Надежда Волгина - Резус-фактор

– У меня нормальная жизнь, – отозвалась я, пытаясь осмыслить все то, что говорил мне доктор. – У меня все есть. И всего я добилась сама.

– Даже не сомневаюсь в этом, – кивнул Шевцов. – Как и в том, что всем этим вы щедро делитесь с другими.

– А это плохо? – сделала я ударение на слове «это».

– Плохо то, что вы пытаетесь купить любовь окружающих, сами об этом даже не догадываясь.

– Глупости какие-то, – почувствовала я ростки обиды в душе. Сейчас Шевцов говорил обидные вещи – никого я не пыталась купить. – Если ко мне обращаются за помощью, я ее оказываю по мере сил и возможности. Вот и все.

– Да? Тогда ответьте мне на вопрос – как часто вам не возвращают долги? Я имею ввиду деньги, конечно же.

– Не часто.

Чаще, чем хотелось бы. В последнее время я даже перестала одалживать деньги, почувствовав, как некоторые стали злоупотреблять моей добротой. И зря Шевцов думает, что я отношусь к этому нормально. Деньги считать я всегда умела, возможно, потому что та жизнь, в которой жила сейчас, далась мне непросто – копить на собственный бизнес пришлось годами, откладывая каждую лишнюю копейку. Да и не лишнюю тоже.

– Но случается, – кивнул доктор. – И что вы делаете в таких случаях?

– Ничего, – ответила я после небольшой заминки.

А что я могу сделать? Нанять мордоворотов и вышибать деньги из тех, кого считаю своими друзьями или близкими знакомыми?

– Себя вы успокаиваете тем, что пусть это, мол, будет на их совести, что ваша совесть чиста, – снова кивнул Шевцов. – Это я и называю платой за любовь, которой вы ждете от окружающих вас людей.

– Не очень приятно такое слышать о себе, – невесело усмехнулась я.

Неприятно было то, что высказывал все это посторонний человек, но отчасти я была согласна с Шевцовым. Уже не раз сама задумывалась о том, что жизнь, которую выстроила вокруг себя, какая-то искусственная, словно я в ней играю определенную роль, а не живу по-настоящему. Еще и потому так сильно хотела этого ребенка – его появление сможет все изменить, наконец-то, в моей жизни появится настоящая цель, ради которой я и стану жить дальше.

– Настя, у вас много друзей? – спросил Шевцов.

– Хватает.

У меня много знакомых, со многими из которых я довольно близка. Но вряд ли их можно назвать друзьями. К таким относилась только Инга, разве что.

– И где они все?

– В каком смысле?

– Ну, насколько мне известно, навещает вас тут только одна подруга.

– Ну… у всех свои дела и заботы, – улыбнулась я. А на душе уже вовсю скребли кошки. Догадывалась, что Шевцов скажет дальше.

– Нет. Просто клиника эта находится за городом. Чтобы собраться и поехать сюда, требуется время, да и деньги, как ни крути. Все это вырывает человека из состояния комфорта. И только друзья готовы жертвовать ради вас этим самым комфортом. Так повторю свой вопрос – у вас много друзей?

– Получается, что нет, – отозвалась я.

– Именно, – кивнул он. – Вокруг вас потребители. Не злостные, конечно, а просто люди. Вы же своей целью сделали то, чтобы им вокруг вас было комфортно, а не вам в их окружении. Извините меня за прямоту, но раньше мне не приходилось сталкиваться с такими как вы.

– Из вас получился бы хороший психолог, – усмехнулась я.

– Надеюсь, я вас не расстроил?

– Если только самую малость.

Я бы точно расстроилась, не скажи он мне то, о чем я сама бы не догадывалась. Просто от всего этого становилось грустно. Ну и я ничего не могла изменить кардинально. Себя трудно переделать вот так вот сразу.

– Спасибо за чай и сладости, – поднялась я с дивана. – И за… тренинг, как правильно жить, – улыбнулась. – Мне пора, иначе вам придется самому себя наказать за нарушение больничного распорядка. Спокойной ночи, Даниил Эдуардович, – направилась я к двери.

– Настя, постойте! – остановил меня оклик доктора.

В следующее мгновение он приблизился ко мне, взял за плечи и развернул к себе лицом. Руки его так и остались лежать на моих плечах, и я невольно чувствовала, какие они у него теплые.

– Не в моих правилась учить кого-то жизни. Особенно, если человек уже взрослый и сформировавшийся. Знаете, зачем я вам это все сказал?

Я смотрела в его глаза и понимала, что впервые вижу их так близко. Да и он впервые стоял так близко ко мне и прикасался не как врач к пациентке – это я улавливала на интуитивном уровне.

– Зачет?

– Вы мне нравитесь, – окончательно смутил меня этот доктор. – Не как пациентка и даже не как человек. Вы мне нравитесь, как женщина, и бороться с этим я не хочу.

Растерянность сковала мои уста немотой. Я просто не знала, что можно ответить на такое заявление человека, от которого я не ждала ничего подобного.

– Спокойно ночи, Настя, – быстро наклонился он и коснулся моих губ своими. – И берегите себя.

Пока шла через парк к зданию клиники, чувствовала, как пылают мои щеки и горят губы. Поцелуй был мимолетный и больше дружеский, но как же много эмоций он всколыхнул в моей душе!

– Дорогой доктор, не желаете передохнуть? – заглянула в кабинет Юля.

– Привет, дорогая! В твоей компании, всегда! – улыбнулся подруге Даниил.

Он знал, что Юля сегодня в клинике, но до обеда так и не выкроил время заглянуть к ней. Ну вот она сама и сделала это, чему он только рад.

– Что-то ты выглядишь усталым, – опустилась Юля на стул для посетителей.

– Спал плохо.

– Олеся мешала? – усмехнулась она.

– Я тут ночевал.

– Вот как? А чего так? Ты же вроде не практикуешь это дело и всегда торопишься под крылышко своей модельки.

Прозвучало пренебрежительно – Юля не умела скрывать свою нелюбовь к Олесе. И сейчас Даниил даже внимания этому не придал, хоть раньше и обижался на нее порой.

– Здесь спокойнее.

– Понятно… – протянула Юля. – А вообще-то, не очень, – сразу же добавила. – Гони ее, Дань. Незачем самому сбегать и оставлять ее в своем доме. Не дело это. Вижу же, что твое отношение к Олесе изменилось, – сочувственно добавила.

– Изменилось, – не стал скрывать Даниил. – Только, откровенный разговор – это гиперистерика с ее стороны. Никак не могу на такое решиться, – улыбнулся он.

– Канаты нужно рубить сразу и резко, – кивнула Юля. – Ты ее не любишь, так зачем она тебе? Этого я никогда не понимала.

– С ней было удобно. Да и она раньше не была такой.

– А такой ее сделал ты.

– Да неужели?! – удивился Даниил. Что Юля этим хочет сказать?

– Конечно! – уверенно отозвалась она. – Плохо ты нас знаешь.

– Кого это, вас?

– Женщин.

– И чего же я про вас не знаю?

– Да многого, – рассмеялась она. – Думаешь, твоя Олеся не замечает, что в тебя поголовно влюблены все медсестры клиники и половина пациенток? Ты же у нас вон какой, видный! Замечает, конечно. Ревнует, само собой. А ревность способна отравить все вокруг. И если бы ты любил ее – нашел бы способ все исправить, или хотя бы объяснил ей все. Но ты не любишь, да и она тебя тоже.