Петр Голубовский - История Северской земли

155Эта характеристика взята целиком из летописи, куда она должна была зайти, или из упомянутых уже записок в Тмутаракани, или из Черниговской, не существующей для нас летописи. См.: Ипат. лет. С. 105.

156Лавр. лет. С. 127; Ипат. лет. С. 89.

157 Длугош. Lib. II. Р. 144–146.

158Ипат. лет. С. 90; Лавр. лет. С. 128.

159Monum. Pol. hist. Р. 317–318.

160Лавр. лет. С. 129.

161Там же.

162Переясл. – Сузд. лет. С. 35. Действительно, во время смерти Владимира Святого мы застаем Святополка уже в Киеве, что уничтожает цель скрывания от него смерти отца; ближе к истине, что он сам старался скрыть ее от братьев.

163Лавр. лет. С. 137.

164Ипат. лет. С. 92; Лавр. лет. С. 129.

165На это предположение нас наводит место летописи: «И собра Ярослав варяг тысящу, а прочих вой 40 тысящ». Она не говорит «новгородцев», а всяких прочих, других воинов.

166Ипат. лет. С. 102; Лавр. лет. С. 142.

167Ипат. лет. С. 103.

168Там же; Лавр. лет. С. 143.

169Ипат. лет. С. 103 и 144.

170Там же. С. 104; Лавр. лет. С. 145.

171Весь рассказ о Мстиславе, разбитый впоследствии на годы, должен был представлять некогда одно целое, в виде отдельного произведения. Можно даже предположить, что его написал очевидец этого события, а потом он в переделке вошел в летопись. На это указывает поэтический тон рассказа и его подробности. Вот оно: «Послал Ярослав за море звать варягов. И пришел к нему Якун с варягами. И был Якун слеп, а плащ его был изоткан золотом, и пришел он к Ярославу. И пошли Ярослав с Якуном на Мстислава. Мстислав же, услышав об этом, вышел против них к Лиственю. Мстислав с вечера установил свою дружину и поставил северян в центре, свою дружину по крылам. И, когда наступила ночь, была темнота, и гром, и молния, и дождь. И сказал Мстислав дружине своей: “пойдем на них!“ И пошел Мстислав, а Ярослав против него, и столкнулись в центре варяги и северяне, и утомились варяги, поражая северян, и потом напал Мстислав с дружиной своей и начал поражать варягов, и была сильная сеча; как молния светила, и блистало оружие, и была гроза сильная и сеча сильная и страшная. Видел Ярослав, что побеждаем, и побежал с Якуном князем варяжским, и Якун тут потерял плащ золотой» (Ипат. лет. С. 104).

172Лавр. лет. С. 146; Ипат. лет. С. 105.

173Там же.

174Лавр. лет. С. 146; Ипат. лет. С. 104.

175Там же.

176Лавр. лет. С. 144; Ипат. лет. С. 104.

177Там же. С. 146, 105.

178Там же. С. 114; 157.

179Ипат. лет. С. 114; Лавр. лет. С. 157.

180Там же.

181Это видно из следующих трех мест летописи: (1146) «Иванкови же Дюргевичу пришедшю въ Новгородъ Святославу, и да ему Курскъ и с Посемьемъ». Под 1147 г. находим, что Глеб Юрьевич из Курска посажал своих посадников по всему Посемью. Под 1149 г.: «…а Святославъ Ольговичь поча ему молвити: “дершиши отчину мою”, и тогда взя Курескъ и с Посемьемъ».

182В поучении Мономаха: «Первое к Ростову идохъ, сквозе вятичи, посла мя отець, а сам иде Курьску». Очевидно, переяславский князь Всеволод мог тогда только распоряжаться Курском, если последний принадлежал к этому княжеству.

183Это видно из того, что Глеб, старший сын Святослава Ярославича, был наместником в Тмутаракани.

184Ученые записки II отд. Императорской Академии наук. Кн. II. Вып. II. С. 154.

185Лавр. лет. С. 158; Ипат. лет. С. 114.

186Там же.

187Ипат. лет. С. 114, 115, 159.

188Никон. лет. С. 129. Ч. I.

189Лавр. лет. С. 159; Ипат. лет. С. 115. Татищев (т. II, с. 117) в своей «Истории Российской» говорит, что по смерти Владимира Ярославича Ростислав получил в удел Ростов и Суздаль, а потом Владимир-Волынский. Откуда взял это известие Татищев, мы положительно не знаем: он даже не приводит источника. Позднейший историк Карамзин не говорит ничего подобного. Дошедшие до нас летописи не говорят ничего об этом. Напротив, они прямо утверждают, что он бежал из Новгорода, а не из Владимира. Все это заставляет нас не принять известия Татищева.

190Там же.

191Ипат. лет. С. 115; Лавр. лет. С. 160.

192«Иде Святославъ на Ростислава къ Тмутараканю, Ростиславъ же отступи прочь изъ града, не убоявся его, но не хотя противу стрыеви своему оружья взяти…» Так объясняет летопись действия Ростислава Владимировича, но едва ли можно не признать такое объяснение наивным: изгнанный, лишенный наследства, самолюбивый князь не мог не видеть в Святославе одного из виновников своего несчастья, и такие идеальные отношения не могли здесь иметь места.

193И Ипатьевская, и Лаврентьевская летописи относят занятие Новгорода и поход князей к 1067 г. Но в Ипатьевской летописи еще под 1065 г. после известия о Тмутаракани мы находим: «В то же лето Всеславъ сиде рать почалъ». Этот намек указывает, что Всеслав именно воспользовался замешательством на юге и недовольством в Новгороде. Промежуток времени от 1065 г. до 1067 г. был самым удобным для действия Всеслава.

194Ипат. лет. С. 115; Лавр. лет. С. 159.

195Ипат. лет. С. 117; Лавр. лет. С. 162.

196Там же.

197Вот что рассказывает летопись об этом событии: «Греки, боясь Ростислава, прислали к нему с лестью катапана; когда он пришел к Ростиславу, последний доверчиво принял его в свою дружину; когда однажды князь пировал с своей дружиной, катапан сказал: “Пью, князь, за твое здоровье“. “Пей“, – отвечал Ростислав. Он отпил одну половину кубка, а другую подал князю, незаметно впустив в нее яду. Князь умер чрез восемь дней, как сказал катапан». (По Демишелю, «катапанами» назывались чиновники, управлявшие провинциями Византийской империи.)

198Житие Феодосия. С. 154.

199На Тмутараканском камне, найденном в прошлом столетии, подпись гласит: «Въ лето 6576 (1068) Глебъ князь мерил море по леду отъ Тмутараканя до Корчева (Керчи).» (Карамзин. История государства Российского. Ч. II. Прим. 111). Значит, в 1068 г. Глеб Святославич был уже в Тмутаракани. Очевидно, Святослав должен был послать его туда еще пред отправлением против Всеслава, т. е. раньше 1067 г., следовательно, после смерти Ростислава в 1066 г.

200Ипат. лет. С. 117; Лавр. лет. С. 162; Татищев. Ч. II. С. 119.

201Лавр. лет. С. 163; Ипат. лет. С. 118.

202Там же. С. 112, 167.

203Ипат. лет. С. 140.

204Там же. С. 136; Лавр. лет. С. 188.

205Никон. лет. Ч. I. С. 160.

206 Соловьев. Т. II. С. 16.

207 Татищев. Ч. II. С. 119.

208Ипат. лет. С. 128; Лавр. лет. С. 182.

209Там же.

210Там же.

211 Соловьев. Т. II. С. 15.

212Лавр. лет. С. 178; Ипат. лет. С. 128, 129.

213Ученые записки II отд. Императорской Академии наук. Кн. II. Вып. II. С. 179. Патерик в русск. переводе. С. 62.

214Там же. С. 176–178.

215Лавр. лет. С. 178; Ипат. лет. С. 128–129.

216Там же. Интересно характерное выражение летописи: «…показаша ему путь от себе».

217 Карамзин. Ч. II. Прим. 116.

218 Карамзин (ч. II, с. 78) берет свой рассказ из немецких летописцев, Липберта Ашафенбургского и др. (см. также прим. 116). Последние, кажется, не совсем верно говорят об участии Генриха в судьбе Изяслава. «Окруженный изменниками и неприятелями.» (Карамзин. С. 77), он не мог так грозно писать Святославу и Всеволоду, «.чтобы они возвратили Изяславу законную власть, или, несмотря на отдаленность, мужественное войско немецкое смирит хищников» (Там же). Напротив, имея много врагов, ведя борьбу с папой, императору не было выгоды находить себе нового врага, тем более что ему нужно было, в таком случае, опасаться и Польши, исконного врага Германской империи. Скорее он воспользовался случаем начать дружественные сношения со Святославом и приобресть на всякий случай союзника. Подобные известия немецкого летописца можно объяснить влиянием патриотического чувства, точно так же рассуждение о тленности богатств должно рассматривать как благочестивое философствование, не идущее к делу.