Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

…Она ждет Жана. Бесшумно открывается дверь, но в комнату неслышными шагами входит не Жан, а старинный друг их семьи — Пьер Грати. Элен никогда не относилась к нему с отвращением, но в этот раз она чувствует, насколько неприятна его внешность.

Может быть, потому, что она ожидала увидеть совсем другого человека.

Пьер начинает что-то говорить, но она не понимает ни слова. Он объясняется ей в любви. Он подходит к ней и пытается обнять. Она отталкивает его. Лицо его искажается мучительным страданием. И тогда он рассказывает ей о замысле Клода. Ее муж заплатил деньги, чтобы Жан соблазнил ее. Мир переворачивается в одно мгновение. Ее нельзя любить! Все отношения построены на обмане и коварстве отвратительной человеческой природы. Её никто никогда не любил. Кроме этого нелепого, отвратительного уродца. Жить больше незачем. Все потеряло смысл.

Думала ли она тогда о дочери? Нет. В тот момент она едва ли помнила о самом ее существовании. Мысли о дочери придут позже. Когда она вновь обретет силы. Но это случится еще так нескоро…

Поздно вечером Жаклин позвонила Барбаре.

— Вы были правы, сказала она. — Ваша мать жива. Завтра я заеду за вами, и мы вместе поедем к ней.

— Где она? — срывающимся голосом проговорила Барбара.

— Она в замке, и с ней все в порядке. Она… любит вас.

— Но почему… почему…

— Барбара, — сказала Жаклин устало. — Жизнь иногда бывает ужасно сложной. Завтра, я надеюсь, вы увидите ее сами и сможете задать ей любые вопросы. Она вас любит, — повторила она. Разговаривать с девочкой было мучительно. Да и что она могла бы ей объяснить?

— Я поеду сейчас, — сказала Барбара.

— Не думаю, что это правильно, — возразила Жаклин. — Ей нужно подготовиться к встрече. Для нее было большой неожиданностью, что вы здесь. Дайте ей время.

— Хорошо, — тихо проговорила Барбара и повесила трубку.

«Вот и все», — сказала себе Жаклин. Она позвонила в Лион и упала на кровать. Раздеваться у нее уже не было сил.

— Все нити преступления тянутся к Касуэллу, — говорила Жаклин Джессике Саймон по дороге в Беатензее. — Полагаю, что Пьер Грати непосредственно причастен к убийству. Я думаю, теперь мы сможем выяснить, что произошло. Видимо, ваш муж каким-то образом стал у них на пути, и они были вынуждены его убить. Дело касается, действительно, каких-то разработок, которые осуществляются в клинике пансионата. Вы были правы.

— Каким образом вы собираетесь выяснить у Грати правду? Если он имеет к этому отношение, вряд ли он станет откровенничать.

Жаклин усмехнулась.

— Есть масса способов, поверьте. Может быть, они не совсем гуманны, но действуют безотказно.

— Вы собираетесь применить пытки? — удивленно подняла брови миссис Саймон.

— Нет, конечно… Существуют более современные методы.

— А как на это посмотрит де Верра?

— Он на это не будет смотреть. Мы постараемся его не расстраивать.

Миссис Саймон только покачала головой.

— Знаете, Жаклин, — проговорила она через некоторое время. — Чем больше я обо всем этом думаю… Мне кажется, что здесь был сам Касуэлл. Может быть, Грег его случайно увидел. И тот сам расправился с ним. Слишком уж чистая работа. Сейчас мало таких… профессионалов. По-моему, теперь они вообще существуют только в кино. А Касуэлл в молодости был вполне… профессионален в такого рода делах.

Жаклин промолчала. Похоже, у обоих английских воротил бизнеса была бурная молодость.

— С вашего позволения, — сказала она, — мы заедем в городок. За Барбарой Деново. — И она рассказала Джессике историю Барбары и ее матери.

Миссис Саймон выслушала Жаклин с чрезвычайным вниманием. На протяжении рассказа она отпускала то восторженные, то негодующие реплики.

— Никогда не понимала таких женщин, — промолвила она после паузы. — Получается, что у нее весь мир сконцентрировался в муже. Любовь — редкое и прекрасное чувство. Но когда все пространство жизни замыкается на любимом человеке… По-моему, это болезнь. И я могу себе представить, что он чувствовал рядом с ней. Поэтому и решил развестись.

— Да, наверное, — сказала Жаклин. — И при этом она совсем не любила дочь. Как будто бы ее и на свете не было. У меня нет детей, но я все равно не могу себе этого представить…

— У меня четверо детей. Двенадцать внуков. Три правнука. Не могу сказать, что я тряслась над своими детьми, как наседка. Да и времени на их воспитание совсем не было. Но они знали, что я люблю их и всегда приду на помощь. Может быть, поэтому они выросли уверенными в себе и самостоятельными людьми. Ну а внуки — отдельная история… Я их обожаю! — она засмеялась.

Жаклин улыбнулась.

— Вы читаете им на ночь сказки?

— Они уже взрослые, у них теперь свои сказки. Но когда ко мне привозят правнуков, то — конечно. Правда, это бывает нечасто.

У Жаклин что-то сжалось внутри. Прожить долгую бурную жизнь, вырастить детей, внуков, нянчить правнуков… Ей эта перспектива не грозила. Но если раньше она не видела в этом ничего страшного, то сейчас… сейчас она поняла, что хотела бы прожить такую жизнь. И она позавидовала старой леди.

Но каждый сам выбирает судьбу…

Они подъехали к гостинице в Беатензее, возле которой толпились люди в ярких национальных костюмах. Некоторые из них держали в руках музыкальные инструменты, в том числе и такие, которые обычно можно увидеть только в музеях.

— Я подожду вас здесь, — сказала миссис Саймон и решительно направилась к пареньку с диковинной длинной дудкой, с которым тотчас завязала беседу.

Жаклин поднялась по лестнице и постучала в дверь номера Барбары. Ответом была тишина. Она постояла с минуту, а затем направилась к номеру Теодора и Катрин. Ждать тоже пришлось долго, но дверь все-таки приоткрылась, и из нее высунулся полуодетый Теодор с засланным лицом.

— А, это вы?… — пробормотал он и распахнул дверь пошире.

— Где Барбара? — спросила Жаклин.

— Барбара? — удивленно спросил он. — У себя, где же еще. Спит, наверное. Вчера мы почти всю ночь гуляли. Барбару надо было отвлечь от мрачных мыслей. После вашего звонка… Здесь проводится шикарный фестиваль. Пели и плясали почти до утра.

— Я стучала в дверь. Она что, принимает снотворное?

— Насколько я знаю, нет…

— Что случилось? — из ванной показалась встрепанная Катрин с черными кругами под глазами.

— Барбара не откликается, — объяснил Теодор.

— А… Ну, это с ней бывает. Она часто с вечера не может заснуть, а утром ей никак не проснуться.

— Не знаю… — сказала Жаклин. — Одевайтесь и попытайтесь ее добудиться. А я спрошу у портье, может быть, она все-таки поехала в замок.

— На чем? — возразил Теодор. — Машина-то здесь.

— Ты уверен? — И Жаклин стремительно вышла из номера.

У стойки портье толпились музыканты. Жаклин с трудом протиснулась, чтобы задать свой вопрос.