Кэти Чикателли-Куц - Карантин

Мне снова снится, будто я падаю, но на этот раз меня ловит Оливер. Я вздрагиваю и просыпаюсь раньше, чем оказываюсь в его руках.

Оглядываю палату, смотрю через окно в коридор, на комнату Оливера. Снова засыпаю.

Новый сон. На этот раз я в лифте. Со мной есть кто-то еще, но я ее не узнаю. Двери открываются, но видно лишь ступени в ночное небо. Двери снова закрываются, и мы уносимся прочь.

Мои дни теперь наполнены рутиной, все по расписанию. Ужасно, что в эту рутину входит наблюдение за спящей Флорой, а поговорить с ней никак нельзя. Дни проходят медленно и предсказуемо. Мама приходит утром и рассказывает мне новости, потом черед Келси, и мы оба сидим в телефонах. Мама снова навещает меня вечером, а потом наступает ночь. Между этим – миллион посещений врачей и медсестер.

И ни одного разговора с Флорой. Это самое ужасное. Мы немного говорим с Келси, но в основном о хештегах. Она убеждает меня выложить новости о Флоре, говорит, что люди беспокоятся, и фактически сама пишет пост.

«Флора – боец и с каждым днем становится сильнее! Спасибо добрым пожеланиям! #карантинейджер».

Мне хочется написать, как мне ее не хватает и как я о ней беспокоюсь.

А посты с тегом «#карантинейджер» все прибывают. Незнакомцы пишут, что Келси – потрясающая девушка или ужасная, что Флора на самом деле не больна или, наоборот, находится в худшем состоянии, чем говорят, что мы на самом деле не на карантине. И все хотят узнать о поцелуе.

Кроме Келси.

Непонятно, проснулась я или сплю. Хочется пошевелиться, перевернуться, но ноги тяжелые, будто весят фунтов шестьсот. Пытаюсь бежать, но не могу поднять свои свинцовые ноги, кто-то гонится за мной, но я не вижу лиц. Они все ближе и ближе, внезапно мои ноги превращаются в воду, и я плыву, а река уносит меня прочь от преследователей.

Слушаю шум воды, а потом просыпаюсь. Теперь я не плыву, а лежу, прикованная к своей постели в больничной палате.

Двигаю рукой, пытаясь взглянуть на часы: восемь тридцать шесть утра. Воскресенье. Я провела в больнице уже две недели. Так приятно проснуться настолько, чтобы пошевелить рукой, что я начинаю смеяться. Вожусь с кнопками на своих часах, нахожу подсветку, чтоб видеть время и день недели даже в темноте. Натягиваю одеяло на голову, нажимаю кнопку и по-прежнему вижу, что сейчас восемь тридцать девять. И все еще воскресенье. Под одеялом уютно, это напоминает мне о крепостях, которые мы строили с Рэнди. Я закрываю глаза. Всего на секунду.

Когда выхожу из душа, кажется, будто что-то изменилось, но непонятно, что именно. Смотрю через коридор и вижу, что Флора натянула одеяло на голову. Оно тонкое, и видно подсвеченный циферблат ее часов.

Значит ли это, что она проснулась и что ей лучше? Может, написать ей?

Подсвеченный циферблат гаснет.

Очень жарко. Такое чувство, будто я в ловушке в пещере. Дыхание рассеивается прямо перед лицом. Кажется, что пещера падает на меня, я просыпаюсь и пытаюсь сбросить одеяло. Но я так устала, а двигаться слишком больно.

Затем чувствую, как кто-то стягивает одеяло с лица и стоит надо мной, вглядываясь с беспокойством. Волосы налипли на вспотевшее лицо, но, кто бы это ни был, он склоняется и аккуратно убирает их.

– Инструкция по девушкам, – хриплю, пытаясь улыбнуться. – Ты многому научился.

Смех. Я узнаю этот смех.

– О чем ты? – Это Джои.

– Перебирать девушке волосы. Забудь.

Хочется написать Оливеру, увидеть его, спросить, как дела с Келси, как дела у него самого, узнать, что там с хештегом и с видео, которое разместила Келси, интересуется ли кто-нибудь в сети ими с Келси… или нами.

Я спала так долго, мне не хватает разговоров с ним.

Мне не хватает его самого.

Затем вижу в коридоре Келси. Она чуть ли не вприпрыжку бежит в палату Оливера. Интересно, откуда у нее столько энергии и будет ли когда-нибудь столько же энергии у меня? Она пробегает руками по волосам. Готова поспорить: ее волосы не такие сальные, как мои. Келси надевает костюм химзащиты и выглядит в нем даже милее, чем мне помнится.

Просто наблюдать за ней – уже выматывает, и мои глаза закрываются.

– Каково это – встречаться во время карантина? Костюм химзащиты удобный? Куда вы пойдете на своем первом настоящем свидании? – Келси читает мне вопросы с «Вопроса – ответа» на «реддите».

– О, вот хороший вопрос! – Келси смотрит на меня с напускной застенчивостью. – Каково это – встречаться с тем, кого не можешь поцеловать?

Я как раз делаю глоток воды и давлюсь при слове «поцелуй».

– Я бы сказала, что ожидание того стоит, – говорит Келси, мечтательно глядя в окно. Затем снова смотрит на меня. – Правда ведь, Оливер? Что ты ответишь?

«У меня есть девушка. У меня есть девушка. У меня есть девушка, – думаю я. – Моя девушка – Келси. Моя девушка – Келси. Моя девушка – Келси».

Снова пытаюсь представить Келси в Проспект-парке, катающейся вокруг меня, вспоминаю, как она смотрела мне в глаза, помогала встать на коньки. Каждый раз за последние несколько лет на совместном уроке математики внутри появлялось это чувство, когда я входил в класс и видел, что она хотя бы поворачивала голову в мою сторону.

Но снег растаял, и та версия Келси кажется все дальше и дальше, все менее и менее похожей на Келси рядом со мной.

Я ведь никогда не предлагал ей быть моей девушкой, а она мне – ее парнем. Странно, что мы вдруг на самом деле встречаемся.

Значит ли это, что я хочу порвать с ней? Как вообще рвут с тем, с кем на самом деле и не встречался? У меня никогда не хватало смелости даже пригласить кого-то на свидание, не то что предложить стать моей девушкой. Неужели теперь придется каким-то образом с ней расставаться? Возможно. Что мне вообще говорить? Хотел бы я посоветоваться с Флорой.

Плюс билеты на самолет дорогие. Она рискует собственным здоровьем, чтобы заботиться обо мне, и любит напоминать мне об этом. Но у нее есть полное право.

Мне снова хочется, чтобы Флора бодрствовала подольше и была со мной в одной палате. Мы прошли всего несколько глав в руководстве для парней, а мне уже нужно знать, что там в эпилоге.

Снова смотрю на Келси: ее волосы немного падают на лицо – и это напоминает мне желание убрать волосы с лица Флоры. От этой мысли улыбаюсь. Келси поднимает взгляд, видит улыбку, и ее глаза загораются.

– Ты только что помог мне понять, как ответить на один из вопросов!

– Да?

– Ага. Что тебе больше всего нравится в отношениях с Оливером? Его улыбка. Она заразительная , – говорит она, подмигивая.

И у меня снова нет никакого остроумного ответа. Все мысли, проносящиеся в голове, кажутся слишком неловкими, чтобы высказывать их вслух.