Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

– Проснись! – Джен подпрыгивает еще энергичнее. – Мы с Хэтти уже оделись и попили кофе. Воздушные шарики сами над собой не посмеются.

Замечательно. Только этого мне сегодня и не хватало. Парада.

Хоть наш дом и на Бродвее, но из окон не увидишь парад «Мэйси» на День благодарения [46] Парад «Мэйси» – карнавальное шествие с участием гигантских надувных фигур, изображающих героев мультфильмов и комиксов, которое проходит по Нью-Йорку каждый четвертый четверг ноября. , однако неподалеку отсюда как раз и собираются все участники этого гротескного спектакля. И прогуляться ранним утром в собирающейся толпе – наша с сестрами традиция.

Но сегодня после ночи слез голова просто раскалывается.

– Я плохо себя чувствую, – бормочу я, утыкаясь в подушку.

– Ты должна подняться, а то сюда придет маман, и… В общем, ты сама знаешь, что начнется, – настаивает Джен, но тут ей на глаза попадаются листы, разбросанные на моей кровати.

Я пытаюсь отобрать у нее рисунки.

– Это работа Джошуа? – спрашивает сестра.

Я хватаюсь за листок, который Джен цепко держит в руках:

– Отдай!

– Господи, успокойся. Я просто хотела посмотреть. – Она вытягивает руку, чтобы я не могла сразу дотянуться. – Ого! Что это такое?

– Пожалуйста, – чуть не плачу я.

Джен ошарашенно смотрит на меня и медленно протягивает мне листок.

– Извини, – шепчет она.

– Просто… это личное. Не говори Хэтти, хорошо? – В моем тоне появляются заискивающие нотки.

– Хорошо, – легко соглашается Джен.

– Действительно не скажешь? Ты же знаешь, какая она.

– Да, дорогая, – уверяет меня Джен. – Я действительно не расскажу Хэтти о твоей действительно странной реакции на то, что я действительно не понимаю.

Я прижимаю подушку к груди. Сестра долго задумчиво смотрит на меня, но наконец встает и идет к двери.

– У тебя пять минут, – бросает он, стоя уже на пороге.

– Я не пойду, – делаю я последнюю попытку. – Плохо себя чувствую.

– Это не обсуждается, – отрезает сестра и выходит.

Когда Джен чего-то хочет, ее невозможно переубедить. Можно даже не пытаться. Я складываю комикс обратно в коробку, стараясь не помять страницы – им и так уже досталось, – но даже не пытаюсь сложить их по порядку. Затем засовываю коробку в шкаф, быстро одеваюсь и встречаюсь с сестрами у двери.

Хэтти это хмурится:

– Что с тобой?

– Отстань от нее, – говорит Джен.

– Твоя шапка не гармонирует с перчатками, – говорит мне Хэтти. – А с этим пальто они смотрятся еще хуже. Ты что, умрешь, если будешь выглядеть стильно?

Я натягиваю шапку еще ниже. Джен подхватывает меня под руку и ведет на улицу, пока я не изменила свое мнение. Или свой наряд. Хэтти тащится за нами.

Атмосферу, царящую осенью в Нью-Йорке, в других городах вы встретите только весной. Все дело в том, что вас здесь в это время охватывает чувство обновления. Местные с радостью выходят на улицу. В метро похолодало, но зато пропала летняя духота. Повсюду проходят праздники и фестивали. Воздух морозный, но шарфы и теплые ботинки – небольшая цена за возможность погулять от души. Я осматриваю окрестности. Пытаюсь отыскать желтые, оранжевые или золотистые листья – именно за них я и люблю осень, – но на ветвях уже ничего не осталось. Я опоздала. Все умерло.

Джен рассказывает о своей жизни в Массачусетсе, а Хэтти перебивает ее своими колкими комментариями. Я же совершенно не обращаю на них внимания. Мы пересекаем Колум-бус-Серкл и все чаще встречаем на своем пути счастливые семьи, танцоров, болельщиц и полицейских. Несколько музыкантов проверяют свои инструменты – гудят латунные трубы, разносятся отрывистая барабанная дробь и несколько незатейливых нот из деревянных духовых инструментов. Из-за здания на следующей улице выглядывает огромный шар в виде слона Хортона, который держит в хоботе ярко-розовый цветок.

– Взбодрись, – говорит мне Джен. – Я договорилась, что ты будешь выступать с ними. – Она показывает на танцоров в синих ковбойских гамашах и дурацких жилетах с бахромой.

С десяток ужасных клоунов в драных многоцветных комбинезонах заходят в аптеку неподалеку от нас.

– Смотри, – говорю я, – Джен, они ищут тебя. Ты станешь звездой их номера.

– А ты видела те рождественские елки, которые танцуют чечетку? Они спрашивали, когда ты вернешься, чтобы порепетировать. Ты же не подведешь их? Я уже прикупила тебе штаны с блестками.

– Как хорошо, что вы не пытаетесь втянуть меня в свою дурацкую игру, – говорит Хэтти. – Потому что ничего не делать – так круто.

Я смеряю ее недовольным взглядом, но не спешу выступать в роли миротворца. Заметив это, Джен отвечает младшей сестре, а я погружаюсь в себя. Мысленно возвращаюсь к мемуарам. И тут же перед моим мысленным взором всплывает картинка, которую мне теперь не забыть: Рашми в кроликах. Из-за здания выплывает шар с лягушонком Кермитом, а я думаю о кроликах. Замерзнув, мы возвращаемся домой, а я продолжаю думать о кроликах. Маман зовет нас на кухню, и я помогаю ей печь рогалики… Кролики… Помогаю накрыть на стол… Кролики… Индейка нарезана, напитки разлиты, произносится первый тост… Кролики, кролики, кролики! Убирается посуда, пюре и остатки подливы отправляются в мусорку… Мой парень теряет девственность, и… ох, кто на это уставился? Это кролик!

Мы всей семьей усаживаемся перед телевизором, чтобы посмотреть какой-нибудь интересный фильм. Час спустя я все еще думаю о кроликах, когда до меня доносится тихий звонок телефона, раздающийся из моей комнаты. Сердце подскакивает в горло. Я несусь наверх и, как только беру трубку, тут же слышу:

– Я люблю тебя. Секундочку. – Раздается смех и громкие голоса, а затем скрежет задвигаемой двери. – Так, я на веранде. Вроде как… Вообще-то я не знаю, где, блин, нахожусь.

– Но ты в Белом доме? – восклицаю я.

– Да.

Кролик !

– Я знаю, – говорит Джош, прерывая неловкое молчание. – Это странно. Извини.

– Нет, дело не в этом. – Кролик! Кролик ! – Я просто устала. Длинный выдался денек.

– Мама разрешила позвонить тебе, – говорит Джош. – И дала свой телефон.

– Так, эм… Как там?

– Ты получила коробку? – вместо ответа спрашивает Джош.

По голосу слышно, что он нервничает.

– Получила. И прочитала прошлой ночью. Это было круто. – Мой голос звучит слишком напряженно, и Джош это явно слышит.

Следует длинная пауза.

– Ого! – Его голос такой же невыразительный, как и мой ответ. – Мне показалось, или прозвучало неубедительно?

– Нет. Просто… – И тут я начинаю плакать, ненавидя себя еще больше.

– Что случилось? – Он паникует. – Что такое? Какая из частей тебе не понравилась?

– Нет… Все хорошо… – всхлипываю я, будучи не в силах успокоиться.