Array Антология - Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Понемножку назад да назад
На такую придем мы дорожку,
Что загонят нас всех, как телят,
За Уральский хребет понемножку.
Мы воздвигнем себе монумент,
Монументов всех выше и краше,
И в один колоссальный Ташкент
Обратится отечество наше.

Имея многие таланты,
К несчастью, наши интенданты
Преподозрительный народ.
Иной, заслыша слово «ворон»,
Решает, что сказали: «Вор он»,
И на его, конечно, счет;
А если кто проговорится
Невинным словом «воробей»,
Он начинает сторониться,
Поймавши звуки: «Вора бей».

Сплин нагоняющий, усердный, как пчела,
Об аккуратности единой он хлопочет,
Всегда выходит первого числа,
Но век опередить на час один не хочет.

Ночь. Тройка борзая несется,
В пустынном поле ни души;
Однообразно раздается
Звон колокольчика в тиши.
О чем бессвязно он бормочет?
О чем поет он на дуге?
Не так ли в каждой пьесе хочет
Сказать нам что-то бедный Ге?

«Увидавши Росси в „Лире“
И взглянув на дело шире,
Нильский сам имеет честь
Взять роль Лира…» — «Вот так ново:
В „Лире“ шут один уж есть,
Для чего ж шута другого?»

Непризнанный пророк,
Воспламеняясь часто,
Аверкиев изрек:
«Писать не стану, баста!»
И невская печать
Теперь в большой тревоге:
А ну, как он опять
Строчить начнет, о боги!

О<���стровски>й Ф<���еок>тистову
На то рога и дал,
Чтоб ими он неистово
Писателей бодал.

Она останется всегда
Артисткой нужною для сцены,
И хоть не очень молода,
Но всё ж моложе Мельпомены.

Вот имя славное. С дней откупов известно
Оно у нас — весь край в свидетели зову;
В те дни и петухи кричали повсеместно:
Ко-ко-ре-ву…

О боже, помоги
В конце концов прозреть им:
Толстой шьет сапоги,
А ты занятьем этим,
Как видно, пренебрег,
Стал корчить беллетриста,
Избрав ту из дорог,
Которая терниста.
Тщеславием пустым
Опасно увлекаться.
Тебе бы с Львом Толстым,
Мой милый, поменяться,
Что было бы остро
И, право, очень мило:
Ему отдай перо,
А сам возьмись за шило.

Он знает, где зимуют раки,
Как кошки, видит всё во мраке,
И, чуя носом капитал,
Пришел, увидел и украл.

Обзавестись в преклонные года
Ты можешь внуками, но всё же никогда
Не будешь дедушкой Крыловым. Перемены
Такой не жди: покорствуя судьбе,
Придется целый век прожить тебе
В племянниках… у невской Мельпомены.

Не диво, что клонил всех слушателей сон
На лекциях его, но то одно, что он
Сам не заснул от собственного чтенья,
Гораздо большего достойно удивленья.

По Невскому бежит собака,
За ней Б<���уренин>, тих и мил…
Городовой, смотри, однако,
Чтоб он ее не укусил.

В этих нищих мы напрасно
Бедняков несчастных ищем:
Мне, смотря на них, ужасно
Быть таким хотелось нищим.

Здесь в указатель глядеть не приводится
Можно здесь разом постичь,
Что на картинах пред нами находится
Дичь, господа, только дичь…

Твое произведенье
Каких же стоит слов?
— О, скудно вдохновенье,
Творящее … ослов.

Вздохнул я от горя немалого:
Твой Гектор похож на хожалого,
Твоя ж Андромаха — о боже! —
Совсем ни на что не похожа.

Ах, покорись судьбы закону.
Отелло твой весьма смешон:
Хотел зарезать Дездемону [90] Отелло у г. Кенига убивает Дездемону кинжалом.
И лишь тебя зарезал он.

Так много таланта и чувства
Потрачено, но, скажем прямо:
Атласному платью реклама
Едва ли есть дело искусства.

Хапалов даровит, быть может, только дар-то
Особый у него, и в наши времена
«Морщин топографическая карта»
Портретом называться не должна.

Какие ни выкидывай курбеты,
А все-таки, друг милый, не Курбе ты.

Мысль Лемана развить задумавши упрямо,
Явилась у меня задача сумасшедшая:
Картину написать на тему «Дама,
Из комнаты ушедшая».

Правдиво так написан лес,
Что все невольно изумляются
В таком лесу насмешки бес
И эпиграмма заплутаются.

Сюжет по дарованью и по силам
Умея для картины выбирать,
Художник хорошо владеет… шилом —
Тьфу! — кистью я хотел сказать.

С чего нам приходить в азарт,
Когда de facto [91] Фактически (лат.). — Ред. и de jure [92] Юридически (лат.). — Ред.
Нам нет житья от той же тюри,
Которой хвастают в брошюре
«Les titres de Bonapartes» [93] «Титулы Бонапартов» (франц). — Ред. .

Да, много бед наделал в мире
Когда-то этот человек:
Он был фельдфебелем в порфире,
Он самодурствовал весь век,
Он был бичом, грозою света,
Железной лапой мысль давил.
О, монумент себе за это
Он заслужил, он заслужил!