Екатерина Вильмонт - Перевозбуждение примитивной личности

— Надеюсь, не с мужиками?

— Надейся!

— Шадрина, что ты себе позволяешь?

— А что, со звездами твоего ранга нельзя так разговаривать? Прости, не знала. Опыт уж очень маленький общения со столь важными персонами.

— Зря иронизируешь, между прочим! Вот сейчас приедем, увидишь… Ну это все глупости! Ты небось думаешь, какая сволочь, даже не поцеловал меня после того, что было… Думаешь?

— Ну, вообще мелькала такая мысль.

— Я боюсь, Шадрина!

— Чего ты боишься?

— Ох, многого! — притворно вздохнул он. — И прическу испортить…

— Свою?

— Твою, дуреха! И платье помять, а главное, боюсь, что просто не поеду уже никуда. Но зато после тусовки!

— Звучит многообещающе!

— Уж будь уверена!

И хотя разговор был шутливый, я все равно завелась. Я опять попала в сети его обаяния и обо всем забыла.

— Слушай, мы что, за город едем?

— Ну да! В загородный ресторан!

* * *

Первым, кого я увидела в толпе гостей в огромном зале, был.., мой отец. Его красивая седая голова возвышалась над толпой. У меня сразу упало настроение, а почему, сама не знаю.

— Шадрина, выше нос! Я с тобой! — шепнул Костя, тоже заметив отца.

К Косте сразу кинулась девица с двумя фотоаппаратами.

— Господин Иванишин, кто ваша спутница?

— Без комментариев! — бросил Костя. — Шадрина, ты производишь фурор!

— Ерунда, фурор производишь ты! И зря ты не сказал, кто я. Сейчас выяснятся родственные связи…

— О, Динь-Динь! — прогремел рядом голос отца. — Добрый вечер, молодой человек! Ариша, иди сюда! Вот, познакомься, это твой любимый артист!

Привет, Динь-Динь!

Ариша почему-то поджала губки, рассеянно кивнула мне и протянула Косте наманикюренную руку для поцелуя.

Он весьма галантно приложился к ручке, извинился и, крепко держа меня под руку, стал протискиваться в глубь зала. Я только успела заметить, что давешняя девица с фотоаппаратами подбежала к отцу и стала его о чем-то расспрашивать. Забавно!

Меня с кем-то знакомили, поили шампанским, и я кожей чувствовала жгучую зависть присутствующих женщин, потому что Костя от меня не отходил ни на шаг. Ощущение хоть и не слишком приятное, но зато лестное! И я действительно впервые с момента приезда в Москву чувствовала себя здесь иностранкой. Мне было в новинку подобное сборище. Это так далеко от всего стиля моей теперешней жизни, да, впрочем, я никогда не была светской дамой. А если и случалось попасть на прием, то уж в центре внимания я никогда не оказывалась.

Мне это не нравилось, но Костя, похоже, был в своей стихии.

— Старик, рад тебя видеть! — хлопнул его по плечу высокий толстый человек. — Сколько лет, сколько зим!

— Привет, старичок! Действительно, сколько лет… Постой, Вовка, ты узнаешь мою даму? А ты его не узнала?

Минуту мы удивленно пялились друг на друга.

— Шадрина, черт побери, это Шадрина! — завопил он и сгреб меня в охапку.

— Марков? Ты?

— Узнала! Узнала! — ликовал Вовка Марков, в прошлом самый большой хулиган в классе.

— Эй, Марков, ты ее задушишь! — забеспокоился Костя.

— Черт подери, Динка, откуда ты взялась? И какая ты стала! Что, Иванишин все еще за тобой бегает?

— Бегает! — шепотом ответила я и подмигнула Вовке.

— Ну, ребята, я так рад! Какая встреча! За это надо выпить! Котька, конечно, скажет, что он за рулем, а мы с тобой, Динка, можем! Кстати, Иванишин, ты плюнь на стального друга, мой водитель всех отвезет, расслабься!

— Марков, не начинай! — погрозил ему пальцем Костя. — С меня и одного раза хватило, я чуть спектакль не сорвал от такой расслабухи.

— Не преувеличивай! И потом, «чуть» не считается! Шадрина, пошли выпьем, а этот красавчик как хочет!

— Вовка, а ты что, тоже меценат?

— Да нет, я вообще-то хозяин этого заведения.

— Не скромничай, Вовка! У него, Динка, еще пять ресторанов в Москве. Ресторатор!

— Да, такое дело… Видишь, как это плохо на фигуре отражается? — весело развел руками Марков.

— А я, сказать по правде, не знал, что это тоже твое заведение, — заметил Костя.

— Я недавно его купил.

— То-то гляжу, тут поприличнее стало, молоток, Марков! Слушай, а нельзя нам по блату быстренько что-то сожрать и смыться, а? — спросил Костя.

Марков взглянул на часы.

— Вообще-то сейчас уже начнется ужин. Но вы сядете за мой столик, и все будет о'кей!

Действительно, вскоре распахнулись двери на огромную террасу, где стояло множество столиков, накрытых удивительно красиво и элегантно.

— Класс, Вовка! — воскликнул Костя. — Здорово!

Марков просиял, но произнес снисходительно:

— Да, и мы кое-что повидали за эти годы! И мы теперь не лыком шиты.

Пока гости рассаживались, Вовка провел нас к столику у балюстрады, за которой я обнаружила небольшой, красиво подсвеченный бассейн с какими-то водными растениями.

— Марков, это что, для протрезвления гостей? — засмеялся Костя.

— Борони Бог, как говорил мой дед! Это исключительно для красоты! Купаться запрещено! Ой, Динка, до чего ж я рад тебя видеть! Расскажи хоть в двух словах, где живешь, как и что? Замужем? Чем занимаешься?

И пока я «в двух словах» рассказывала о себе, к Косте то и дело подходили дамы. Поначалу он мило улыбался, целовал ручки, какой-то девице дал автограф, но постепенно накалялся, поскольку не мог даже куска проглотить.

Вовка краем глаза наблюдал за происходящим.

— Ладно, оставлю вас вдвоем, тогда эти мухи будут меньше надоедать. Шадрина, бери дело в свои руки.

И он ушел. Несмотря на полноту, двигался он легко и даже изящно.

— Да, Костя, тяжело тебе на людях…

— И не говори, поесть даже не дадут. — Он взял обе мои руки и стал поочередно целовать. Поклонницы осадили назад, но я чувствовала: на нас многие смотрят.

— Динка, я твою репутацию не испорчу?

— Наоборот! — засмеялась я. Меня волновали его прикосновения даже среди такого множества людей.

— А как тебе Вовка?

— Он мне всегда нравился, хороший парень.

Скажи, он бандит? — вспомнила я разговоры своей сестры.

— Не знаю, но думаю, не без того. То есть сам он не бандит, конечно, но не сомневаюсь, что связан с ними… Куда от них денешься? Шадрина, о чем мы говорим вообще? Шадрина, я тебя хочу, — произнес он одними губами, но я расслышала, и блаженное тепло разлилось по телу, голова пошла кругом.

— Костя, знаешь, что мне сейчас нужно? — прошептала я.

Его глаза вспыхнули.

— Ну?

— Ушат холодной воды!

— Я люблю тебя, Шадрина!

И вдруг выражение лица у него изменилось.

Оно стало холодно-безразличным, и на губах появилось подобие вежливой улыбки. Я обернулась.

К нашему столику, чуть пошатываясь, с бокалом шампанского приближалась Ариша.

— Простите, я на минутку прерву ваше уединение, вы позволите присесть? — И, не дожидаясь позволения, она села на Вовкин стул. — Дина, ваш отец страдает!