АlshBetta - Русская [СИ]

— Тебе понравилось, мама? — часто дыша, спрашивает Дамирка, откладывая рожки в шкаф.

Я крепко обнимаю сына, обе его щеки, измазанные румянами, поцеловав. И красный нос, конечно же.

— Все было великолепно, родной. Вы с Карли и дядей Эммом подарили малышне праздник!

— Они поверили? — с надеждой интересуется Карли. Уже сменившая наряд Снегурочки на свое новогоднее светло-голубое платье, она приникает к моему боку. — Эдди говорит, да… но я не знаю.

— Еще как, солнышко, — целую и ее, мою девочку, первую принявшей меня в эту семью, повзрослевшую уже настолько, что мы теперь как настоящие подруги. Я даже могу спросить у Каролины совета, всегда зная, что он будет хорошим. Совсем скоро она будет потрясающей девушкой и Эммету придется отбиваться от дочкиных поклонников.

— Надо возвращаться, а то приметят, — усмехается Вероника, помогая Натосу снять бороду, — вы на высоте, Дедушка Мороз, как и ваша свита.

— Все для Вас, — широко улыбается Танатос, послав жене воздушный поцелуй. — Ну-ка, крошки, пойдем кушать!

Почти в двенадцать вечера мы всем составом садимся за праздничный стол. Первый тост, который звучит, посвящен семье — братья Каллен по очереди говорят его вместе.

Глядя на наше с Ксаем богатство, глядя на Нику, Натоса и их детей, глядя даже на Рональда и Роз, я не могу не согласиться. Самое драгоценное, что у нас есть, и в этом году, и в любом другом — наша семья.

- Για την οικογένεια! [80] За семью.

Звучит звон бокалов.

…И наступает наш первый русский Новый Год.

Эдвард дурачится с лисятами.

Добившиеся безраздельного папиного внимания, они всем довольны. На небольшой, но удивительно мягкой софе, в окружении плюшевых игрушек и разноцветной детской книжки с объемными картинками, каждый находит себе дело по душе. Элли, устроившись перед отцом, бормочущим ей что-то забавное прямо на ухо, вертится от его же щекотки. Софина, изображая из себя маленького Симбу, играющего с Муфасой подобным образом, то и дело наскакивает на Эдварда сзади, искренне радуясь, словно в первый раз, когда он ее ловит. Ну а Ксай попросту наслаждается обществом девочек, каждое свое ласковое слово или прикосновение сопровождая улыбкой. Ангелина и София-Дарина любят меня, я не сомневаюсь, очень сильно — как и все девочки на свете любят маму. И все же их папа — самое большое их сокровище. Я счастлива, что Эдвард наконец исполняет ту роль, для которой был создан. Он превосходный отец.

— Тебе надо рычать, папочка, — утыкаясь носиком в его шею, хмурится Софина, — лев не может не рычать!

— А если лев слишком добрый?

— Слишком добрых львов не бывает, — с умным видом подмечает Элли, — ну порычи, папочка! Пожалуйста!

Я наблюдаю за тем, как аметистовые глаза затягиваются огоньком хитрого предвкушения. Лежащий как раз между двумя дочками, Алексайо так резко и так ловко переворачивает их обеих на спину, нависая сбоку, что сперва малышки ошарашенно замолкают. Он исполняет детскую просьбу, начиная с негромкого, утробного рыка… и постепенно усиливая эффект. Прекрасно имитирует кошачье рычание, попутно зацеловывая маленьких принцесс. Они изворачиваются, но со смехом, то и дело хватаясь за его плечи, локти. И в конце концов, сдавшись большому льву, жмутся к его груди. Крепко обнимают, не в силах полноценно обхватить, но в состоянии выразить свою любовь даже такими объятьями. Взгляд Эдварда всегда теплеет, когда девочки так делают.

— Ты красивый лев, папочка!

— Р-р-рычащий! — изо всех сил выговаривая злосчастную «р», подхватывает Софин.

Обеим достается горячий поцелуй в лоб от благодарного папы.

Зная Эдварда прежнего, такого отрешенно-закрытого, дающего себе свободу лишь в обществе Каролины, я бы не поверила, что с ним могут произойти такие метаморфозы. Но весь тернистый путь мы прошли вместе, разбираясь с прошлым друг друга, не дающими покоя тайнами, комплексами и болезненными воспоминаниями. Эдвард осветил мою жизнь, я, по его признанию, осветила его. Теперь нам обоим светят три личных солнышка.

Ксай так расслабленно лежит на этой софе, атмосфера вокруг настолько пропитана родительским обожанием, семейным покоем… девочки, такие счастливые, лазящие по нему и обнимающие его, как им только хочется, нарисованная мной на дальней стене детской сказочная страна, где есть место и принцессам, и принцам, и волшебству…

Это — наша действительность, вовсе не суровая, скорее тягуче-сладкая, непреодолимо влекущая. Не знаю, о чем еще в этой жизни я могу мечтать.

— На часах уже одиннадцать, девчонки, — одергивая задравшуюся кофточку розовой пижамы Софины, объявляет Эдвард. — В маленьком королевстве наступает время для сна.

— Мы еще не чистили зубки…

— И не читали книжку!

Элли, тоже в пижамке и тоже в розовой — все-таки мы с Эдвардом придерживаемся правила в большинстве случаев одевать девочек одинаково, есть в этом нечто необыкновенное, видеть их такими похожими, — понуро опускает голову. Укладывание в постель — тот еще квест, но Ксай пока отлично справляется. Он со всем справляется отлично.

…Я очень хотела детей. Я посещала курсы, читала книги, изучала интернет-страницы, спрашивала у Розмари и Вероники… я старалась подготовиться. Но когда прошла счастливая эйфория от рождения близнецов, самые простые вещи оказались неисполнимо-сложными.

Я не знала ничего о материнстве и уходе за новорожденными. А Эдвард знал все досконально. Это не он, как случается во многих семьях, боялся брать детей на руки первые дни, а я. Это не он, что тоже не редкость, откровенно не знал, как разбираться с подгузниками, распашонками и присыпкой, а я. Это не он был в растерянности, а я. Я училась у Ксая, а он терпеливо, как у нас и повелось, меня учил. С ним было просто, было спокойно, я доверяла ему абсолютно и полностью и, быть может, поэтому основные прорывы случались как раз в его обществе.

Первое самостоятельное прикладывание к груди, что сейчас вызывает улыбку, в тот день вызвало у меня истерику со слезами. Эдвард в два голоса с медсестрой, увещевающей меня, давал подсказки, поддерживал крохотное тельце дочки в моих руках и старался, чтобы все прошло как можно менее волнительно. И все получилось.

Эдвард вставал со мной по ночам, потому что девочки начинали плакать либо сразу дружным хором, либо по очереди, друг за дружкой. Не уверена, что ночные кормления и укачивания дались бы мне так хорошо, не будь рядом Алексайо. Я чувствовала угрызения совести за свое такое круглосуточно-потребительное, по сути, к нему отношение. Только Эдвард не желал ничего слушать — это были его дети, я была его женой, а семья подразумевает именно постоянное присутствие, помощь и поддержку. Эдвард успевал еще и Дамирку отвозить и забирать из школы.