Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

– Беру свои слова обратно. – Я заливаясь краской. – Я не хотела этого знать.

Джош снова смеется.

– Я соскучилась по твоему смеху. Скучаю по тебе. – Мне хочется просунуть в телефон руку и прикоснуться к любимому. – Тринадцать дней до моего возвращения домой. Как мы их переживем?

Джош втягивает воздух, а затем повисает долгая пауза.

– Это… еще одна причина, почему мне разрешили тебе позвонить.

О, нет! Пожалуйста, нет!

– Мою семью пригласили в Белый дом на ужин в честь Дня благодарения, – выпаливает Джош.

Что?!

– Айла? – Пауза явно затянулась.

– В Белый дом… – шепчу я.

– Да.

– Туда, где живет президент? В тот самый Белый дом? – Я все еще не могу поверить в то, что все так получилось.

– Да.

– Ха… – выдавливаю я. – Ха!

– Это безумие, – бормочет Джошуа. – В смысле, туда пригласили не только мою семью… Но все равно.

– Моего парня пригласили в Белый дом!

– Твоего парня, которого исключили из старшей школы, пригласили в Белый дом, – уточняет Джошуа.

Я начинаю смеяться по-настоящему.

– Мой отец раньше часто общался с президентом.

Я смеюсь сильнее, а потом начинаю плакать.

– Ох, Айла… – Голос Джошуа звучит так, будто он сам готов просочится сквозь телефон.

Каждый раз, произнося мое имя, он забирает часть моей души. И я хочу, чтобы он снова произнес его.

– Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь: я бы все отдал, чтобы только не ходить на этот ужин.

– Думаю, сложно сказать «нет» Белому дому, – вздыхаю я.

– Невозможно, – признается Джош.

– Что насчет зимних каникул? – спрашиваю я уже без особой надежды.

– Я буду в Нью-Йорке, клянусь, – горячо уверяет меня любимый.

Я ковыряю выбившуюся из пледа зеленую ниточку, которая обозначает на вышитой карте Центральный парк.

– Ты уверен, что вас не пригласят туда и на Рождество? – уточняю я после недолгого молчания.

– Мы же евреи, – усмехается Джош.

Дерьмо!

– Прости. Я знаю.

– Я знаю, что ты знаешь.

– Я просто расстроенна. – И я действительно чертовски расстроенна. – Чувствую, что ты так далеко от меня.

– Знаю. – И его голос растворяется в воздухе. – Я тоже.

– Кажется, ты не рада оказаться дома, – говорит маман с легким акцентом.

Она только что устроила выговор Хэтти из-за ее растрепанных волос, которые та обстригла сама, и сейчас принялась за меня.

Такси отъезжает, чтобы через два квартала высадить Курта у его дома. Папа берет мой чемодан в одну руку, чемодан Хэтти – в другую, и мы поднимаемся на крыльцо. Внутри пахнет свежеиспеченным хлебом. Маман украсила дом желтыми листьями, ветками с желудями и тыквами. Перила лестницы обвивает гирлянда из ленточек и красных ягод, а в каждой комнате горят свечи. Маман любит праздники. И любит, когда все дочери дома.

– Я рада. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал радостно, хотя сама в это время думаю об аэропорте.

Джош улетел за два часа до нашего прилета. И кажется, будто время снова против нас.

– Нет, не рада, – тут же раскрывает мой обман маман. – Не помню, чтобы ты хоть раз приезжала в таком настроении.

– Когда приедет Джен? – пытаюсь я сменить тему разговора.

Маман цокает языком, тут же разгадав мою уловку, но затем улыбается и отвечает:

– Поздно вечером. Но до наступления Дня благодарения. – Хэтти проносится мимо нас в свою комнату и громко хлопает дверью, а маман снова расстраивается: – Ох, mon bébés [44] Моя малышка ( фр .). . Ты же не станешь портить свои красивые волосы?

– Нет, маман, – говорю я.

Маман единственная в нашей семье у кого волосы не рыжего цвета, хотя, если верить науке, именно она ответственна за этот ген. Возможно, поэтому она всегда чрезмерно беспокоится о наших волосах. Впрочем, у нее самой очень красивые волосы – цвета кофейных бобов. Мы с маман и Джен одного роста и с одинаковыми вздернутыми носами. А вот Хэтти пошла в папу – высокая и стройная, с резкими чертами лица. И лишь папа у нас является счастливым обладателем нечесаной ярко-оранжевой бороды.

– Сегодня утром тебе привезли коробку, – говорит папа. Он обычно благодушен, поэтому сейчас тон его голоса кажется мне очень странным – в нем слышится неодобрение… И возможно, осуждение. – Я положил ее в твою комнату.

– Какая коробка? – хмурюсь я.

– Ее доставили курьером. Думаю, она от Джошуа. – Папа хмурится еще сильнее.

Джошуа! У меня такое чувство, что папе не нравится какой-то там Джошуа, но мое настроение тут же улучшается.

– Правда?! – помимо воли улыбаюсь я. – Я ничего не ждала.

– Она тяжелая, – фыркает папа.

Я тут же несусь наверх.

– Он все еще твой парень, oui ? – спрашивает маман, и я резко торможу. – Потому что мы слышали, как он сказал в интервью, что у него нет девушки. Не нравится мне это, Айла.

– Он защищал меня. – Я хмурюсь. – Джош не хотел, чтобы пресса изводила меня.

Маман презрительно передергивает плечами:

– А мне показалось, он прикрывает тылы.

– Тылы? – Я не верю своим ушам. – Oh mon Dieu [45] Боже мой ( фр .). .

Господи, неужели мне приходится защищаться в своем собственном доме от своих собственных родителей. А ведь не прошло еще и пяти минут, как я переступила порог родного дома.

– Почему он сам не принес коробку? – спрашивает папа. – Он провел в городе целых три недели и даже не потрудился познакомиться с нами! Это меньшее, что он мог сделать после того, во что втянул нас.

– Во что он вас втянул? – Я вскидываю руки. – Нет, забудьте. Я не собираюсь это обсуждать. Он отправил курьера, потому что улетел. В Белый дом. На ужин с президентом. Помните?

– Зато это было бы вежливо с его стороны, – говорит папа.

– Зачем ему приходить? – продолжаю я наступление. – Чтобы вы устроили ему допрос из-за школы?

– Мы просто хотим знать, какие у него планы на будущее. – Папа по-прежнему недоволен и ясно дает это понять.

– Вы вообще слышите себя?! – вскидываюсь я.

– Мы просто хотим познакомиться с парнем, который так важен для тебя, – вклинивается маман.

– Познакомитесь в следующем месяце, – отрезаю я и быстро взбегаю по лестнице наверх.

– Правда? – кричит папа. – Ты уверена?

Несмотря ни на что, мне хотелось вернуться домой. Но теперь я не уверена, стоило ли это делать. Я полностью выдохлась. Все силы ушли на то, чтобы улучшить оценки – из-за Дартмутского колледжа, – к тому же отношения с Кур-том не стали прежними, хоть мы и помирились. Теперь мы почти не видимся, так как я остаюсь в школе после уроков. Джош звонил мне еще несколько раз, но сейчас это сделать сложнее, потому что теперь его мама не отвлекается на предвыборную гонку.

Папины придирки к Джошуа сильно раздражают, потому что во время нашего последнего разговора любимый сказал, что его хотят отправить в частную школу в Вашингтоне. А когда я предложила просто сдать итоговые экзамены, он ответил: «Они все равно засунут меня в какую-нибудь тупую школу, так что нет смысла тратить на это время». После этого я сменила тему разговора.