Элизабет Эльберг - Лучше, чем друзья

– Разумеется, – он с улыбкой открыл сумку. – Разве ж я забываю об этом!

– Этого я не знаю, – я положила подбородок на руку. – Не забываешь?

Даниэль всплеснула руками.

– Просто поразительно, как быстро вы скатываетесь в привычную колею. Тошнит, честное слово.

– Что поделать, если приходится постоянно напоминать ему, что он полностью от меня зависит.

Я знала, что это его заденет, – хотя это была правда. Я дразнила его лишь потому, что, казалось, так ему больше нравится со мной общаться.

Все мальчишки одинаковые.

– Что будете делать на каникулах? – спросила Даниэль.

До Рождества оставалось несколько дней.

– Думаю предаваться лени и чревоугодию.

Я до смерти устала учиться и таскать везде Леви за собой. Мне хотелось, чтобы побыстрее наступили эти волшебные десять дней, когда можно смотреть телевизор, читать и объедаться. Я попросила папу подарить мне несколько кулинарных книг и собиралась приготовить суши. Начну, пожалуй, с роллов «Калифорния»: так я меньше всего рискую проваляться все каникулы с отравлением.

– Ах, лень и чревоугодие, – улыбнулась Даниэль. – Лучшие слова в мире.

Я повернулась к Леви.

– Ты ведь пригласил Стейси на Новый год?

Леви был не в настроении ходить по вечеринкам, и я вызвалась приготовить огромный ужин на Новый год. Даниэль пообещала прийти, но она рано уйдет, чтобы встретить его со своим оркестром.

Леви кивнул:

– Да, но я не хочу, чтобы она заскучала из-за меня.

– Эй! – Я хлопнула ладонью по столу. – Думай, конечно, как хочешь! Но мне с тобой очень весело.

– Да уж, почитай надписи в мужском туалете, – сказала Даниэль.

– Ха-ха. – Я стрельнула в нее недобрым взглядом.

Честно говоря, я не совсем понимала, что у Леви за отношения со Стейси. Я думала, они собирались расстаться, но они по-прежнему были вместе. И я вполне могла его понять. Она была очень привлекательной, очень смешливой девушкой, которая всегда улыбается и рассыпается в комплиментах. Думаю, Леви с ней легко и весело. Поэтому я совершенно не понимала, почему он не хочет проводить с ней больше времени, хотя он утверждал, что таким образом заботится о ней. Но мне казалось, это все отговорки. И почему он не хочет, чтобы она приходила на Новый год? Может, потому, что пока что Новый год у него не ассоциировался с девичьей верностью, но вряд ли мне стоит ему об этом напоминать.

Я уже выучила свой урок. Не буду больше лезть в отношения Леви. Если он захочет поговорить со мной – отлично. Но сама я на рожон лезть не стану.

Каждый раз, когда я так поступала, все летело к чертям.

Учитывая, какая суматоха была перед Рождеством, сам праздник прошел на удивление тихо. Чему я очень радовалась.

Стейси и Даниэль должны были уйти пораньше и отправиться на другие вечеринки. Было похоже, что нас с Леви ждет тихое, безмятежное празднование.

Стейси надела нарядное платье-мини и черные легинсы с серебристыми блестками. Волосы она завязала серебряной лентой. А Леви оделся в джинсы и свитшот. Даже Даниэль, которая собиралась потом пойти отмечать с другими друзьями, пришла в юбке. Я тоже постаралась, как могла: на мне были черные джинсы и черный свитер в сиреневых пайетках.

– Привет, Адам! – поздоровался Леви с сидящим на диване дядей. – Я не знал, что с нами будет гувернер. Эх, придется распрощаться с мечтами о пиве!

Адам рассмеялся:

– Да уж, пожалуйста.

– Что же вы не отправились разбивать сердца местным дамам? – шутливо спросил Леви.

Адам зарделся: женщины и правда его любили. Он был очень обаятельный.

– Он останется на ужин, а потом умчится, – сказала я.

Похоже, все решили так поступить: даже папа после ужина отправлялся к родителям Леви. Меня тоже пригласили в пару мест, но я решила отказаться. Леви не хотел далеко уезжать из дома, хотя и оставаться там тоже не хотел: друзья его родителей сразу начали бы над ним ахать. До операции оставалась пара дней, и он, разумеется, переживал.

Мы впятером расселись за столом. Я решила не готовить ничего экстраординарного: я понятия не имела, какую еду любит Стейси, и Леви мне в этом вопросе не помог. Я приготовила обычный цезарь с курицей, ньокки с рикоттой и соусом песто, брускетту и испекла «Аляску» – торт-мороженое на бисквите – на десерт.

– Ничего себе! – воскликнула с набитым ртом Стейси. – До чего вкусно!

Ну ладно, может, мне и хотелось ее впечатлить. Совсем капельку.

– Я тут подумала, – сказала Даниэль, поглаживая живот. – Мне придется разорвать нашу дружбу, если я хочу влезть в платье на зимний бал.

– До бала полтора месяца, – напомнила я.

– Ты думаешь, я уже закончила есть? – Она жадно посмотрела на последний кусок десерта в центре стола. – Я собираюсь приналечь на оставшееся. А про бал подумаю в следующем году.

Она посмотрела на часы.

– У меня осталось меньше четырех часов.

– Ты уже знаешь, с кем пойдешь? – спросила ее Стейси.

Даниэль приподняла бровь.

– Ну, я тут положила глаз на одного барабанщика…

– Хмм… – задумчиво протянула я. – Ты же знаешь, что говорят о барабанщиках?

– Что у них отличное чувство ритма, – невозмутимо выдала Даниэль.

– Нет, – Леви посмотрел на меня. – Нет, не это. Не напомнишь мне, Макаллан?

– Ой, они так пыхтят, потому что умеют бить по барабанам… – начала я.

Леви продолжил с улыбкой:

– А я могу бить по столу с тех пор, как мне исполнился год. И где ж мои поклонницы?

– Плуты эти барабанщики.

Леви закончил со смехом:

– Чтоб мне провалиться, если я не начну биться головой, слушая тебя.

Даниэль перевела взгляд с меня на него и обратно.

– Скажите, а вообще хоть кто-нибудь понимает, о чем вы разговариваете?

– Я понимаю, – сказали мы в унисон.

Теперь Даниэль посмотрела на Стейси:

– Пойдем-ка отсюда, пока это я не «побилась головой».

Неудивительно, что Даниэль со Стейси ушли на свои вечеринки вместо того, чтобы отмечать с нами. Адам задержался, чтобы помочь мне вымыть посуду: Леви нужно было беречь ногу. Потом дядя помог мне отвести Леви в цоколь, где он смог прилечь на раздвижном кресле.

– Чем-нибудь еще помочь? – спросил Адам.

– Спасибо, все улажено.

Я крепко его обняла. Адам дал Леви пять и оставил нас одних.

– Чем еще я могу вас порадовать, милорд? – Я склонилась перед ним в реверансе.

– Порадуй меня танцем, – он жестом приказал мне покрутиться на месте.

– Мечтай, мечтай.

– Ну, попытка не пытка.

– Как знать, может, и пытка. – Я подняла подушку и замахнулась.

– Но ты же не станешь бить человека в беспомощном состоянии, правда? – он выпятил нижнюю губу.

– Ох, да ты меня совсем не знаешь.

У него загорелись глаза:

– А вот, кстати, нет, знаю. Дай мне, пожалуйста, мою сумку.

Я выполнила его просьбу.