Светлана Бланкина - Верхний Ист-Сайд. Внутри [СИ]

— Если ты ещё хоть раз меня так напугаешь я не не выйду за тебя, я тебя убью!

Джек смеётся и надевает кольцо на безымянный палец моей левой руки.

— Не забывай его больше, — говорит он и, поцеловав меня в щёку, берёт меня за руку и проходит вперёд.

Мы идём к коридору, но Джек вдруг останавливается, и я только сейчас замечаю здесь большое зеркало.

— Ты серьёзно? — смеюсь я, когда он достаёт свой мобильник и хочет сфотографировать нас в зеркале.

— Ага, — мычит он, пытаясь настроить камеру.

Я не выдерживаю и смеюсь, но всё же обнимаю Джека за спину и, положив голову на его плечо, смотрю в наше отражение в зеркале, прямо в маленькую камеру.

На мне тёмно-зелёное платье с длинными рукавами, классическим вырезом у шеи и свободной прямой юбкой, платье однотонное, но аккуратные строчки подчёркивают верх платья, талию и красиво опускающуюся вниз юбку. Также я повязала на талию широкий шёлковый пояс чёрного цвета и завязала его чуть левее середины в крупный бант.

Джек в невероятном тёмно-синем костюме, белая рубашка, синий галстук, он выглядит просто невероятно, и я влюбляюсь не только в его костюм, но и в него самого… снова.

— Идём? — сделав, наконец, пару фотографий спрашивает Джек, и я уверенно киваю ему, всё ещё не избавившись от смешной улыбки.

Я немного волнуюсь перед встречей с родителями Джека, а особенно перед встречей с его мамой. Из моей головы всё ещё не выходит то, что рассказал мне Джек. Не знаю, справилась бы я с тем, что пережила она, но думаю, я бы не смогла идти по жизни дальше как ни в чём не бывало. Может быть, даже другой город и другая страна бы мне не помогли, но возможно, я бы пыталась бороться ради ребёнка, который тоже стал жертвой нападения.

Но что-то внутри меня подсказывает мне, что я бы просто сбежала, испугалась бы и сбежала, как и всегда.

После рассказа Джека, после того что я узнала о прошлом его семьи, я стала по-другому относиться к Майе, теперь я понимаю, почему она такая какая она есть.

И теперь я понимаю, почему отец Джека такой холодный и отстранённый. Джек сказал мне, что после случившегося он будто отстранился от них, стал для своей же семьи чужим, потому что винил себя за случившееся и Джек говорит, что эта вина всё ещё пожирает его изнутри. И это не исключено.

Но они всё ещё вместе, они переехали в другую страну, попрощались с прошлым и начали сначала. И никто в Нью-Йорке не знает о случившимся ужасе в их прошлом. И это даёт мне надежду на то, что всегда можно начать сначала и какой бы ужас с тобой не произошёл, всегда есть второй шанс.

И вот, когда мы, наконец, приезжаем, нас с Джеком встречают очень тепло и мне всё ещё непривычно такое отношение ко мне со стороны Майи. Но нужно привыкать и меня это безумно радует. Я не хочу прожить всю жизнь, враждуя с матерью своего любимого мужа.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Майя, пока я разливаю чай по кружкам в их кухне.

— Хорошо, — удивлённо отвечаю я с лёгкой улыбкой, не совсем понимая её вопроса.

— Джек рассказала тебе, да? — вновь спрашивает она, и я ставлю сервизный чайник на стол. — Про татуировку.

Удивительно как легко она говорит про это и удивительно, что она говорит об этом со мной. Джек долго не говорил мне об этом этапе своей жизни, и я честно сказать сомневаюсь, что он вообще бы мне о нём рассказал, если бы не нападение. И я его за это не виню, кто хочет вспоминать такое прошлое и тем более рассказывать о нём, когда всё уже давно забыто?

— Да, рассказал, — тоскливо отвечаю я, опустив взгляд, и вдруг понимаю, что Майя подходит ко мне.

— Не бойся, он такого не допустит, — вдруг говорит она, мягко взяв меня за руки.

Её ладони такие холодные…

— Я и не боюсь… — качаю головой я. — Просто… не уверенна, что смогу такое… преодолеть.

— Ты любишь Джека, — отходи она от меня. — Он любит тебя и, если я не ошибаюсь, … вы всё друг другу простите и вместе пройдёте через многое. Вместе, Кларисса, — говорит Майя, внимательно на меня посмотрев и взяв ещё горячий пирог, выходит из кухни.

Мне требуется несколько секунд чтобы «переварить» её слова и только потом я выхожу в зал вместе с горячим чаем стоящем на подносе.

— Да! — от чего-то громко смеётся Джек и я, наверное, в первые вижу, как улыбается его отец. — Ты был прав, — говорит он ему и переводит взгляд на меня.

— Кларисса, — вдруг обращается ко мне Тайлер. — Тебе понравилась ваша новая квартира?

— Ещё бы, — улыбаюсь я и ставлю поднос на стол. — Она роскошная.

Джек смотрит на меня и, чему-то кивая, снова переводит взгляд на отца.

Я решаю не лезть в их дела и секреты и весь вечер Джек с отцом говорили, смеялись, а мы с Майей лишь изредка вникали в их разговоры. Нас, а точнее её куда больше интересовала наша с Джеком свадьба.

И Джек был прав, его мама и вправду обо всём позаботилась, начиная от видео съёмки и заканчивая цветом салфеток. Майя учла то, что я не хочу много гостей и большую свадьбу и она, что странно, согласилась со мной.

Уже выбрана небольшая, но уютная церковь, цвета платьев для двух моих подружек: Барбары и, кончено же, Джессики, выбран ресторан, меню и ведущий. А приглашения уже разосланы и свадьба выходит всего на тридцать человек, и то я не могу понять, кто все эти люди?

— Спасибо за ужин и за подготовку к свадьбе, — говорю я Майе, когда мы с Джеком уже уходим. — Правда! Большое спасибо, сама бы я не справилась!

— Не за что, Кларисса! Я всегда любила устраивать вечеринки и, если быть совсем честной, то я мечтала о дочери, чтобы полностью взять под контроль её свадьбу, но родился Джек…

Мы начинаем с ней смеяться, и замечаю за собой, что… она нравится мне, уж не думала, что когда-нибудь скажу такое, но это так и это определённо успех для нас обеих.

— Береги себя, Клэри, — вдруг обняв меня, говорит Майя и на секунду прикладывает ладонь к моему животу. Она знает… — Я правда искренне рада за вас, — снова говорит она и я, кивнув, улыбаюсь ей, пытаясь сдержать непрошеные слёзы.

Майя напомнила мне маму… как жаль, что её здесь нет, сейчас она мне очень нужна, нужна для совета, для поддержки. Думаю, мама и папа одобрили бы кандидатуру Джека в мои мужья, он бы определённо им понравился, но я готова поспорить на то, что с его родителями они бы не поладили.

— И как тебе? — спрашивает Джек, перебивая своим голосом мои мысли.

Мы не спеша идём по улице к машине, слушая, как в Нью-Йорке всё ещё гремят салюты.

Уже давно перевалило за полночь, но сегодня особенная ночь, новогодняя ночь, поэтому Манхеттен сегодня по особенному живой, и даже сейчас на улицах много людей, много смеха и много ярких огней.

— Всё прошло хорошо, — негромко говорю я, положив голову на плечо Джека.

Меня жутко клонит в сон.