Кэти Чикателли-Куц - Карантин

Невольно задаюсь вопросом, нет ли у Флоры настоящего жара, повлекшего за собой что-то вроде деменции. Затем рассматриваю фотку на телефоне, ожидая дальнейших инструкций. Но Флора просто смотрит на меня.

– Не понимаю, как фотка заставит Келси влюбиться, – говорю наконец.

Флора закатывает глаза.

– Дай сюда, – она выхватывает телефон у меня из рук, нажимает что-то и отдает обратно.

Какой бы фильтр она ни использовала, он подретушировал все так, что мое дурацкое лицо освещено уже не так ярко. Флора добавила хештег, о котором уже говорила: #карантинейджер. И тег #хайкелси.

– Хайке-е-е… – замолкаю, не в силах разобрать написанное.

Флора вновь закатывает глаза.

– Хай, Келси!

– Точно, – тихо отвечаю я. – Еще раз: зачем я это делаю? Показать Келси, что даже на карантине по-прежнему могу оставаться придурком?

Флора легонько толкает меня локтем.

– Ты не придурок. Прошу, просто доверься мне! Она купится на это – сто процентов. Девушки любят, когда парни думают о них в разлуке, особенно когда показывают это в соцсетях. Тем боле что, столько народа уже слышало в новостях о подростках на карантине. По возвращении тебя гарантированно ждет свидание на весеннем балу.

– Откуда ты знаешь, что я хотел пригласить…

– Келси на весенний бал? – Флора вновь хлопает себя ладонью по голове и подмигивает.

– Ты немного пугающая, – говорю, прежде чем успеваю одернуть себя.

Флора коварно улыбается.

– Потом скажешь мне спасибо.

Сглатываю в нерешительности и выставляю фото напоказ всему «Инстаграму».

Последние двадцать минут Оливер был приклеен к своему телефону сильнее, чем раньше, и на секунду мне становится интересно, зачем я придумала хештег. Разговаривать с ним приятно, а теперь он молчит на своей стороне палаты, прокручивая и обновляя посты в «Твиттере».

Ничего не могу с собой поделать и тоже открываю «Твиттер» в поисках своего хештега.

« Нашего хештега. Это для Оливера », – напоминаю себе.

Вижу реакцию Келси раньше, чем он. «О БОЖЕ. Можно я буду твоей сиделкой?» Морщусь. Как оригинально. Но Оливеру это точно понравится. Наблюдаю за ним уголком глаза, замечаю румянец, разливающийся по всему лицу, и легкую улыбку следом. Это не та бурная экстатическая реакция, которую я ожидала. Неужели я переоценила силу своего хештега? Он казался таким идеальным. Девушки любят, когда их отмечают в соцсетях.

Не то чтобы я знала по себе… просто слышала.

Оливер все еще молчит. Продолжаю обновлять ленту, с нетерпением ожидая его ответа Келси, но он ничего не пишет. Снова смотрю на него уголком глаза и замечаю нахмуренные брови.

– Все в порядке? Я думала, Келси что-нибудь ответит, – пытаюсь прикинуться дурочкой.

– Ты проверяла пост? – Кажется, он удивлен.

– Ну, хештег – моя идея, разве нет? – Это должно было прозвучать игриво, но в голосе слышится попытка защититься.

Оливер секунду изучает мое лицо, прежде чем снова переводит взгляд на телефон. Жду, когда он заговорит, но его голова все так же опущена.

– Нужно написать что-нибудь в ответ! – говорю ободряюще.

– Хм-м-м? – Он отвлечен чем-то. – О, верно, да, нужно.

Пробую зайти с другой стороны:

– Кажется, она написала что-то насчет сиделки? Это довольно… – замолкаю, подыскивая подходящее слово.

– Однообразно, – предлагает он, все так же глядя вниз.

Не поняла. Она что, запостила что-то дважды?

– Не догоняю.

– Ничего. Все в порядке! – Оливер улыбается, но улыбка выглядит натянутой.

И больше мы не разговариваем. И чем это лучше? Отлично.

Продолжаю обновлять пост, но Оливер не отвечает на комментарий. Смотрю в «Инстаграме» на фотки Дженны и Бекки. Они прислали мне парочку сообщений. Хочу рассказать им, как поцеловала Оливера, но так и не отсылаю это сообщение. Тогда они узнают, что он тоже на карантине, и, может быть, поинтересуются, почему я вообще сюда попала, и не дай бог догадаются, что я симулировала жар. По крайней мере, мне кажется, все будет именно так. Но, возможно, я просто ищу предлоги.

Голди запостила кучу «вдохновляющих» цитат на «Фейсбуке» о том, что надо улыбаться, когда все сложно, и теперь ее тупые друзья спрашивают, все ли с ней в порядке. «Все хорошо, просто беспокоюсь о близком человеке».

Надеюсь, она не станет рассказывать про меня, и надеюсь, Голди не думает, что мы и вправду близкие люди.

Оливер вскрикивает и спрыгивает с постели. Волосы все еще стоят дыбом от моих пальцев, и я борюсь с желанием вновь по ним пробежаться.

Он машет передо мной телефоном, пытаясь показать экран, но от возбуждения нечаянно выключает его. Он так растерян, как бы не рассмеяться! Мы оба пялимся на логотип на экране телефона, пока тот включается.

Наконец Оливер запускает «Твиттер», обновляет пост и торжествующе поворачивает ко мне телефон.

– Мы в тренде!

Смотрю на экран, но взгляд скользит по сплошным карантинейджерам.

– Что там пишут?

Стараюсь выглядеть беззаботно и скрыть свое удивление.

– Это же безумие! – говорит Оливер. – Даже не знаю, кто эти люди. – Он все еще держит телефон передо мной, и я заставляю себя сфокусироваться.

Касаюсь его руки, чтобы он перестал листать.

– Погоди, дай прочитаю хоть что-нибудь.

Он смотрит на мою руку, лежащую поверх его, и я быстро отстраняюсь.

Оливер откашливается.

– Э-э-э, ладно, тут говорят, что мы, должно быть, те самые тинейджеры из новостей. Некоторые испуганы и беспокоятся, что тоже заболеют. Но, ха, смотри, вот девушка говорит своей подруге, что тоже хочет отправиться на карантин.

Я склоняюсь ближе к экрану.

– Ха, она пишет, что хочет на карантин с тобой! О, смотри, и еще одна – тоже!

Теперь у Оливера краснеет и шея.

– Зачем кому-то хотеть быть со мной на карантине?

Смотрю в эти прохладные, как бриз, глаза, все еще думая о том, чтобы пробежаться пальцами по его волосам. Вспоминаю, какими мягкими были его губы во время нашего поцелуя.

Который произошел, непонятно почему.

Он продолжает зачитывать что-то еще, но мои мозги за ним не поспевают. Я знала, что хештег будет хорошей идеей, но не думала, что настолько . Видимо, я в ударе: два импульсивных, мгновенных решения в неделю.

Продолжаю обновлять пост, число лайков и комментариев увеличивается каждый раз. Уже нет этих «Кто такой Оливер?», теперь все пишут: «Я знаю его с детского сада» и «Мы дружим». Даже Эмили включается в общий хор: «Это мой лучший друг с весенних каникул». А затем сыплются сообщения от людей, которых я действительно не знаю, абсолютные, совершенные незнакомцы. Люди начинают спрашивать своих друзей, с кем бы они хотели стать карантинейджерами, а с кем карантинейджерить было бы ужасно и какую болезнь они хотят пожелать своим бывшим.