Элизабет Эльберг - Лучше, чем друзья

Он продолжил:

– Будто попробовал хорошей жизни, но решил, что тебе не светит, и расслабился. Не переживай: год пролетит – и мы опять выйдем играть. Последний год будет крутым. Тебя точняк выпустят на поле, и мы покажем всем, кто тут короли. Без сомнений.

Я пожал плечами. Звучало неплохо, но я не знал, какую цену придется за это заплатить. Впервые я подумал, что, может, оно того и не стоит.

– Да я тебе говорю… – Кит швырнул мне бутылку с водой. – Про своих бегунов и думать забудешь. Одно дело, когда все трибуны скандируют твое имя, и другое… сколько там народу собирается на ваши тараканьи бега? Человек пять, наверное?

Да, но все важные мне люди всегда приходили.

И тут я понял, что, может, Макаллан и не будет приходить на мои тренировки и игры в следующем году. И ее можно понять. Но я привык, что она на трибунах, что она болеет за меня.

Она всегда приходила, когда была мне нужна. Жаль, что про себя я того же сказать не могу.

– Я, кажется, знаю, в чем дело.

Кит сел на скамью и жестом показал мне сесть напротив. Я подчинился, потому что всегда так делал.

– Слушай, мне жаль, что так случилось с твоей телкой.

– Макаллан, – поправил я его.

– Макаллан, – он произнес ее имя со вздохом. – Я извинился перед ней, но она вроде не поверила, что я всерьез. Я чуть не на коленях умолял директрису ее не наказывать. Ну, бывает, вспылил. Не знаю, что такое с этой девкой, но она как скажет, так прям до костей проберет. Ей как будто все равно, что о ней подумают.

Нет, подумал я. Ей все равно, что о ней подумаешь ты.

– Ну, не знаю, – он на секунду задумался, а потом хлопнул себя по коленям. – Женщины! Сам понимаешь!

Но я не понимал. Я вообще не понимал женщин.

Я промолчал. Я просто сидел и слушал, а потом мы спустились в зал бегать.

Мы с Тимом встали под кольцом. Кит включил на телефоне секундомер и дал сигнал бежать. Я метнулся к зоне трехочковых, потом к середине зала, обратно к кольцу, потом к противоположной зоне трехочковых, обратно к кольцу. Скорее бы уже броситься через весь зал. Это мне давалось лучше всего. Тим был всего в паре шагов от меня, но на дистанции подлиннее я бы от него оторвался.

Я не слышал, что там кричит Кит. Я сосредоточился на следующей цели, на точке, до которой нужно добежать, развернуться и побежать обратно.

Я знал, что добегу до второго кольца раньше Тима. Нужно было только побыстрее повернуть. Я склонился, чтобы дотронуться до линии на полу, но, когда поднимался, зацепился одной ногой за другую, и мое бедро подалось куда-то в сторону. Я почувствовал резкий рывок, и прежде чем я понял, что произошло, рухнул на пол. Боль в колене стрельнула огненной стрелой по всему телу. Я схватился за колено и закричал.

Я катался по полу, держась за ногу.

– Не шевелись, Леви! – Кит опустился на колени рядом со мной. – Попытайся расслабиться. Тим пошел за тренером.

Но я не мог не шевелиться. Было слишком больно. Я затрясся всем телом.

Похоже, я травмирован.

Сильно травмирован.

Почему вы, мужики, постоянно хотите то обогнать один другого, то поднять штангу потяжелее? Почему у вас все превращается в соревнование?

Не знаю – тестостерон, может.

Да-да, у тебя на все одна причина.

Да? А что если это правда?

Не-а.

Ну ладно. А с вами, женщинами, что тогда?

А что с нами? Ну, кроме того, что мы лучше вас во всем?

И ты тут совершенно непредвзята.

Разумеется, нет. Мы, женщины, судим о вещах объективно, разумно.

Ты сейчас серьезно?

А ты как думаешь?

Иногда, знаешь, сложно понять.

Да. Вы, мужчины, сообразительностью не отличаетесь.

Можно подумать, девушки никогда не ведут себя противоречиво.

Именно так. Ничего себе, ты впервые оказался совершенно прав.

Иногда я не знаю, ради чего вообще тут стараюсь.

Видишь? Мужчины очень быстро сдаются.

А вот и нет.

Да ладно. Напомнить тебе, почему мы сейчас вообще разговариваем? Кто проявил великодушие?

О-о-ох. Ты права, права.

Знаю.

Женщины .

Да, мы совершенны.

Я наконец столкнулась лицом к лицу со своим главным недругом. И на этот раз я выйду из схватки победителем.

Я осторожно вытащила рамекин из духовки. Суфле подошло, и консистенция вроде подходящая. Держа посудину обеими руками, я не спеша подошла к папе.

– Выглядит восхитительно, – сказал он, как только я поставила блюдо на стол.

– Попробуй, – приказала я.

Это была моя четвертая попытка сделать суфле. Первые два не поднялись, потому что я недовзбила белки. На третий раз я слишком рано вынула его из духовки, и оно осело прежде, чем я успела поставить его на столешницу.

Папа с улыбкой запустил вилку в суфле и положил кусочек в рот. Я наблюдала, едва дыша.

У меня зазвонил телефон, и я решила не отвечать.

– Вкуснотища, – сказал папа и взял второй кусочек – уже побольше.

Теперь звонил уже его телефон. Мы оба уставились на трубку.

– Кто это?

Я испугалась, что с дядей Адамом что-то случилось. Подбежав к своему телефону, я увидела, что звонила мама Леви; в ту же секунду папа сказал, что это она ему звонит.

– Алло? – ответил папа и сразу нахмурился. – Ох… Что случилось?

У меня внутри все оборвалось. Я пыталась по выражению папиного лица понять, что происходит, но слышала лишь «конечно» и «ох, господи». Наконец он сказал: «Сейчас мы подъедем».

– Что происходит?

– Леви порвал переднюю крестообразную связку на тренировке, – папа покачал головой. – Они только что вернулись из больницы, и он очень расстроен. Бедняга. Нужно поехать к ним.

– Ох.

Леви всегда был так осторожен. Обязательно разогревался перед бегом и не перегружал мышцы. Я поверить не могла, что у него травма, да еще такая, которые заживают целую вечность.

– А разве ему не надо отдыхать?

– Надо. Но он попросил, чтобы ты приехала.

Папа поднялся и взял ключи от машины.

– Правда?

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Конечно, Макаллан. Ты же его лучший друг.

Папа потряс головой, словно я сморозила какую-то глупость. Когда я очнулась, он уже ушел в гараж. Я быстро схватила пакет брауни из морозилки. Мама всегда говорила, что надо приносить в гости что-нибудь вкусное. Я уже очень давно не была у Роджерсов; думаю, буду чувствовать себя у них гостем.

Слишком давно для лучшего друга.

Нам открыл папа Леви. Вид у него был усталый.

– Я так рад, что ты приехала, – он крепко меня обнял. – Леви сразу спросил про тебя.

Я уже была готова его поблагодарить, но подумала, что это прозвучит странно. Вместо этого я спросила, как Леви себя чувствует.

Доктор Роджерс обеспокоенно вздохнул.

– Он, разумеется, расстроен. Мы подождем недельку, но, судя по всему, ему понадобится операция. Разрыв в… – он замолчал. – Прости, профессиональная деформация. Так или иначе, ему придется провести какое-то время в постели. А потом несколько месяцев уйдет на восстановление. В форму он придет где-то через полгода после операции.