Мэри Уэстмакотт - Неоконченный портрет

Год спустя вышел первый роман Селии. Он назывался «Одинокая бухта». Мириам говорила, что это замечательно, Дермот говорил, что это чушь собачья. Селия знала, что Дермот прав, но маме была благодарна.

«Теперь, – думала она, – я притворяюсь писательницей. Это еще более странно, чем притворяться женой и матерью».

За последнее время Мириам сильно сдала. При виде мамы сердце у Селии болезненно сжималось. Мама стала такой маленькой и жалкой. Ей было одиноко в пустом доме.

Селия предложила маме переехать к ним. Мириам отказалась наотрез:

– Нет, я не могу. Это было бы нечестно по отношению к Дермоту.

– Я его спрашивала. Он совсем не против.

– Очень мило с его стороны, но я не поеду. Молодые должны жить отдельно.

Селия не стала дольше спорить. Помолчав, Мириам добавила:

– Знаешь, я хотела тебе сказать… Я ошибалась насчет Дермота. Когда вы поженились, я ему не доверяла. Мне казалось, он тебя станет обманывать.

– С кем, мама? С клюшкой для гольфа?

Мириам улыбнулась:

– Да, я была не права. Теперь я спокойна за тебя. Я оставлю тебя с человеком, который о тебе позаботится.

– Дермот очень заботливый.

– Но и очень красивый. Он привлекателен для женщин, Селия, не забывай об этом.

– Какие женщины, мама? Откуда они возьмутся? Он страшный домосед.

– Да, на твое счастье. И он любит Джуди. Она его дочка, не твоя.

– Я знаю.

– Сначала он мне казался жестоким, безжалостным…

– Нет, что ты. Дермот очень добрый. Он просто из тех людей, которые ненавидят раскрывать свои чувства. У него все внутри, он как скала.

Мириам вздохнула:

– Я из ревности не хотела замечать его положительных качеств.

– О, мама, я так его люблю, я так счастлива с ним. В мире нет ничего, чего бы мне еще хотелось… Кроме второго ребенка. Мне все равно, мальчика или девочку.

Селия ожидала, что мама посочувствует, но на лице Мириам промелькнуло озабоченное и недовольное выражение.

– Вряд ли это разумно, Селия. Ты так любишь Дермота, а дети отдаляют женщину от мужчины. Говорят, дети объединяют семью, но это не так.

– Но вы с папой…

– Я всегда разрывалась между ним и вами. Он бывал недоволен, когда перетягивали вы. Он любил вас с Сирилом, но счастливым себя чувствовал, когда мы вдвоем отправлялись куда-нибудь на каникулы… Не оставляй мужа надолго одного, Селия… Мужчины забывчивы.

– Папа никогда не смотрел в сторону других женщин.

– Может, и не смотрел. Но только потому, что я всегда была настороже. В горничных у нас служила крупная красивая девушка – как раз такие нравились твоему отцу. Все барышни, за которыми он ухаживал до свадьбы, были этого типа. И вот однажды, когда он собрался перевесить одну картину, она подавала ему молоток и гвозди. И как бы нечаянно положила ладонь на его руку. Я увидела это. Твой отец не придал этому значения. Подумал, наверное, что она случайно. Мужчины – простодушные существа. Но я немедленно выпроводила эту девушку. Дала ей хорошую рекомендацию и рассчитала.

Селия слушала открыв рот.

– Но папа никогда бы…

– Может, и никогда. Но я не позволяла себе рисковать. Я знала столько случаев… Если у жены слабое здоровье, а в доме заправляет компаньонка или гувернантка – какая-нибудь юная красавица… Селия, обещай мне, что ты будешь внимательно выбирать гувернантку для Джуди.

Селия рассмеялась и поцеловала маму:

– У меня в доме не будет никаких красивых крупных девушек. Только тощие старые девы в пенсне.

Мириам умерла, когда Джуди было восемь лет. Селия в это время находилась за границей. На Пасху Дермот получил десятидневный отпуск и хотел поехать с Селией в Италию. Она неохотно покидала Англию: врач предупредил ее, что здоровье мамы может резко ухудшиться. Селия приезжала раз в неделю. Остальное время за Мириам присматривала приятельница.

Мириам и слышать не хотела о том, что Селия отпустит Дермота одного. Чтобы дочь не беспокоилась, она приехала в Лондон к кузине Лотти, куда чуть раньше перебрались Джуди с гувернанткой.

В Комо Селию настигла тревожная телеграмма, рекомендующая ей вернуться. Первым поездом она отправилась обратно. Дермот хотел ехать с ней, но она убедила его продолжать отпуск в Италии: Дермот нуждался в отдыхе и перемене обстановки.

Поезд проезжал Францию. Сидя в вагоне-ресторане, Селия внезапно ощутила внутри странную холодную безысходность и поняла: «Ее больше нет. Она умерла».

В Лондоне Селия узнала, что мама умерла примерно в это время.

Дермот хотел как лучше. Он ненавидел беды и несчастья, но хотел как лучше. Из Парижа он написал Селии, чтобы она приезжала на день-два «развеяться». Возможно, по доброте душевной, возможно, от нежелания возвращаться в дом, где царит траур, – но он сделал то, что сделал.

Дермот приехал перед ужином. Селия лежала на кровати в спальне. Она страстно ждала его возвращения. После похорон нервы ее были напряжены до предела, но она помнила, что главное сейчас – Джуди. Нельзя было допустить, чтобы атмосфера скорби омрачила ее жизнь. Джуди – такая веселая и озабоченная своими делами. Она поплакала о бабушке, но вскоре забыла ее. У детей память короткая. Когда приедет Дермот, станет легче. «Как хорошо, что у меня есть Дермот, – думала Селия. – Если бы не он, я бы тоже сейчас умерла».

Дермот был взвинчен. Войдя в спальню, он игриво, как послышалось Селии, спросил:

– Как делишки?

В другое время Селия поняла бы, что игривость его мнимая, но сейчас ее будто ударили по лицу. Она повернулась навзничь и зарыдала.

Дермот извинялся и старался объяснить.

Под конец Селия уснула, держа его за руку. Убедившись, что она вправду спит, он с облегчением отнял у нее свою руку и пошел в детскую. Джуди пила молоко. Она радостно замахала отцу ложкой.

– Привет, па. Во что будем играть? – Джуди не любила терять времени.

– Во что-нибудь не слишком шумное. Мама спит.

– Давай в лото?

И они стали играть в лото.

Жизнь шла по-прежнему, хотя и не совсем.

Внешне Селия не выказывала своего горя. Но внутри у нее словно что-то сломалось. Она была как часы с испорченной пружиной. Дермот и Джуди чувствовали перемену и были ею недовольны.

Через две недели после похорон Мириам Дермот сказал, что хочет пригласить на выходные друзей. Селия, не успев осознать, что делает, закричала:

– Нет, только не сейчас! Я этого не вынесу.

Впрочем, она немедленно раскаялась, просила у Дермота прощения и говорила, что, мол, конечно, пусть его друзья приезжают. Они приехали, но визит прошел без особого успеха.

Несколько дней спустя Селия получила письмо от Элли. Письмо ее неприятно поразило.