Светлана Полякова - И улыбнется счастье…

Впервые Ася поймала себя на мысли, что понимает стойкую неприязнь Виолетты к Алене. Поймала — и тут же устыдилась. «А еще говорят, что любовь рождает в человеке хорошие качества», — подумала Ася. Она нечаянно все-таки дала определение тому, что рождалось сейчас в ее душе — пока еще смутное, но принимавшее все более четкие очертания.

Митины очертания…

Стоило им остаться втроем в комнате, как Виолетта почувствовала себя лишней. То есть ей сразу дали это понять. Алена умела это делать взглядом, сохраняя при этом безупречную вежливость.

— Чем занимаешься, Виолетточка? — нежно проворковала она, не выпуская Митину руку.

Виолетта смотрела на ее тонкую руку с длинными, украшенными голубоватым лаком ногтями, и на секунду Аленина рука обрела сходство с когтистой лапой ястреба. Митя же показался добычей. «Да, скорее всего так и есть, — подумала она, невольно усмехаясь. — И Алена никогда свою добычу не выпустит…»

Она подняла глаза на Алену и снова улыбнулась, поймав холод в этих раскосых глазах. Ах, как ей хотелось проворковать точно так же в ответ, с издевкой, что она только и делает, что отдыхает и развлекается… Недавно вернулась с Ибицы или еще там Бог знает откуда. Но вместо этого честно ответила, решив, что такой ответ будет самым достойным:

— Рыбой торгую… На базаре.

И откинулась на спинку кресла, наблюдая, как удивленно поползли кверху Аленины выщипанные брови.

А Митя почему-то коротко рассмеялся, и Виолетте показалось, что он посмотрел на нее с симпатией и интересом.

— Ты все иронизируешь, — хихикнула Алена.

— Это не я иронизирую, — серьезно ответила Виолетта. — Это Господь так иронизирует… Но не будем на него валить собственные беды. Не он же так извратился, что мир отдал таким…

Она одернула себя, потому что с ее губ уже собиралось сорваться «таким, как вы с Митей». Но Алена и так догадалась:

— Что ж, каждому свое.

— Вот и я говорю, — ответила презрением на презрение Виолетта. — Надо кому-то и работать. Рыбой торговать тоже неплохо. Главное — любое занятие дает ощущение самодостаточности. А присутствие денег в твоей жизни, добытое тем более неправедным путем, создает лишь иллюзию самодостаточности. На самом деле человек постоянно комплексует и боится все это потерять. Так что лучше собственные, заработанные, пусть и небольшие деньги, чем огромное богатство, нажитое способом, неугодным Господу Богу.

— Чувствуется влияние тети Кати, — заметила Алена.

— Нет, — опровергла ее утверждение Виолетта. — Это влияние жизненного опыта и… Карло Гонсало. «Я лучше буду нищим и свободным, чем душу дьяволу продам за мелкие гроши… Ведь не вернет он мне моей души? А деньги утекут бесповоротно…»

— А я о нем и забыла, о твоем Карло Гонсало, — постаралась перевести разговор с опасной темы Алена. Она прекрасно понимала намеки Виолетты на саму себя. «Это я продала душу дьяволу? — хотелось воскликнуть ей. — А может быть, ты просто, как и все люди, завидуешь мне?

Тому, что в отличие от тебя будущее принадлежит мне!»

Но она сдержалась и сохранила на лице ласковую снисходительность. Нет, пусть Митя видит, какая она Алена, умная, сдержанная и великодушная. Но пусть видит и то, что люди, к которым он так стремится, мелочны, завистливы и злы. Пусть видит, как они не любят всего лишь за то, что кому-то просто больше повезло!

Обернувшись к Мите, она насмешливо произнесла:

— У них есть какие-то переводы этого поэта. Странно, но почему-то его нигде не печатали.

— Печатали, — возразила обиженная за Карло Виолетта. — Аська рассказывала, что сама видела его стихи в каком-то старом журнале.

И тут же отругала себя — получилось так, точно она оправдывалась перед Аленой и хотела ее убедить в существовании Карло Гонсало. А ведь он в этом не нуждался. Ему-то было абсолютно все равно, верит или нет какая-то там Алена в то, что он был на самом деле… Потому что Алена не была способна создать даже строчки.

Она вообще не была способна ничего создать!

Время шло — Леня ощущал его молчаливое течение почти физически. Виолетта не торопилась, но Леню это не угнетало. Он отвечал односложно на вопросы тети Кати, смотревшей на Леню с подозрением, а сам все поглядывал на хрупкое личико молчаливой ундины.

Наконец дверь хлопнула, и он услышал Виолеттин голос:

— Тетя Катя! Я вернулась!

— И слава Богу, — ответила тетя Катя. — Тут гости к тебе пришли…

— Гости? — удивленно протянула Виолетта.

Она появилась на пороге комнаты, и по ее лицу Леня понял — она чего-то боялась. Очень боялась… Но теперь страх на ее лице сменился удивлением.

— Леня? Вы? Как вы меня нашли?

— Ваша соседка помогла, — объяснил Леня. — Кажется, Тамара…

— Ах да…

Она замешкалась, явно не зная, что ей сказать еще. Удивленная и чем-то рассерженная. Или Лене так показалось.

— Нам надо поговорить. Серьезно, — сказал он.

И оглянулся на Любу. Та смотрела на него — или ему просто этого хотелось? Ее взгляд был таким же загадочным, странным и отрешенным. И все-таки — она смотрела… на него. И Леня улыбнулся.

Они третий час бродили по городу, и Митя начал его немного понимать. Может быть, если бы они были вдвоем с Асей, он даже полюбил бы его. Но Алена ни на минуту не покидала их, да и сама Ася старалась держаться от Мити подальше, глядя на него, как жертва смотрит на охотника. Мите было не по себе. Он тоже старался отойти на безопасное расстояние.

Но с другой стороны — эта девушка чем-то притягивала его к себе. Он ничего не мог с этим поделать — только пытался скрыть свое стремление приблизиться, спрятать его не только от посторонних глаз, но — в первую очередь! — от самого себя.

Вечером город выглядел иначе. Он стал свободнее и выпустил на волю свою истинную суть. Они бродили по узким улочкам, непременно приводящим к Волге, как к Риму. Дома на этих улочках были старые двухэтажные и отчего-то были выкрашены в непременный желтый, солнечный, цвет. Потом они подошли к церкви — странной, выстроенной в виде корабля, вот только колокольня слегка накренилась, напоминая Пизанскую башню.

— Зайдем? — предложила Ася.

— Вот еще, — презрительно отозвалась Алена. — Помнишь, как нас там чуть не заперли ночью в детстве?

Ася вздохнула. Что ж, она не настаивала… И отчего, в самом-то деле, у нее засела в голове эта блажь — непременно заставить Митю полюбить ее город?

Но удержаться она не могла.

— А хотите, я покажу вам наши с Веткой катакомбы? — спросила она.

— Да, — обрадовался Митя.

— Что еще за катакомбы?

— Церковь, — пояснила Аська.

— Опять! — выдохнула недовольно Алена. — Тянет тебя, Аська, в монастырь…

— Может быть, — согласилась Аська. — Там нет дешевого блеска и суеты, там — спокойно… Можно всегда оставаться самим собой.