Виктория Холт - Невеста замка Пендоррик

Мы рано легли в тот день, и, проходя по длинному коридору в нашу половину, я посмотрела вниз на четырехугольник дворика и вспомнила разговор с близнецами.

Рок стоял у меня за спиной, пока я смотрела в окно.

— Тебе нравится внутренний дворик, правда?

— Мне там нравится все, кроме этих окон-глаз, которые так и таращатся на меня все время.

Он рассмеялся.

— Да, ты уже говорила. Но не волнуйся — у нас у всех тут полно своих дел и просто нет времени подглядывать. Но я вижу, что ты чем-то обеспокоена, дорогая. Нет?

— Да, нет… ничего особенного.

— Ну, теперь я вижу, что угадал. Давай-ка, выкладывай.

Я попыталась было отшутиться, но тишина, охватившая огромный дом, действовала на меня угнетающе. Я думала о трагедиях, которые видели эти старые стены за сотни лет, и мне почудилось, что прошлое не ушло, а где-то совсем рядом, обступает меня со всех сторон. Я не выдержала и рассказала обо всем, что случилось со мной днем.

— Ох уж эти мне близнецы! — с досадой воскликнул Рок. — Их хлебом не корми, дай поозорничать.

— Но это предание… легенда о Невестах…

— В Корнуолле подобные легенды рассказывают о дюжине старинных усадеб. Мы ведь кельты — народ горячий, не какие-нибудь там флегматичные англосаксы. Если уж в Англии водятся привидения — в Хересфорде или там в Оксфордшире, — то уж Корнуолл, по мнению его жителей, весь просто кишит ими. Прибавь сюда еще «маленький народец» — всяких эльфов, фей, гномов. Да кого тут только нет! Есть, например, пяточники — те, что родились вперед пятками, что по здешнему поверью признак магической силы. Есть семейства морских колдунов — их предки-рыбаки оказали услугу какой-нибудь русалке, за что та и наградила их и их потомков колдовской силой, есть обычные ведьмы и колдуны — черные и белые, как и положено. Так что ж удивляться какому-то призраку? Не один уважающий себя дом не может без них обойтись. Здесь это вопрос престижа. Держу пари, что Лорд Полорган не пожалел бы тысячи-другой фунтов, чтобы заполучить себе в Причуду хоть какой-нибудь завалященький призрак. Да не тут-то было. В глазах корнуэльцев он чужак и, значит, лишен такой привилегии.

Рассуждения Рока успокоили меня, и я стыдилась своей мнительности. Этот разговор с Хайсон (какая странная девочка!) выбил меня из колеи, главным образом потому, что я приняла ее за Ловеллу. И очень меня неприятно удивила та, даже нездоровая какая-то радость, которую я прочла в ее глазах, когда ей удалось смутить меня.

— Все-таки меня очень интересует предание о Невестах Пендоррика, — сказала я. — Как-никак она и меня касается — я ведь одна из них.

— Очень жаль, что Ловелла Пендоррик умерла, и очень некстати она умерла ровно через год после свадьбы, что, очевидно, и породило разные слухи. Она родила наследника, и это стоило ей жизни — не такой уж редкий случай в те дни. Но это же Корнуолл, тут легенды и предания растут, как грибы после дождя, и меньшего повода хватило бы, чтобы появилась ее тень.

— И тень ее стала бродить по дому, так?

Он кивнул.

— Так. О Ловелле и о том, что, якобы, ее тень бродила по дому по ночам, забыл и бы скоро, если бы моя мать не умерла, когда нам с Морвенной едва исполнилось пять лет. Ей тогда было всего двадцать пять.

— А как она умерла?

— В этом-то, похоже, все и дело. Она упала с северной галереи — перила сломались. Дерево было трухлявое, изъеденное жучком. Это был несчастный случай, но из-за того, что в северном холле висит портрет Ловеллы, пошли слухи, что Ловелла ее и убила, заставив упасть. Будто бы она устала бродить призраком по дому и решила, что пусть-ка Барбарина займет ее место. Уверен, именно тогда и распространилась история о том, что тень умершей Невесты будет бродить по дому, пока новая Невеста не умрет и не станет призраком. Теперь ты услышишь, что призрак — это моя мама Барбарина. Пожалуй, для такого старого дома привидение уж слишком молодое, но наши привидения, так сказать, эстафетные.

— Понятно, — сказала я медленно.

Рок положил руки мне на плечи и засмеялся, я тоже рассмеялась с ним вместе. Все вдруг встало на свои места, исчезла таинственность и вместе с ней страх.

Молодая дама в костюме для верховой езды и шляпке с голубой лентой завладела моими мыслями. Я часто подолгу задерживалась у ее портрета, если мне случалось оказаться поблизости и никого не было рядом. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом и решил, что на меня подействовала легенда и я поверила в призрак.

Портрет притягивал меня. Барбарина была на нем, как живая. Глаза, казалось, мерцали, а с губ готовы были сорваться слова. Я думала, что же чувствовала она в тот момент, когда перила покачнулись под ее тяжестью и обрушились. А что если её притягивал портрет той другой невесты — как меня притягивает ее собственный?

«Нет, — говорила я себе. — Просто мне нравится картина, и ничего странного и болезненного здесь нет. Я не собираюсь тревожиться из-за какой-то глупой сказки».

Я ходила смотреть на картину — почти помимо своей воли.

Как-то утром, два дня спустя после нашего разговора, Рок застал меня перед портретом. Он взял меня под руку и сообщил, что пришел пригласить меня на прогулку в автомобиле.

— Мы совсем не похожи на нее, правда? — сказал он. — И я и Морвенна, мы оба темные, словно испанцы. Ты не должна впадать в мрачность, глядя на нее. Это просто портрет, не больше.

Тем утром Рок повез меня на вересковую пустошь, которая меня сразу же покорила. Перед нами простиралась дикая равнина, усеянная кое-где причудливыми валунами, очертания которых походили на гротесковые человеческие фигуры.

Я видела, что Рок хочет познакомить меня с Корнуоллом, чтобы я понимала этот край, потому что он знает, что легенда расстроила и смутила меня, а он хочет, чтобы я не принимала ее всерьез.

Мы проехали через Каллингтон и Сент-Клир — маленькие городки с серыми гранитными фасадами домов — и опять выехали на вересковую пустошь. Рок показывал мне курганы эпохи неолита, могилы людей, живших в доисторические времена. Он хотел доказать мне, что край с такой древней историей непременно должен быть и краем легенды.

Он остановил машину на холме, откуда хорошо было видно фантастическое скальное образование, получившее название Чизринг. Обняв меня, он пообещал:

— Как-нибудь мы проедем подальше на запад, и я покажу тебе Веселых Дев. Круг из девятнадцати валунов, про которые тебе расскажут, что однажды, очень давно, девятнадцать девиц решили бросить вызов традиции и пришли танцевать в священное место, за что и были обращены в камни. И действительно камни наклонены в разные стороны, как будто застыли в танце.

Он помолчал, с нежностью глядя мне в лицо, затем продолжил:

— Со временем ты привыкнешь к нам. Куда ни глянь, здесь везде легенды. Их нельзя воспринимать всерьез.