Элизабет Джейн Говард - Смятение

– И еще Полли говорит, что хочет ходить на вечеринки, потому как с тех пор, как мы выросли, нам это нечасто удается.

– Ну, ты тоже хотела на них ходить.

– Только затем, чтобы знакомиться с людьми с различным жизненным опытом.

Впоследствии она думала, что Арчи был очень хорошим слушателем. Он никогда не перебивал, ни от чего пренебрежительно не отмахивался. Он дал им высказать все «за» о каждой высказанной идеи, заметив: «Вы мне поведали только о «за», возможно, потому, что никаких «против» вы не уловили».

Итак, они все обсудили. Согласились, что дома оставаться не хотят, но учить французский было бы благом, где бы они ни находились. Согласились, что, возможно, полезно научиться готовить, только это не просто готовка, а еще и научиться выбирать прислугу и гладить самую сложную одежду, какой у них никогда не будет. «Во всяком случае, Полли и впрямь понадобится прислуга в доме, когда он у нее появится, а я, может, легко стану социалисткой, потому что они больше следят за тем, чтобы быть справедливыми, и мы всегда можем есть из мисок или делать сандвичи, которые обе обожаем». Обе не видели особенного «за» в школе домоводства. Когда речь зашла о стенографии и машинописи, их позиции оказались слабее. Арчи обратил внимание, что, когда их призовут, один из этих навыков почти наверняка обеспечит им интересную работу. «Хотя, – заметила она тогда, – не думаю, что женщинам позволяют заниматься чем-то по-настоящему интересным. Им разрешено быть убитыми на войне, но никак не самим убивать в ответ. Вот вам еще одна несправедливость».

– Вы превосходно знаете, Клэри, что питали бы полнейшее отвращение к убийству кого бы то ни было.

– Не в том суть. Суть в том, что, будь у женщин равная ответственность во всем, что касается войн, их у нас и не было бы. Я так думаю.

– Она почти хочет быть пацифисткой, как Кристофер, и в чем-то я с этим согласна, – сказала Полли. – Только она еще хочет научиться управлять аэропланом и командовать подводной лодкой, что, признайте, Арчи, не очень логично.

– Все равно, я, по-моему, понимаю, что она имеет в виду, – ответил Арчи.

Клэри зарделась: самый понимающий человек, какого она когда-либо встречала. И сказала:

– Желания могут быть непредвиденными. – Она попыталась неприметно облизнуть губы, но увидела, что оба собеседника следили за ней. – Разве не чудно, как «Гранд Марнье» оказывается снаружи бокала? Удивительно, что внутри еще что-то осталось.

Арчи сказал, что, оставляя в стороне их пожелания относительно будущей жизни, им придется осознать, что это такое, и, по-видимому, учитывая статус-кво, они могли бы счесть полезным курс на обучение работе секретаря. Идея университета была отклонена.

– Мы даже не сдали экзамены на школьный аттестат, – сказала Клэри, – и у меня такое ощущение, что многие годы мы учились не тому, что было нужно.

– Да просто эта несчастная мисс Миллимент хотела от нас того, чего ей самой хотелось, – сказала Полли. – Она куда умнее нас. Учила нас всякому, – добавила она, – что по большей части не годилось для сдачи экзаменов.

– А куда мы сейчас идем? – спросила Клэри, когда они, выйдя из ресторана, пошагали по темной узкой улице.

– Домой, я полагал. У вас есть какие-то другие идеи?

– Я немножко… всего чуточку … надеялась, может, мы сходим в ночной клуб.

– Боюсь, сегодня не сходим. Видите ли, я в таком клубе не состою. Но если вам очень хочется, то я вступлю в какой-нибудь и попозже свожу вас.

– Я вовсе туда не рвусь. Только вот Луиза все говорит и говорит про это, была там всего один раз после «Последних радостей». В любом случае, полагаю, нельзя приводить в клуб двух женщин.

– Почему? Я бы счел, что так вдвое забавнее.

– Той, с кем бы вы не танцевали, может быть неловко, – заметила Полли. – Ее могли бы похитить.

– И это была бы я, – тут же сказала Клэри. – Я никудышный танцор. Если честно, не вижу в этом смысла.

«Мы не пошли в ночной клуб, – написала она в своем дневнике. – И к лучшему, если честно, ведь о них идет слава как о местах крайне скучных – там очень хорошо лишь тем, кому нужно сильно напиться и влюбиться».

Некоторое время она смотрела на написанное, соображая, как написанное могло бы произойти на самом деле. Ей казалось, что чем-то из этого или тем и другим сразу можно заниматься где угодно, для этого незачем ходить в ночной клуб, значит, в этих ночных клубах должно быть еще что-то, о чем не говорят. Ну, ладно. Видно, все это, и клуб тоже, представляет собой всеобщий тайный сговор, постичь который, похоже, не в силах ни она, ни Полли, а может, они и не постигнут его до тех пор, пока не обретут этот самый таинственный жизненный опыт, о каком никогда не говорят, разве что друг с другом. Не может ли это (как они однажды подумали) быть попросту связано с возрастом: им обеим по семнадцать лет, и если это не взрослость, то, скажите на милость, что?

«Квартира Арчи [писала она] очень мила. Мы провели в ней ночь. Он радушно уступил нам с Полли свою кровать, а сам спал в гостиной на кушетке, которая была ему коротка (бедный Арчи!), и за завтраком он сказал, что у него шея как вешалка для пальто. Я поняла, что нам с Полли следовало бы встретиться с ним по отдельности, тогда одна из нас могла бы устроиться на кушетке, а он мог бы оставаться в своей постели. Но пусть квартира и весьма мала, все же это квартира с мебелью, и ему как-то удалось сделать ее симпатичной, такой же, как и он сам. Он показал нам шкаф в прихожей, забитый предметами, которые он не переносит. Такая ужасная стойка для лампы с парусниками, все корабли цвета потемневшего пергамента и кофейных зерен, полная коробка китайских кроликов, все бледно-голубые и один другого больше, но в остальном одинаковые, еще ковер с рисунком, который Арчи называет зигзагами пост-Пикассо, крашенными в цвета фруктовых соков, – всякие такие вещи. Но Арчи покрыл красными суконными скатертями худшие из столов и купил поразительную картину художника по имени Мэтью Смит [14] Сэр Мэтью Смит (1879–1959) – британский живописец, ученик Анри Матисса, последователь фовизма, мастер ню, натюрморта и пейзажа. Воевал на Первой мировой войне, был ранен. В 1949 году был награжден командорским орденом Британской империи, в 1954 году посвящен в рыцари. : на ней, в удивительных алых и темно-синих тонах был изображен довольно упитанный спящий человек, – которую повесил над камином, а еще он собственноручно покрасил стены в белый цвет, отчего все кажется гораздо светлее. В ванной комнате ванна оранжево-желтая с черным, очевидно, когда-то это было модно. По словам Арчи, единственное, что остается, это смеяться над этим, только у него мыло с запахом розовой герани и вода куда горячее, чем у нас дома. На завтрак у нас были тосты с консервированным мясом и чай. Потом Арчи должен был идти на работу в Адмиралтейство. Так что мы с Полли вымыли посуду после завтрака, привели все в порядок, а потом пошли пройтись по магазинам и погулять по улицам, пока не настало время обеда с дядей Хью в его клубе. Опять клубы. Дядин клуб зовется «Въезд-Выезд», потому что перед его главным входом имеются двое ворот для въезда и выезда машин. Хотя прямо сейчас налетов на Лондон нет, город кажется очень пыльным и грустным. Мы решили отправиться на Пикадилли-серкус и взглянуть, нет ли в «Галери Лафайет» чего-нибудь хорошенького, что нам по карману, Полли купила там свое лимонное платье за пять шиллингов, так что место подходящее. По пути туда мы говорили об Арчи, но как-то очень поверхностно. Например, я сказала, что не пойму, как он что-то покупает в магазинах, если флотским офицерам не разрешается носить пакеты, а Полли сказала, что они, должно быть, переодеваются в гражданскую одежду или поручают своим подружкам делать для них покупки. Я сказала, что, по-моему, у Арчи нет подружки, а Полли сказала, откуда мне знать, это не он мне сказал? Вообще-то, он эту тему не затрагивал, но, конечно, если бы она у него была, то были бы какие-то признаки. Полли мигом спросила, какого рода признаки, а я никаких не смогла придумать, кроме баночек с кремами в ванной. Во всяком случае, сказала я, люди всегда говорят о тех, в кого влюблены, – только взгляни на Луизу, которая без умолку трещит о своем занудном Майкле Хадли, и, насколько нам известно, Арчи слишком стар для любовных связей. «И вовсе он не слишком стар ! – вскинулась Полли. – На самом деле он вообще-то слишком молод для своего возраста».