой век был сыт;
Но мало ли людей такую ж пищу ели,
Хотя и мельниц не имели?

Примеру следуя ученого народа,
Клеон спешит свои творенья в свет издать.
Что ж против этого сказать?
Приятно в кучку всех детей своих сбирать,
Приятно с милою семьею обитать;
Но, по несчастию, в семье не без урода!

Тафты, атласы и перкали,
Алмазы, жемчуги и кашемирски шали,
Линоны, кружева, батисты, тарлатан,
Да фунтов несколько притом белил, румян,
В карете а́глинской двухтысячной катают
И модной дамою сей сверток величают.

Приемы их довольно грубы:
Они стараются чужие зубы
Как можно чаще вырывать,
Чтобы своим зубам доставить что жевать.

Леандр, наш стиходей, на Пиндара походит
Не слога красотой,
Не мыслей высотой,
Но особливостью лишь той,
Что так же, как и тот, не вверх ногами ходит.

Когда смеются над тобой,
Ты говоришь, приятель мой,
Что сам над теми ты смеешься.
Ах, как мне жаль тебя! Ты, верно, надорвешься.

Комедией своей Клеон
Всех нас заставил горько плакать.
За это гневается он:
Шумит, ворчит, но что пустое, брат, калякать,
Не лучше ль нас простить, —
Мы пред тобой в вине смиренно признаемся.
Теперь трагедию ты должен сочинить,
И верь, что мы в твою угодность посмеемся.

Дамон, вчера женясь, клялся жену любить
И ей не временно, а вечно верным быть.
Он клятву данную исполнит в самом деле,
Коль вечность кончится на будущей неделе.

Под камнем этим муж столь дивный положен,
Что в жизни от троих рога носил он жен.
Он, видно, под таким созвездием родился,
Что было б то ж, хотя б в четвертый раз женился.

Войны иль миру мне просить, то всё равно:
Мне милостивы Марс и Венус уж давно.

То недивно, что, влюбяся, умный будет дураком,
Коль Юпитер, бывши богом, для Европы стал
быком.

«Почто ты Ма́зона [51] Иоанна Мазона «О познании самого себя». , мой друг, не прочитаешь?»
— «Какая польза в том?» — «Ты сам себя
узнаешь».
— «А ты его читал?»
— «Два раза». — «Хорошо ж, что я не начинал».

«Кто хочет, тот несчастья трусь! —
Философ говорил. — Ко отвращенью бедства
Я знаю верны средства:
Я в добродетель облекусь».
— «Ну, подлинно! — сказал невежда. —
Вот сама легкая одежда».

«Он врал — теперь не врет».
Вот эпитафия, когда Бурун умрет.

Мне лекарь говорил: «Нет, ни один больной
Не скажет обо мне, что не доволен мной!»
«Конечно, — думал я, — никто того не скажет:
Смерть всякому язык привяжет».

О Бардус [52] Автор поэмы на человека. , не глуши своим нас лирным звоном;
Молвь просто: человек… смесь Бардуса
с Невтоном.

Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова,
Нас, боже, упаси от разума такова.

«Завидна, — я сказал, — Терситова судьбина:
Чин знатный и, что год, то дочь ему иль сына!»
— «Да, он не без друзей, — ответствовали мне, —
И при дворе и при жене».

Покорствуя судеб уставу,
Здесь некто положил отцовский шлем с пером,
Меч предков, их любовь к отечеству и славу,
А сам — на козлы сел и хлопает бичом.

Парис и Марс — о том ни слова, —
И Адонис, когда хотел,
Меня видали без покрова;
Но как увидел Праксител?

В надежде будущих талантов
И вечных за стихи наград,
Родитель спит здесь фолиантов,
Умерший… после чад.

«Ну, видел спуск я трех шаров!»
— «Что ж было?» — «Вздулись и упали
Все в сторону — и проскакали
Куракин, Зубов и Орлов».

Стреляй, о милый враг, в два сердца, не в одно;
А иначе навек несчастливо оно.

Один предобрый муж имел обыкновенье,
Вставая ото сна и отходя ко сну,
Такое приносить моленье:
«Хранитель ангел мой! Спаси мою жену!
Не дай упасть ей в искушенье!
А ежели уж я… не дай про то мне знать!
А если знаю я, то дай мне не видать!
А если вижу я, даруй ты мне терпенье!»

«Я разорился от воров!»
— «Жалею о твоем я горе».
— «Украли пук моих стихов!»
— «Жалею я об воре».

«Увы, — Дамон кричит, — мне Нина неверна!
Лукавый пол, твой дар лишь только лицемерить!
Давно ли мужем мне своим клялась она?..»
— «И мужем ?.. Можно ль не поверить!»

Здесь бригадир лежит, умерший в поздних летах.
Вот жребий наш каков!
Живи, живи, умри — и только что в газетах
Осталось: выехал в Ростов.

Поэт Оргон, хваля жену не в меру,
В стихах своих ее с Венерою сравнял.
Без умысла жене он сделал мадригал
И эпиграмму на Венеру!

Прохожий, стой! Во фрунт! Скинь шляпу и читай:
«Я воин, грамоты не знал за недосугом.
Направо кру́гом!
Ступай!»