АlshBetta - Русская [СИ]

Малыш усиленно моргает, прогоняя слезы.

— Я — ваш, — заученную фразу, какой так хочет поддержать себя и веру в лучшее, шепчет, — только сегодня… папа… мама… я там был… я никогда не буду вашим полностью…

— Ты с самого начала только наш родной мальчик, Дамир. Почему так получилось, как это вышло — не имеет никакого значения. Тебя так любит Маслинка — как считаешь, она задумывается, почему?

— Она просто любит…

— Верно. Потому что любви вопросы не нужны. Тем более — любви родителей к детям, — мудро утешает сына Ксай, — ты в моем сердце, как и в мамином. Навсегда.

Дамир кусает губы, ткнувшись в мою шею. Пальчиками крепко пожимает мою ладонь, протянув руку и за ладонью папиной. Держит нас обоих.

— Я никогда… никогда не говорил настоящее «спасибо». За все, что вы сделали для меня…

— Это для нас счастье, Дамир. Ты, как наш сын, наше счастье.

— Нет… так нельзя… я хочу… мама, папа… я люблю… я вас так сильно люблю! Спасибо!.. Спасибо, что вы стали моей семьей! Что вы выбрали меня!

Я прижимаю к себе сына, ощутимо целуя его теплый лоб. Эдвард заботливо утирает слезинки с детской щеки, придвинувшись к нам ближе. Обнимает нас обоих.

— Спасибо тебе, Дамир. Ты замечательный сын.

Я глажу спину ребенка, Эдвард — его волосы. То я, то Ксай говорим приятное малышу, и он верит. Так нуждающийся в поддержке, подтверждении и близости неравнодушных людей, все-таки верит нам. Открыто, преданно, до последнего. Сколько бы ни проходило лет, сколько бы ни был Дамир нашим сыном, меня всегда будет это изумлять. Восхищать. Радовать. И любить его я с каждой такой секундой его сомнений, пусть и мимолетных, буду сильнее.

— Поспи сегодня с нами, родной, — предлагает Эдвард, укладывая свою подушку посередине, а одеяло гостеприимно отодвигая.

Дамирка хмурится, снова закусив губу.

— Можно?.. Я же большой…

— Еще как можно, солнышко. Мы все тут большие.

Я укладываюсь слева от Дамирки, Эдвард — справа. Между нами наш мальчик, снова, будто ему все еще четыре, приют на соседней улице, а тупая и ноющая боль из прошлого не дает ровно дышать. Дамир еще изредка всхлипывает, но наше присутствие сглаживает эти всхлипы, искореняя саму их причину. Он испугался, ну конечно же. Не могло быть иначе, сколько ни прошло бы лет. Но я рада, что мы здесь и можем поддержать его.

— Доброй ночи, Дамирка. σας αγαπάμε (*мы тебя любим).

Появление Эммета всегда феерично.

Поэтому Вероника и Эдлекс заходят первыми. Мальчишка с серо-голубыми глазами папы и темно-русыми волосами мамы обворожительно улыбается. Он безумно рад видеть своих кузенов, приветствие которым выкрикивает еще с порога.

Девочки, приникнув к моим ногам, кокетливо улыбаются в ответ. Вместе с Эдлексом они переворачивают дом вверх дном, когда выпадает случай — а постоянный партнер по играм, как известно, быстро становится лучшим другом.

— Привет-привет, наши гости, — здороваюсь я, раскрывая шкаф-купе для верхней одежды.

Ника, с недюжинным усилием поймав непоседу-сына, приветливо улыбается.

— Здравствуй, Белла, — с усмешкой вздыхает, помахав рукой, — девчонки, Yassou (*привет)!

Когда-то, я слышала, Эммет называл ее Герой… и мне кажется, это очень точный образ. По крайней мере, на диснеевскую трактовку древнегреческого мифа Вероника крайне похожа. Материнство ее красит, добавляя глазам блеска, а лицу — неимоверной женской доброты. Эта девушка стала моей первой подругой за всю жизнь благодаря связавшим нас семейным узам. Как жены греческих братьев, еще и проживающие в Греции, можем открывать свой мини-клуб по интересам — Ника практически каждый четверг учит меня какому-нибудь новому блюду из традиционной кухни Эллады, а в самом начале нашего пути именно Ника, как ни одна другая женщина, понимавшая мои нужды (ибо мы обе находились в интересном положении), помогала советами с социализацией в новом для меня обществе, новой стране. К тому же, она третья после Ксая и Дамирки, с кем я тренировала свой греческий, и с кем мне было в удовольствие это делать.

— Что нужно сказать, лисята? — я кладу руки на плечи дочек, многозначительно на них поглядев. Малышки краснеют.

— Здравствуй, тетя Ника. Привет, Эдлекс.

Уже выпутавшийся из сдерживающей его зимней одежды, наш маленький медвежонок довольно щурится. Он такой же шаловливо-милый, как Эммет, и такой же располагающе-дружелюбный, как Вероника. Не только наши дети впитали наши лучшие черты, но и Эдли. Долгожданный сын Натоса, при всей его неисчерпаемой любви к своей принцессе, принес Каллену-младшему огромное удовлетворение. Случалось, мальчишек (Эдли и Дамирку) он забирал на весь день, давая по полному оторваться в парках развлечений или тематических мальчиковых центрах досуга. Частенько к ним присоединялся и Ксай — и тогда уже мужская компания была полной.

— Такой снегопад, — глянув на закрытую входную дверь, Ника вешает их с Эдлексом вещи в шкаф, — настоящий Новый Год будем встречать.

— И времени до него все меньше, — Эдвард, чей бодрый голос слышу за своей спиной, заходит в прихожую. Их с крестником взгляды встречаются мгновенно. — Кто тут у нас пришел?..

Улыбка крошки-Каллена становится бескрайней.

— Дядя Эд!

Их маленький ритуал объятий, что в исполнении Алексайо невозможно не любить, никто не нарушает. Племянника Аметистовый подхватывает на лету, так же ловко, как собственных малышек.

— Здравствуй, мой хороший!

И прижимает к себе, обрадованный доверчивыми объятьями еще одного ребенка, обожающего его всей душой. Доброта, умение интересно играть в разные игры и особое тепло, лучащееся от образа Ксая, магнитом притягивают к нему детей. Эдли не устоять.

…Эммет и Ника сказали нам после семейного воскресного обеда, приуроченного к возвращению Вероники и малыша домой. Он родился двадцать пятого марта, в День Независимости Греции, и Натос шутил, что весь остров празднует рождение его сына. Новоиспеченные родители были безумно счастливы, заразив своим энтузиазмом даже Каролину, что сперва робко, но затем довольно по-свойски заглядывала в колыбельку, легонько поглаживая распашонку брата. В дальнейшем их с Никой очень сблизит забота о новом члене семьи, Карли понравится быть старшей.

Двадцать девятое марта. Гостиная Танатоса и Вероники. Дамир и Карли после совместных догонялок с Эдвардом играют на заднем дворе в прятки, а маленький медвежонок, как ласково называет его Ника, спит в своем детском белом коконе. Он выглядит умиротворенным, но куда более успокоенными и счастливыми выглядят его родители. Взгляд Натоса лучится благоговением, когда молодой папа касается крошечной ручки своего малыша.

— Дай Бог ему вырасти таким же большим и сильным, как ты, Эммет, — желает Ксай, трепетно глядя на новорожденного племянника.