Денисенко И.В. - Степь

***

Ертай шёл по степи, руками размазывая слезы по щекам. Опять! Опять на него понадеялись, а он подвёл. Так, случилось, что стоило ему въехать в аул, как его узнали, узнали точнее не его собственно, его и так знали в лицо почти все, а опознали коня, на котором он приехал. И родственники погибшего Каната, так звали бывшего владельца, остановили Ертая, буквально поймав коня на скаку. Ертаю пришлось рассказать, как и при каких обстоятельствах, ему достался конь, и какой страшной смертью погиб Канат, попутно он проговорился, что нашли останки Каната они вместе с Газарчи, которого тут все поминали недобрым словом. Ертай вступился за следопыта объясняя, что к похищению Сауле тот не имел никакого отношения. Ертаю не поверили, зато слух о появлении мальчишки, якшающемся с Газарчи, быстро достиг ушей Байрама. И вскоре мальчишка покатился в пыль, под ноги бая. Тут его и сломали… Не сказать, что Ертай испугался боли и наказания, он не хотел безвинного наказания, ведь он ни в чем не был виноват. Так же как не виноват был следопыт. И подумав, Ертай решил, что вместе они смогут доказать свою правоту, зачем ему одному страдать? А когда следопыта приволокли, ему даже слушать не стали и не спрашивали ничего, и было непонятно, почему так злится на него Байрам, ведь дочь его следопыт не воровал. И это мог подтвердить Ертай и его родственники, которые проводили их с Газарчи на поиски Наркескена. А рассудить эту простую ситуацию вполне мог бий Кармыс, прибывший для того, чтобы рассудить тяжбу Байрама с беком Аблаем. Может именно поэтому Газарчи не убили, в присутствии бия, а оставили в качестве важного свидетеля? И бросили связанного как барана по рукам и ногам в яму. К яме приставили двух нукеров, которые должны были следить, чтобы пленный не убежал. Впрочем, охранять его предстояло не долго. Утром Байрам со своими людьми и бием должны были отправиться в ханскую ставку. Но уже к вечеру Ертай услышал удивительную историю, что приключилась с бием по дороге. Об этом говорили все в ауле, судача на разные лады. В пути Кармыс познакомился с чужеземцем, который ехал в одну сторону с бием, чужеземец сносно говорил на кыпчакском. Они проехали вместе два дня и две ночи. И бий никак не мог заподозрить ничего необычного в обычном человеке среднего роста. Пока в одном дне пути от аула Байрама они не столкнулись с джунгарами. И тут попутчик бия преобразился, он как беркут накинулся на врагов и перебил всё войско (кто говорил сотню, другие утверждали две сотни воинов), разрубая врагов чудесной саблей на половинки. Но и сам погиб в неравном бою. В дань уважения к неизвестному батыру, Кармыс похоронил его, сложив кучу камней поверх тела, чтобы храбреца не терзали птицы и не растаскивали корсаки. Для этого он задержался почти на день, собирая камни вокруг по степи. А останки врагов оставил как есть, пусть видят, что бывает с теми, кто приходят в наши земли убивать и грабить.

В попутчике бия по описанию в ауле тут же опознали Наркескена, странного чужеземца непонятно чего ищущего в степи, и судя по всему нашедшего тут свою смерть. И хотя по рассказам Кармыса там было большое войско врага, и теперь осталось много оружия, ничейных коней, и целая отара овец, но охотников подобрать это добро не нашлось. А вдруг там есть еще одно войско джунгар? А вдруг Наркескен не совсем умер? Может охотники со временем бы, и нашлись проверить правдивость рассказа судьи, но Байрам дорожил каждым нукером и собирался всех воинов взять с собой к хану. А что такое отправлять на поимку Наркескена небольшой отряд, он уже знал, и на тот же кизяк дважды наступать не собирался.

И никому не нужный мальчишка отправился на поиски места сражения один. Он шел по сереющей к ночи степи и плакал, от обиды на судьбу. Что всё случилось, не как он хотел. Не выучился у Наркескена воинскому искусству, не помог Газарчи и ничем уже не мог помочь ни тому, ни другому. Зачем он шёл туда? Может быть за волшебной саблей погибшего батыра? А некоторые говорили и такое, что раз человек он обычный ( по рассказам бия) то весь секрет его силы в волшебной сабле, или щите, или быстроногом скакуне – тулпаре. А может во всем сразу… В том, что он собирался завладеть волшебными вещами погибшего батыра Ертай даже сам себе не признавался, и спроси кто, он возмутился бы такому предположению. Но спроси его, зачем ему нужно место битвы, он не смог бы ответить. Единственное, что ему сейчас хотелось, это прижаться к могиле Нара и горько заплакать, чтобы понял, чтобы простил его. Он хороший, он никому не хотел зла. И, кажется, только Наркескен поверил, что Ертай хороший, и поэтому простил его тогда.

***

И всё-таки человек больше животное, чем человек. Ему постоянно нужно думать о хлебе насущном, и добывание этого хлеба отнимает девяносто девять процентов жизни. И уму непостижимо как он ещё остается человеком? А ведь некоторые ещё пишут стихи, музыку, создают произведения искусства, раздумывают над смыслом человеческой жизни. И как у них времени и сил на это хватает? И главное: Почему? Ведь все их творения противоречат здравому инстинкту животного? Что не полезно для желудка и тела вообще – то ненужно. Но тяга к прекрасному просыпается даже в неимоверно тяжелых условиях жизни, когда, казалось бы, на украшательство нет ни времени, ни сил. Но даже здесь, в условиях кочевой жизни не найдешь ни одного войлочного коврика в юрте, чтобы не был украшен орнаментом, ни одной пиалки без узора, ни одного черпака без резьбы, а что уже говорить про пояса « бельдик кисе», которые просто не бывают без чеканных украшений. Вот и арбат грабителей (так называют местные - арбу), и та украшена грубой незамысловатой резьбой, которую я рассматривал при свете костра. Собственно брошенная арба в качестве дров для костра мне пригодилась, а жарил я на нём барашка. И капающий на пламя жир шипел и расходился в стороны ароматным дымом. Слюной захлебнуться можно. Эх! Сюда бы белого сухого вина, да промариновать это мясо пару часов, вот бы шашлык вышел на славу. Но, увы, чего нет, того нет. Хорошо хоть соли немного с собой есть, и то ладно.

Ночь выдалась беспокойная. Блеющие рядом бараны, похрапывающие и периодически ржущие в ночи лошади, пасущиеся без хозяев, тявкающие лисы, дерущиеся за кусок мяса (трупы начали потихоньку обгладывать). Хорошо, что днём «выспался», в таком шуме точно не поспишь. К тому же, привлеченные запахом крови и бараньего блеянья могут подойти волки. Но всё же, всё же я отвлекся от мысли… О чём это я размышлял? О тяге человека к прекрасному. Так может Господь Бог и создал весь этот мир, с одной единственной целью – выразить своё представление о красоте? А что? Такой версии я ещё нигде не слышал, можно поделиться с Дервишем, ему она придется по вкусу.