Элизабет Эльберг - Лучше, чем друзья

– Ну как, у нас получилось? Мы вас удивили?

Думаю, я еще никогда в жизни так не удивлялся.

И как можно быть такими непонятливыми?

Да уж. Они нас провели.

Нет, я о родителях. Они что, не видели, что мы даже не разговариваем?

И правда. Мы с тобой не разговаривали, а они устроили нам совместный день рождения.

Еще удивительней, что Даниэль ничего не сказала папе. Она редко что держит в себе.

В отличие от тебя?

Да, это ведь я вела себя нелогично.

Боже, я был таким кретином.

Прости, я что-то не расслышала. Можешь повторить?

Да, я был кретином, совершенным кретином. Я бы и сам не захотел с собой дружить.

А еще говорят, что это женщины не способны справиться с эмоциями.

С другой стороны, я так запутался… особенно после того, как ты меня бросила .

Как тут было не уехать из страны!

Меня потрясло, когда толпа людей внезапно закричала «СЮРПРИЗ!». Но дальше все стало только еще более странным.

Подошел папа и обнял меня. Потом дядя Адам.

Папа светился от счастья:

– Я-то думал, что старому папке тебя не провести.

Я огляделась по сторонам: тут было человек пятьдесят: в основном я знала их по школе, хотя были еще и родственники, и ребята с кулинарных курсов.

Несложно было догадаться, кто пришел поздравить меня, а кто Леви. Это было похоже на одну свадьбу, на которой я была летом, за год до. Мамина подруга из университета выходила замуж за мужика, который маме не нравился. Приглашенные со стороны Сюзанны все были в костюмах или красивых платьях. Увидев гостей жениха, мама несколько раз цокнула языком: люди приходили в джинсах и штанах цвета хаки. Некоторые даже в легинсах.

– Кто надевает джинсы на свадьбу? – спросила мама вполголоса.

Я пожала плечами. Мне было всего десять, так что ответа я не знала.

Прошло шесть лет, и я по-прежнему не могла ответить на множество вопросов.

Леви отошел к своим друзьям по тренировкам. К моему удивлению, я заметила среди них Эмили. Вряд ли ее пригласила мама Леви… Я порылась в памяти, вспоминая, рассказывала ли папе, что мы больше не дружим. Дома она у нас не была уже целую вечность.

Эмили помахала мне и неуверенно подошла поближе.

– С днем рождения, Макаллан.

– Спасибо.

Мы неловко обнялись.

– Отличная вечеринка! – она обвела зал взглядом.

– Да.

Это и правда была отличная вечеринка.

– Мы давно не общались, но сегодня такой большой праздник… в общем, я принесла тебе кое-что.

Эмили протянула мне маленькую коробку в подарочной упаковке.

– О, да зачем… – запротестовала я.

В ответ она пожала плечами. Не знаю, вежливо ли было сразу открывать подарок, но так как насчет самой вечеринки я была не в курсе, то решила, что можно не соблюдать этикет.

Я медленно развернула бумагу, открыла крышку и обнаружила под ней серебряную цепочку с изящным кулоном-цветком.

– Ко всему подойдет, – заметила Эмили.

– Спасибо огромное.

Эмили знала, что я не умею подбирать аксессуары. Этот ген мне от мамы не передался. Я расстегнула застежку и примерила цепочку.

– Дай помогу.

Я приподняла волосы, а Эмили застегнула замочек. Кулон оказался в самой середине глубокого круглого выреза моей блузки.

– Идеально! – провозгласила Эмили.

Я благодарно ей улыбнулась. Даже теперь, когда мы не общались, она все равно заботилась о том, чтобы я выглядела женственно.

Мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше. Так странно было стоять рядом с человеком, который почти десять лет был моим лучшим другом, и не находить слов. Я невольно подумала: а не произойдет того же самого с Леви? Мы ведь уже практически не разговаривали.

Я посмотрела на него через зал. Он радостно смеялся чему-то в компании друзей. Я злилась на него не за то, что у него появились друзья. Я злилась, что он заронил в мою голову мысли о любви, а потом лишил меня этой любви. Я старалась защитить свое сердце от боли – таковы уж мои рефлексы. Но я впустила туда Леви сначала как друга, потом как лучшего друга. Приземлившись в Чикаго, я уже была готова полностью раскрыть ему свое сердце. Любить его так, как, мне казалось, он любил меня.

Но он все это отнял. Мне было мучительно находиться с ним рядом в те первые дни.

Меня вернули в реальность голоса наших родителей: они призывали всех к тишине. Я застыла в ужасе. Что бы ни случилось дальше, наверняка мне станет очень неловко.

– Внимание, все внимание!

Папа стучал вилкой по бокалу. Дядя Адам резко свистнул, и все затихли.

– Спасибо, что пришли сегодня. И что держали в секрете наш маленький план.

Несколько человек засмеялись.

– Именинники, прошу вас подойти ко мне!

Мы с Леви подошли с противоположных концов зала под вежливые аплодисменты и вой от группы спортсменов.

Миссис Роджерс сияла от счастья.

– Должна сказать, я была уверена, что Леви догадался: очень уж он много задавал вопросов и лез, куда ему не следует.

– Да, было непросто, – доктор Роджерс положил руку Леви на плечо.

Увидев их рядом, я внезапно поняла, как они похожи – за исключением того, что у отца были темные волосы.

Леви стоял скованно; вид у него был не то чтобы счастливый. Но отец стал шутливо пихать его в бока, и по лицу Леви расползлась улыбка.

Миссис Роджерс снова обратилась к залу.

– Мы с Брюсом не можем выразить, как много значат для нас Макаллан, Билл и Адам. Они так дружелюбно приняли нас, чужаков. Сделали своей семьей.

Она подошла ближе и взяла меня за руку.

– Я невероятно рада, что у Леви есть такая щедрая, такая заботливая лучшая подруга.

Я посмотрела на Леви. Он стоял, глядя в пол. Может, именно это нам нужно, чтобы все снова стало как раньше. Миссис Роджерс говорила правду (особенно про мою заботу и щедрость; правда, про скромность она почему-то не упомянула).

Я избегала Леви, когда вернулась из Ирландии: мне нужно было как-то приспособиться к новой реальности. А потом тогда, в кухне, Леви швырнул в меня обидными обвинениями. Я была уверена, что он вернется и извинится передо мной. Но этого не случилось.

Я хотела вернуть прежнего Леви.

Даже если это значило, что мы останемся только друзьями.

Его гнев показал мне, как хрупки наши отношения. Но он для меня так важен, он занимает такую большую часть моей жизни, что я приму его любым. Конечно, между нами всегда будет висеть эта недоговоренность. Это влечение, которому мы не можем дать волю. Но разве школьная интрижка стоит того, чтобы жертвовать ради нее нашей дружбой?

Нет. Лучше остаться друзьями.

Я ждала весь вечер. Звучали речи, шутки и песни; пришло время для торта, для танцев, для подарков. Я все стояла, дожидаясь, когда Леви подойдет ко мне и все исправит.

Но извинений, которых я ждала, так и не последовало.