Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

Ректор определенно что-то знал.

— Но ведь должен быть мотив! — воскликнула она.

Хаард прошел несколько шагов и оглянулся. В полутьме галереи внутреннего двора фигура ректора показалась Жаклин зловещей. Его слова прозвучали под сводами раскатистым эхом:

— Это человек убивает, потому что у него есть мотив. Дьявол убивает из любви к искусству.

Жан Дюбуа улыбался Элен при каждом ее появлении в палате. Он несомненно приходил в себя. Его словарь был еще небогат и речь невнятна, но Элен была почти уверена, что когда-нибудь он станет прежним Жаном Дюбуа. Правда, она не знала, какое время для этого потребуется. А пока ей хватало его улыбки и нескольких слов, с которыми он к ней обращался. Его движения стали более уверенными, а сегодня утром она угадала в его взгляде ту нежность, с которой он часто смотрел на нее там, в Рутенберге.

Но ей мешало его лицо. Оно было чужим и безобразным. В комнате, где находился Жан, зеркал не было, но она с ужасом представляла себе, что может случиться, если он каким-нибудь образом увидит свое отражение.

Все ее врачебные усилия могут пойти насмарку. Элен все более склонялась к мысли о необходимости пластической операции, которая вернула бы ему прежний облик.

Но существовала проблема его безопасности, Он изменил внешность, чтобы никто не смог узнать в нем Жана Дюбуа. Но он не выдержал. Вопреки ее мольбам, он поехал в Амстердам и раскрылся перед Жаклин. Чем это закончилось, известно. Впрочем, теперь Дюбуа известен тем, кто им интересуется, и в облике немощного старца. И чтобы затеряться навсегда, ему нужен третий, совершенно новый облик. Но в нем Жан Дюбуа не узнает себя прежнего и не сможет стать собой.

Она думала об этом бесконечно, но решение не приходило. Да и существовало ли оно вообще?

Помощник Касуэлла Марк Гринберг был умной и хитрой личностью, несмотря на то что на первый взгляд производил впечатление недалекого служаки. Впечатление это усиливалось его мошной фигурой и квадратным подбородком — такой тип в сознании людей связан с криминальными наклонностями. Однако Марк не был бандитом — он был первым помощником, можно сказать, правой рукой одного из крупнейших бизнесменов Европы.

Без него Касуэлл не проводил ни одной серьезной операции или сделки, а зачастую Марк даже имел полномочия выступать от имени шефа на важных встречах самого высокого уровня. Он был в курсе всего, что касалось деятельности сэра Касуэлла.

Подробности дела, связанного с методикой Жана Дюбуа, Марк Гринберг знал досконально. Он занимался этим делом уже два года и видел, что босс теряет терпение и начинает нервничать. Гринберг знал почему. В одной из стран «третьего мира» планировалась смена власти, «кабинетный» переворот. Претендент на главный пост в стране возлагал большие надежды на помощь и поддержку сэра Касуэлла. Касуэлл знал, как помочь претенденту. В свою очередь, претендент был не прочь поделиться с Касуэллом солидной долей акций основных промышленных корпораций страны. В сфере экономики это означало большой капитал. В сфере политики — реальную власть в стране. Касуэлл любил и то и другое и ни за что на свете не отказался бы от столь заманчивых перспектив. А реально помочь кандидату на заветное кресло должна была методика, за которой Касуэлл внимательно следил и в разработку которой вкладывал большие деньги. Тактика и стратегия переворота основывались на «промывании мозгов» избирателей. Методика Дюбуа, которой занимались теперь несколько научных психологических центров в Европе, как нельзя лучше смогла бы справиться с этой задачей. Но сроки выборов приближались, кандидат торопил Касуэлла, а Касуэлл — своих людей, и в первую очередь Марка.

Марк выехал в Амстердам, где работа шла наиболее успешно и многообещающе. Но непредвиденный случай — эксперимент, закончившийся смертью нескольких участников, — грозил оттянуть сроки так необходимого сейчас результата. Главной задачей «правой руки» Касуэлла сейчас было устранить все препятствия, мешающие работе.

Гринберг не знал, как он устранит эти препятствия. Но он был уверен, что сможет сориентироваться на месте. И у него была еще одна задача: не допустить, чтобы методика попала в руки кому-нибудь еще, кроме великого лондонского магната. А это уже почти реальная опасность. Поэтому, получив методику, Марк собирался вывести из игры или навсегда изолировать всех, кто мог бы воспользоваться ею во вред интересам его хозяина. Прежде всего это люди, имевшие непосредственное отношение к разработкам. Их нужно либо убедить работать только на Касуэлла, либо уничтожить физически. Гринберг умел и то и другое. Но люди, причастные к методике, были сложным материалом…

Из Скипхолла он позвонил Феликсу и, сообщив о переводе на его счет солидной суммы, передал личную просьбу хозяина. Сделав еще один звонок, Марк назначил встречу с человеком, работающим у Серпиери.

И наконец, набрав номер и сообщив телефонистке специальный код, он сказал всего два слова тому, кто их ждал с нетерпением и, возможно, со страхом.

— Все готовы, — сказал Эмиль, догнав ее в конце Кайзерштраат. — Ребята очень хорошие и… настоящие.

Жаклин посмотрела на него со вздохом.

— Это чудесно, — произнесла она. — А вот я в эксперименте не участвую. Феликс на этот раз мне отказал. Не понимаю, что случилось.

— Правда? — удивился Эмиль.

— Да. Но может, это и к лучшему. Я смогу быть рядом с кем-нибудь из участников. Кто-нибудь остался без «опекуна»?

— Нет, — сказал он. — В эксперименте участвуют пять человек, включая меня. Рядом с каждым будет находиться близкий друг.

— А кто будет рядом с вами? — спросила Жаклин.

— Зачем это? — возмутился Эмиль. — Я справлюсь сам.

Жаклин остановилась.

— Вы не подобрали человека, который бы вас подстраховывал?

— Я считаю это излишним. Я не вхожу в число тех людей, которые могут подчиниться какому-либо влиянию.

— Наверное, так оно и есть. Но… меня снедает любопытство. Может, вы все-таки позволите мне присутствовать?

— Вы просто не уверены во мне, — протянул он.

— Вовсе нет, — она постаралась, чтобы ее интонация была убедительной. — Я уверена в вас. Но я не хочу и не могу сидеть в стороне, когда происходит такое важное событие. Если вы не верите… Можем поменяться местами. Я буду участвовать в эксперименте, а вы — сидеть рядом.

— Какой в этом прок? — возразил он. — Сайт-то мой, с моими пристрастиями и отрицаниями.

— Очень хорошо. Значит, если я стану в нем работать, со мной ничего не произойдет. И с вами тем более. Мы сможем наблюдать эксперимент совершенно беспристрастно.

Эмиль колебался.

— Эмиль, — проговорила Жаклин. — Если бы я участвовала в эксперименте, то обязательно попросила бы вас быть рядом со мной. Потому что, мне кажется, вместе с вами мы сможем разобраться во всем. Мы относимся к числу сильных людей, во всяком случае, хочется в это верить. Но кто знает… Не исключено, что нам придется удвоить нашу силу, чтобы противостоять… другой силе.