Уинтер Реншоу - P.S. I Hate You

Мы направляемся вверх по тропе, и я держусь немного позади Марицы, потому что так правильно… К тому же моим глазам предстает просто убийственное зрелище. Мы проделываем не меньше полутора миль, прежде чем она спотыкается о вывороченный из земли камень и летит в пыль.

Я стараюсь не засмеяться, хотя выглядит это чертовски забавно.

– Не смейся. – Марица тянется к своей ступне и стонет.

– О черт. – Я опускаюсь рядом с ней и осматриваю ее левую лодыжку.

– Не трогай. – Она слегка отталкивает меня.

– Я не собираюсь трогать, просто хочу посмотреть. – Очень аккуратно, почти не прикасаясь, я осматриваю ее щиколотку, как осматривал бы раненого солдата на поле боя. – Как ты думаешь, ты сможешь на нее наступить?

– Э-э… нет. – На глаза ей наворачиваются слезы, и она отводит взгляд. – И, кстати, чтобы ты знал – я не плачу. Просто… от боли глаза увлажняются сами по себе.

– Давай, я помогу тебе подняться. Если ты не сможешь стоять, я тебя удержу. – Не давая ей шанса возразить, я просовываю ладони ей под мышки и медленно поднимаю ее в стоячее положение.

Она поджимает левую ногу, потом касается земли носком кроссовки и пытается встать на полную ступню.

– Не могу, – говорит она. – Честное слово, Исайя, я не неженка, просто это адски больно. Хотя вряд ли она сломана. Мне кажется, я просто… сильно ее подвернула.

– Ладно, – говорю я, становясь перед ней и поворачиваясь спиной. – Поход завершен.

Закинув ее руки в себе на плечи, я склоняюсь, заводя собственные руки ей под колени.

– Что ты делаешь? – спрашивает она.

– Полезай мне на спину. Я отнесу тебя обратно к машине.

– Ты собираешься нести меня на спине почти две мили?

– Я сомневаюсь, что ты видела где-нибудь тут, на горе, прокат кресел на колесиках, так? – Заставив ее уцепиться ногами за мои бедра, я перехватываю руки так, чтобы держать ее ладонями под коленки.

– Умница.

Она длинноногая, но легкая, и это должно быть проще простого. Мне приходилось носить взрослых мужчин на куда большие расстояния.

Двадцать минут спустя мы возвращаемся на стоянку, и Марица осторожно соскальзывает с моей спины, прислоняясь к пассажирской дверце своего синего «Приуса», чтобы не упасть.

– Ты сможешь довести машину до дома? – спрашиваю я, изучая ее щиколотку, которая уже начала дико распухать. – Черт. Хорошо ты приложилась.

Наклонившись, я присматриваюсь получше. Может быть, она и сможет нормально доехать до дома, но когда окажется там, то не сумеет выйти из машины без чьей-нибудь помощи.

– Нужно приложить лед, – говорю я, хмурясь. – Дай мне свои ключи.

– Что? Зачем?

– Я отвезу тебя домой, если только ты не хочешь поехать на моей машине… Я просто решил, что в своей ты будешь чувствовать себя безопаснее. Ну, понимаешь, мы ведь чужие друг другу.

Сунув руку в маленький карман своих крошечных шорт, застегнутый на молнию, она достает ключницу и протягивает мне. Я открываю пассажирскую дверцу, помогаю Марице сесть в машину, пристегиваю ее ремнем безопасности и велю держать подвернутую лодыжку повыше. Обойдя машину спереди, я залезаю на водительское место.

Попозже вызову «Убер», чтобы вернуться сюда и забрать свой «Порше».

Я нажимаю на ее навигаторе кнопку «Домой», разворачиваю машину и еду вниз с крутого склона, наверху которого и начинается та самая горная тропа. Приходится некоторое время переждать, прежде чем мне удается выехать на дорогу, запруженную машинами, – все спешат на обед.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, косясь на Марицу, пока мы ждем зеленого сигнала светофора.

Она кивает, закусив губу и вздрагивая. Ее лодыжка покоится на приборной панели и, клянусь, распухает с каждой секундой.

По радио звучит какая-то веселенькая поп-музыка, я постоянно посматриваю на навигатор, сосредоточившись на том, чтобы доставить Марицу домой. Двадцать минут спустя мы притормаживаем у знакомых железных ворот перед обширной городской усадьбой ее бабушки. Сунув руку в бардачок, Марица достает пульт дистанционного управления и нажимает черную кнопку.

Ворота распахиваются, и мы проезжаем дальше.

– Просто… поезжай сразу за главный дом, к гостевому. Не хочу, чтобы моя бабушка видела тебя. Она будет задавать слишком много вопросов, а потом пригласит тебя на чай и в конце концов начнет хвастаться тебе своим «Оскаром» и заставит посмотреть «Страсть Давиды».

– Вижу, к тебе вернулось чувство юмора. Тебе уже лучше?

Вроде как.

Я останавливаю машину перед маленьким белым гостевым домом. Когда я говорю «маленький», то имею в виду – в сравнении с основным зданием. При дневном свете он выглядит иначе, но все еще смотрится весьма массивным. Расположен он прямо перед бассейном со сверкающей зеленовато-голубой водой; из бортиков бьют струйки, падающие в чашу бассейна, а домик для хранения плавательных принадлежностей выстроен в греческом стиле. Вообще вся усадьба представляет собой сплошное смешение стилей, но, как ни странно, эта эклектика смотрится гармонично на свой безумный лад, присущий некоторым знаменитостям.

Выключив мотор, я выхожу из машины и, обойдя ее, открываю пассажирскую дверцу. Закинув руку Марицы к себе на плечи, я помогаю ей вылезти, и она ковыляет к боковому входу, где набирает шифр на цифровом замке. Мгновение спустя замок коротко пищит, и мы входим в дом.

– На диван? – спрашиваю я. Она кивает, и я веду ее к изумрудно-зеленому бархатному дивану. Ее левую лодыжку я водружаю на подушку, которую кладу на стеклянный кофейный столик с золотистыми ножками. Столик завален журналами мод и светских сплетен, присланными на имя Мелроуз Клейборн. – Вот так, сейчас принесу тебе льда.

Я направляюсь в кухню – полностью отделанную в стиле восьмидесятых, включая желтый смеситель и ковер на полу, давно такого не видел. Судя по всей прочей обстановке и аксессуарам, живущие здесь девушки с радостью приняли эту винтажную тематику и постарались подобрать все в соответствии с нею.

Открыв дверцу маленького желтого морозильника, я беру формочку со льдом и, открыв несколько ящиков стола-тумбы, нахожу чистое полотенце для рук.

– Вот. – Я возвращаюсь к Марице, сажусь рядом с ней и прикладываю импровизированный ледяной компресс к ее лодыжке. Марица втягивает воздух сквозь зубы. – Ты в порядке?

Она кивает и наклоняется вперед, чтобы придержать полотенце, при этом ее рука соприкасается с моей.

– Я держу.

Я беру пульт от телевизора, лежащий на дальнем углу кофейного столика.

– Тебе еще что-нибудь нужно?

Она сводит брови, размышляя.

– Да нет, пока и так сойдет.

Достав телефон, я нажимаю на значок приложения «Убера».

– Что ты делаешь? – спрашивает она.

– Вызываю такси, чтобы вернуться за своей машиной.