Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

— Уважаемый комиссар, — Жаклин чуть покраснела, — не думай, что столь грубой лестью ты склонишь меня к решению взяться за дело. Роль играют только факты, но я пока наблюдаю полное их отсутствие. И вообще… ты любой комплимент умеешь превратить в его противоположность.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть. Что может быть лучше для детектива, чем ничем не походить на него? Ты и вправду обиделась?

И комиссар посмотрел на племянницу с несвойственной ему робостью. Он любил ее как родную дочь. В свое время он заменил ей родителей. Она же заменила ему семью и скрасила одиночество, которое так часто сопровождает людей его профессии. Когда Жаклин выросла и неожиданно объявила о выборе будущего пути, он отчаянно испугался. Но разубеждать ее не посмел. Было слишком ясно, что девушка скорее поссорится со своим приемным отцом, нежели изменит решение. Он знал, что и сам виноват в ее выборе, ибо слишком увлеченно относился к делу. Это увлечение передалось ей, словно с молоком матери. Теперь Жаклин стала настоящим профессионалом, работала в Международном центре по борьбе с наркобизнесом в Голландии, и коллеги и начальство, с которым Ферран иногда довольно-таки тесно сотрудничал, отзывались о ней с уважением, которого редко добиваются начинающие. Комиссар, конечно, хотел, чтобы Жаклин провела свой отпуск, как и полагается, — отдыхая. Но он слишком хорошо знал, что, пробыв у него несколько дней, она, скорее всего, прервет отпуск и вернется в Центр. Он и сам не умел отдыхать. Работа была всей его жизнью, а разве можно прервать жизнь на время отпуска? Кроме того, он был уверен, что Жаклин может справиться с этим делом. Это подтверждала вся ее непродолжительная карьера.

И потом, он сам сделает все, чтобы помочь ей.

— Ты очень обязан господину Деново? — вдруг спросила Жаклин. — Ты так жаждешь ему помочь…

— В той мере, в какой мы обязаны своим друзьям. Клод, пожалуй, мой самый близкий и надежный друг.

— В детстве я этого что-то не замечала. Он так редко бывал у нас.

Ферран вздохнул.

— Он прежде всего занимался делом. Когда ты молод, дружба кажется чем-то само собой разумеющимся, даже если ты не видишь своих друзей годами. Только позже начинаешь понимать, что такое настоящая дружба. Я считаю Клода своим другом и все. Не потому что я обязан ему жизнью, нет, он не спасал меня на краю пропасти. И денег в долг не давал. Спасают и дают в долг не обязательно друзья. Если ты понимаешь, о чем я говорю.

Жаклин пожала плечами.

— Кажется, ты становишься сентиментальным.

— Ну так что ж. Наша работа приводит иногда и к такому результату. Регулярное столкновение с жестокостью и потребность в добре, как правило, идут рука об руку. Стрессы, грязь, царящая в мире, — все это требует обретения истинных ценностей. Разве я не прав?

— Прав, наверное, — Жаклин снова пожала плечами. — Но я как-то пытаюсь не смешивать то и другое. Работа не должна влиять на движения нашей души. Иначе с ума сойдешь.

— Это молодость. Когда-нибудь ты поймешь, что у души нет частей. И нельзя отделить жестокость от добра, ненависть от любви… Мы пытаемся это делать, но как-то не очень удается, поверь мне.

— Мало того, что ты сентиментален, так ты еще и поэтом становишься. Очень устал?

— Много работы, — Ферран открыл третью бутылку и украдкой потер правый глаз.

Жаклин посмотрела на него с подозрением. Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее.

— Послушай! комиссар… Если для тебя это так важно… Я возьмусь за эту неперспективную историю. Но ты должен понять, как опытный профессионал, шансов у нас — никаких.

У Феррана прояснился взгляд. Умоляюще смотря на Жаклин, он произнес:

— Но попробовать-то мы можем?…

— Попробовать можем, — Жаклин улыбнулась ему. Она знала, что согласится. Потому что ближе, чем он, у нее не было никого на свете.

Но дело и впрямь было дохлое.

— Хорошо. Давай подведем черту, — Жаклин стала по-деловому серьезной. — Что мы имеем?

Девушка написала письмо отцу, что она уезжает по срочному делу. Куда, она не пишет, Следовательно, не хочет, чтобы он об этом знал. Никаких недомолвок у них в принципе не было, хотя и особенной теплоты отношений тоже. Он слишком занят, девочка предоставлена самой себе. О чем она думает, одному Богу известно. И какие планы строит. С другой стороны, ее замкнутое поведение не говорит о том, что она не делилась своими переживаниями и намерениями ни с кем. Даже самые замкнутые, застенчивые и обиженные на весь свет люди с кем-то общаются. В крайнем случае, существуют дневники. Или личные вещи, безделушки, фотографии. По которым можно многое определить. Склонности, привязанности. Иногда даже детские мечты. Я права?

Комиссар отставил бутылку с пивом.

— Ты права. Но никаких дневников или записок отец не обнаружил. Относительно близка она была, пожалуй, только с двумя людьми. Первый — Филип Гобер — ее сокурсник по колледжу. Сейчас — в Париже, осваивает профессию архитектора. Клод связывался с ним. Парень был очень удивлен отъездом Барбары Деново. Он был уверен, что находится в курсе всех ее планов. Очень самонадеян и, кажется, имел на нее серьезные вилы. Дня через два приезжает в Лион. Вторая-детская подруга Барбары — Катрин Фермой.

Та тоже разводит руками и… все.

— Ну, хорошо. В конце концов, может, они не хотели говорить отцу. В любом случае с ними нужно встретиться. Я дождусь приезда Филипа, все равно собиралась здесь побыть недельку. А эта Катрин… Как с нею встретиться? И еще. Мне нужно поговорить с самим господином Деново. Без этого вряд ли можно обойтись.

— Да-да, конечно. Только… Будь с ним, пожалуйста, поделикатнее. Я некоторым образом знаком… с твоим прямолинейным стилем.

Жаклин бросила в бокал еще один кусочек льда.

— Обижаете, комиссар. Я буду сама любезность.

— Кстати, он… сомневается, что столь молодой детектив сможет справиться с его проблемой. Хотя я дал тебе самые лучшие рекомендации, ты же понимаешь.

— Вообще-то тебе не кажется, дядюшка, что поиск пропавших девушек — несколько не мой профиль?

— Можно подумать, что у тебя были какие-то другие планы на отпуск, — проворчал Ферран.

Жаклин расхохоталась.

— Я, кажется, разгадала твой маневр. Ты просто придумал мне развлечение, чтобы я не умерла здесь от тоски!

— Наконец-то мы поняли друг друга… — пошутил комиссар и перевел дух. Есть надежда, что Жаклин пробудет в Лионе чуть дольше, чем собиралась. — Я очень рад, что ты приехала.

Дрогнувший его голос тронул Жаклин, и она, хотя никогда не считала себя способной на сантименты, вскочила с кресла и обняла дядюшку за толстую шею.

Весь облик Клода Деново — строгий костюм, прекрасно ухоженные руки с крепкими пальцами, на которых красовались несколько перстней (их стоимость наверняка превышала годовой заработок Жаклин), пышные седые волосы, тщательно уложенные у какого-нибудь легендарного парикмахера, уверенные манеры — все это не вязалось с его внутренним нервозным состоянием. Дрожащий голос и беспокойный взгляд выдавали отчаяние и неимоверную панику, в которых он, по всей видимости, пребывал. Жаклин так и подмывало сказать ему: «Ну подумаешь, эка невидаль, дочка из дому убежала. Это случается чаще, чем осенний дождь в Париже, Гамбурге или Лондоне. Сколько стоит мир, столько девочки, возомнившие себя женщинами, убегают из дому. Потом возвращаются. Для того чтобы познакомить родителей с мужем. И иногда — с их внуками. Иногда — счастливые. Иногда — разочаровавшиеся. Иногда не возвращаются, а пишут письма.