Кэти Чикателли-Куц - Карантин

На секунду закрываю глаза, глубоко вздыхаю и представляю, будто я дома, в Бруклине. В последний раз, когда я смотрела на часы, был почти полдень, так что скоро по моему расписанию – обед в школьном кафе. Воображаю, как сижу с Беккой и Дженной, мы говорим о весенних каникулах. Они рассказывают, что скучали по мне и что без меня все было не так. Затем какая-то незнакомая девушка садится рядом и говорит: «Если они так скучают, то почему не пишут?».

Мои глаза распахиваются, я хватаю телефон и снова чувствую беспокойство и ярость, когда вижу, что от них нет ни одного сообщения. Проверяю краудфандинговую страничку, но сумма сбора застряла на десяти долларах.

Из телевизора Оливера опять раздается смех.

Джои приносит обед, но не задерживается, и это почему-то меня раздражает. Приходится напомнить себе, что у него есть другие пациенты. Ковыряю влажный хлеб бутерброда с ветчиной и сыром, затем откусываю от ломтика чеддера.

Еще немного хожу туда-сюда, снова поправляю постель, перебираю чемодан, заново складываю одежду. Скучаю по базе. Мне не хватает открытого пространства и разговоров с Оливером.

Мне не хватает Оливера.

Мысленно возвращаюсь в школьный кафетерий, но Бекка и Дженна уже ушли, и я осталась одна.

Мои глаза распахиваются, когда в рот суют термометр, а вокруг руки оборачивается манжета. Должно быть, я заснула. Поднимаю взгляд. На этот раз это не Джои в костюме химзащиты, а та же сварливая медсестра, что и прошлым вечером.

Она вынимает термометр, смотрит на него, снимает манжету и проверяет экран маленького аппарата.

– Все еще норма, – говорит она, изучая меня, уперев руку в бок. – К этому моменту твоя температура должна была снова подняться, – бормочет медсестра.

Остаток дня провожу, слушая искусственный смех ситкома на стороне Оливера, завидуя персонажам, тому, как их проблемы решаются всего за тридцать минут. Тридцать дней – это намного дольше, чем тридцать минут.

Третье утро в больнице начинается так же, как и днем ранее: проснувшись, не понимаю, где нахожусь, затем быстро вспоминаю и выполняю дыхательные упражнения, которые отыскал в сети. А затем, конечно же, проверяю свой телефон. Сначала – сообщения, потом – почту, «Фейсбук» Келси и «Инстаграм». Небольшой приятный круг у меня в голове, такая рутина успокаивает.

Первая проверка показывает новое сообщение от Келси: просто смайлик в виде стопки оладий. Мы переговаривались о том, что любим есть, когда болеем. Я сказал, что люблю вафли, особенно «Эгго». Сначала не понимаю смайлика, но потом решаю, что она, конечно же, знает разницу между вафлями и оладьями и просто пытается шутить или хочет сказать, что оладьи лучше, и просто дразнит меня. А может быть, нет смайлика с вафлями, есть только с оладьями? Иногда ненавижу смайлы. И хорошо было бы, если бы к девушкам прилагалась инструкция.

Моя почта, «Фейсбук» и «Инстаграм» Келси не показывают ничего интересного или нового, так что, покончив с утренней рутиной, кладу телефон. Штора между мгой и Флорой задернута. Это хорошо: все еще не хочу говорить с ней и знаю, что неплохо справляюсь.

Однажды мои родители тридцать три дня не разговаривали друг с другом. Мне было восемь, и я отмечал каждый день в календаре. Я нарисовал торт и шарики рядом с двенадцатым днем, днем моего рождения. Единственный подарок, который я тогда хотел, – чтоб они заговорили. Но когда это желание наконец исполнилось, я очень пожалел. Тридцать три дня молчания вылились в одну из самых худших ссор. Мама выдрала страницы из свадебного альбома и попыталась запихнуть их в шредер. Пришлось прятаться в шкафу, пока все не закончилось.

Потягиваюсь в постели и снова смотрю на задернутую штору. Что там делает Флора? Спит? Не то чтобы она меня интересовала – просто хочу понять, вдруг и мне стоит спать подольше, просто на всякий случай… Хотя вряд ли, потому что ни она, ни я на самом деле не больны, и вся эта ерунда с карантином – ее рук дело. Знаю, что она знает, что я знаю, что она на самом деле не больна. Но не могу заставить себя рассказать об этом. Особенно пока Келси продолжает мне писать.

Беру телефон и отправляю Келси «Доброе утро» со смайликом солнца.

Приходит ответ: «Как раз собираюсь есть вафли» и снова изображение оладий.

«Ха-ха», – пишу я.

«Вафли – это весело?»

Теперь понятия не имею, шутит она или нет. У меня болит голова.

Кажется, Флора шевелится по ту сторону шторы. Напоминаю себе, что мне все равно, и возвращаюсь к переписке с Келси. Отсылаю ей смайлик с пончиком и получаю в ответ «лол». Полагаю, я прошел этот странный тест, на который случайно согласился.

Вздох вырывается как раз в тот момент, когда кто-то входит в нашу палату.

Трудно сказать, что считается началом дня, так как каждые несколько часов меня будят для проверки жизненных показателей. Тем более что я уже давно не видела солнца. Наверное, справедливо, что окно есть только у Оливера, раз уж он здесь из-за меня. «Хотя все не так уж страшно, больше похоже на приключение», – напоминаю себе в миллионный раз. Приключения с желейным пудингом в чашках, фруктовыми коктейлями и картофельным пюре странного серого цвета. В нашем новом жилом помещении и не пахнет телевизорами высокой четкости, рогаликами и пиццами, что были у нас на базе. В больнице нормально, но она слишком похожа на… больницу.

Поднимаю взгляд, чтобы посмотреть, кто входит в палату. Наверное, это Джои… точнее, надеюсь, что Джои. Но нет, кто-то незнакомый несет корзину размером почти в свой рост, набитую самой разной едой.

– Э-э-э, прошу прощения, у меня для вас посылка, – говорит человек в костюме химзащиты и нервно оглядывает комнату огромными глазами.

Он ставит корзину у входа, бросает на меня быстрый взгляд, сморщив нос, и я понимаю, что это отвращение. Посетитель тут же удирает.

Смотрю на штору между койкой Оливера и моей. У него там тихо, хотя он недавно шевелился, так что, наверное, уже проснулся.

Выбираюсь из постели, поднимаю корзину и достаю карточку, лежащую сверху. Она адресована мне. Странно, но я взволнована. Волнение тут же сменяется разочарованием, когда вижу, что это от Голди.

«Надеюсь, это поможет вам поскорее почувствовать себя лучше!» И как ей удалось правильно все написать? Видимо, тот, кто собрал корзину, исправил все ошибки и опечатки.

Достаю еду. Ничего особенного, но точно лучше пудинга комнатной температуры, который был на завтрак. Открываю пакетик с печеньем и откусываю кусочек. Не так уж плохо, но, кажется, чего-то не хватает. Смотрю на упаковку более внимательно и вижу надпись «без глютена». Вытаскиваю пачку чипсов – то же самое. Копаюсь еще немного – все без глютена, даже коробка изюма.