Виктория Холт - Невеста замка Пендоррик

«Да Хайсон ли это была тогда здесь и так встревожила меня своими рассказами и предостережениями? — вдруг усомнилась я, глядя на них теперь. — Не проделки ли это ее сестры? Ловелла ведь запросто могла постараться напугать меня, а потом притвориться, что это сделала Хайсон».

— Привет, — крикнула Ловелла.

Они подошли и сели на траву рядом со мной.

— Мы тебе не мешаем? — вежливо поинтересовалась Ловелла.

— Нет, я не особенно хочу читать.

— Тебе нравится здесь?

— Тут так тихо и спокойно.

— Ты тут в самых недрах Пендоррика. Он окружает тебя со всех сторон. Хай тоже любит сидеть здесь. Правда, Хай?

Хайсон кивнула.

— Ну так, — продолжала Ловелла, — что же ты думаешь о нас?

— Я как-то не слишком об этом задумывалась.

— Я не имела в виду нас с Хай. Что ты думаешь о Пендоррике, дяде Роке, маме, папе и Бекки Шарп [16] Одна из героинь романа английского писателя XIX века Уильяма Мейкписа Теккерея «Ярмарка тщеславия». .

— Бекки Шарп?

— Старушка Бектив, конечно.

— А почему вы ее так зовете?

— Да Хай прочитала про эту самую Бекки Шарп. Она все время читает что-нибудь.

Я взглянула на Хайсон, и она в ответ важно кивнула.

— Когда Хай рассказала мне, кто такая Бекки Шарп, я тотчас поняла, что наша Рейчел — копия этой Бекки. Я всем даю прозвища. Сама я Ло, она вот Хай. Родители нас удачно назвали, правда? Хотя я не уверена, что мне так уж нравится мое имя. Пожалуй, я бы лучше была Хай… по имени, я хочу сказать, атак мне собой больше нравится быть. Старушка Хай вечно киснет, сидит и о чем-то размышляет.

— Не такое уж плохое занятие, — заметила я и улыбнулась Хайсон, которая продолжала глядеть на меня серьезно и пристально.

— У меня для всех есть тайные прозвища — мои собственные!

— А меня как ты называешь?

— Тебя? Но ведь ты — Невеста! Никак по-другому тебя не назовешь.

— А мисс Бектив нравится ее прозвище? — спросила я.

— Она ничего не знает. Это секрет. Видишь ли, она с мамой училась в школе и все время приезжала сюда с тех пор. Хай еще давно сказала про нее: «В один прекрасный день она приедет, да так и останется жить у нас; ей ведь ужасно не хочется уезжать отсюда».

— Миссис Бектив что же, сама вам это сказала?

— Конечно же нет! Скажет она, как же! Никто никогда не знает, что у Бекки Шарп на уме. Но то, что она хочет остаться, это точно. Одно время мы думали, что она обженит дядю Рока.

Хайсон подошла, уперлась ладонями мне в колени и заглянула в лицо.

— Именно на это она и рассчитывала. Не думаю, чтобы она была тебе очень рада.

— Этого не велено говорить, Хай, — вмешалась Ловелла.

— Я буду говорить, что захочу!

— Ты не посмеешь. Ты не должна.

— Уж не ты ли мне запретишь? — ехидно поинтересовалась Хайсон. — Еще как посмею! — добавила она с жаром.

— Не посмеешь. Не посмеешь, — пропела Ловелла и пустилась бежать вокруг пруда. Хайсон бросилась вдогонку, и так они носились, пока Ловелла не скрылась в дверях дома.

Хайсон хотела было последовать за сестрой, но передумала и возвратилась. Несколько секунд она стояла молча, глядя на меня.

— Ловелла совсем еще ребенок, — с важностью сказала она, усевшись на траву передо мной.

Она не отводила взгляд от моего лица, и это меня немного смущало.

— Ты все больше молчишь, когда она рядом, — заметила я. — Почему?

Хайсон пожала плечами.

— Я говорю только в том случае, когда мне есть, что сказать, — сообщила она значительно.

Сейчас же, похоже, сказать ей было нечего, и несколько минут она молча рассматривала меня. Потом вдруг вскочила и также молча принялась изучать окна.

Она подняла руку и помахала. Проследив за ее взглядом, я увидела, что занавеска на одном окне слегка отодвинута и кто-то стоит там в глубине, глядя вниз. Я с трудом смогла различить темное платье и шляпку с синей лентой.

— Кто это? — спросила я резко.

— Это была бабуля.

Она улыбнулась загадочной чинной походкой направилась к северной части дома.

Оставшись одна, я взглянула вверх. Никого не было в окне, и занавеска была опущена.

— Барбарина, — пробормотала я, чувствуя, что готова бегом бежать отсюда сию же минуту — подальше от этих окон, которые, казалось, взирают на меня с холодной насмешкой.

Напрасно я старалась уверить себя, что это не могла быть Барбарина, что, вероятно, Ловелла надела шляпку и встала у окна — они с Хайсон сговорились, чтобы разыграть меня… Фигура у окна не была Ловеллой. Там стояла взрослая и высокая женщина.

Я поспешила в дом и, поднимаясь к себе, остановилась перед портретом Барбарины. Мне почудилось, что глаза женщины взглянули на меня с насмешкой.

«Ерунда, — говорила я себе, идя по коридору. — Я здоровый и нормальный человек и не верю в призраки. Привидений не бывает!» Но одновременно другие мысли проносились у меня в голове. Я не была уверена, что осталась прежней наивной и детски-самоуверенной Фэйвел, какой была еще так недавно на острове, когда жив был папа и Рок не вошел еще в мою жизнь. С той поры многое изменилось, и я испытала чувства, о которых прежняя Фэйвел знала лишь понаслышке: любовь, ревность и теперь — страх.

Открыв дверь в свою комнату, я невольно вскрикнула и отшатнулась. Спиной к свету в кресле сидела женщина.

Должно быть, потрясение, которое я испытала внизу, выбило меня из колеи, потому что я не сразу узнала Морвенну.

— Я испугала тебя, — сказала она. — Прости, пожалуйста. Я пришла за тобой и вот… присела тут.

— Да я сама не знаю, почему вдруг испугалась… Просто не ожидала никого тут увидеть, наверное.

— Я вообще-то пришла сказать, что приехала Дебора. Я бы хотела, чтобы ты спустилась и познакомилась с ней.

— Кто, ты сказала?

— Дебора Хайсон. Мамина сестра. Она живет у нас часто и подолгу. Но сейчас, я уверена, она приехала специально ради тебя. Она не переживет, если не будет в курсе всех семейных дел и не примет в них участия.

— Я не могла видеть ее только что у окна?

— Очень может быть. А окно не западной стороны?

— Да, кажется, с западной.

— Ну тогда, конечно, это была Дебора. Ее комнаты в западном крыле.

— Она стояла и смотрела вниз. Хайсон помахала ей и убежала, ничего не объяснив.

— Хайсон очень любит ее, и она Хайсон. Я рада, потому что всем обычно больше нравится Ловелла. Так ты спустишься? Мы собираемся пить чай в зимней гостиной. Деборе не терпится посмотреть на тебя.

— Конечно. Пошли.

В небольшой комнате на первом этаже северного крыла меня встретила высокая пожилая дама. Я была почти полностью уверена, что именно ее я и видела у окна.

Сейчас шляпки на ней не было, но прическа и костюм соответствовали моде тридцатилетней давности или около того. Она была очень высокого роста, стройная, с пышными седыми волосами и ярко-голубыми глазами в тон ее крепдешиновой, с оборками блузке.