Мария Соареш - Земля любви

Жулиана помахала ему на прощание и тут же стала уговаривать кучера Дамиао отвезти ее на фазенду «Эсперанса».

— Эх, барышня! — вздохнул Дамиао. — Дурное это было место для нас, негров! Помню, как пороли меня там за провинность, а мой маленький сынок, глотая слезы, считал вслед за надсмотрщиком удары. А потом разлучили меня с сыночком, и теперь я не знаю, где он. Пострадала и моя сестра, красавица Нана, ценой своего бесчестья выкупила она наших родителей, и сама ушла с фазенды с ребенком в животе. Гиблое это место! Даже будь у меня лишнее время, я бы вас туда не повез.

— Какие ужасы та рассказываешь, Дамиао! — воскликнула Жулиана.

— О настоящих ужасах я вам, барышня, не рассказываю, — серьезно ответил Дамиао. — А ездить туда вам не след. Вы в хорошем доме живете, подумайте сами, разумно, правильно ли будет, если вы туда поедете?

Жулиана и сама знала, что ничего хорошего в этой поездке нет, но одна только мысль о том, что она найдет своего Матео, затмевала все остальные доводы.

Желание может быть обуздано только более сильным желанием, а вовсе не доводами рассудка.

Вечером, вернувшись домой, Марко Антонио не обнаружил Жулианы. Она решила сама добраться до фазенды «Эсперанса» и встретиться со своим Матео.

— Когда он меня увидит, когда узнает, что я жду ребенка, он уйдет от своей жены, — твердила она себе, осторожно выскальзывая на улицу.

Марко Антонио схватился за голову, думая, где же теперь искать беглянку. Жанет с ехидством твердила о пригретых на груди змеях, которые жалят в самый неподходящий момент.

— Хорошо еще, что сбежала до свадьбы, а то бы опозорила нас на весь свет, — говорила она. — Теперь ты убедился, что твоя невеста тебя не любит?

Марко Антонио и без малери это прекрасно знал, но кому приятно, когда тебе об этом без конца напоминают?

Он готов был уже наговорить матери резкостей, как вдруг в дверь постучали, и служанка ввела в гостиную вербовщика, который уже однажды брался разыскивать Матео и привез известие о его бегстве.

— Ваша барышня у нас в приюте заночевала — сообщил он. — Приспичило ей ехать с нами в «Эсперансу». Только я не хочу ее туда везти. Нечего барышне со всякими батраками якшаться!

В этом сеньор Франческо и Марко Антонио были совершенно согласны с вербовщиком.

— А мне кажется, там ей самое место! — произнесла Жанет, но мужчины пропустили ее слова мимо ушей. Они были счастливы, что беглянка отыскалась.

Франческо наклонился над прикорнувшей в уголке Жулианой и сказал:

— Поедем домой, дочка!

Жулиана открыла глаза и потянулась к сеньору Франческо. За это время она успела одуматься, представив себе, какой на самом деле выйдет их встреча. Может быть, Матео нашел свое счастье? Разве она хочет разбить его? А ее новая семья? Она никому не хочет причинить боли. Все были только добры к ней, и она привязалась и к сеньору Франческо, и к Марко Антонио.

— Простите меня, — сказала она. — Я, кажется, готова была совершить глупость.

— Хорошо, что не совершила. Поедем, все очень переволновались, и тоа знае колохыг тоо в На следующий день Жулиана попросила прощения и у сеньоры Жанет за доставленное волнение.

— Обещаю, что ваш сын будет единственным мужчиной в моей жизни после того, как мы выйдем из церкви, — сказала она.

Жанет поджала губы, после случившегося она тем более не верила коварной итальянке.

Марко Антонио торопился со свадьбой. Он хотел, чтобы Жулиана вышла замуж в белом платье и никто никогда не вспоминал о том, что она уже ждала ребенка.

Но Жулиана колебалась.

— Твоя мать никогда не полюбит меня, — сказала она. — А ты понимаешь, как важно, чтобы в доме были лад и взаимопонимание. Я выросла в таком доме, и это помогало нам преодолевать все трудности.

— Моя мать не умеет любить, она никогда никого не любила, — с горечью произнес Марко Антонио. — Будем надеяться, что она полюбит малышей. А у нас, у нас будет лад, Жулиана! Я полюбил тебя, как только увидел, и привязался всем сердцем, пока ты болела и была такой беззащитной! До этого я всегда убегал из дома, потому что всем было плохо в нем. Но отец ушел с головой в работу, а мне нужно было другое — ласка, тепло, искренность. Тебе еще многое расскажут про меня, Жулиана, будут говорить, что я бегаю за каждой юбкой, и скажут правду: так оно и было. Но так не будет больше никогда, я нашел тебя — и мне теперь никого не надо.

Жулиана внимательно смотрела на него своими голубыми глазами, словно бы вбирая все, что он говорил, и Марко Антонио было легко исповедоваться перед ней.

— Тебе покажется cтранным, но я полюбил тебя еще и за твою преданность Матео. Ты ни разу не поколебалась, не отказалась от него, — такого я еще не встречал. И мне хочется, чтобы со временем ты полюбила меня, раз уж судьба разлучила вас.

— Я тебя поняла. Ты очень одинок, Марко Антонио. Я тоже. И если я выхожу за тебя замуж с кровоточащим сердцем, то все-таки у нас есть возможность быть друзьями и помогать друг другу...

Это был необычный брак, потому что начинался он не с взаимной любви, и даже не с влюбленности, а с желания понять друг друга и помочь. Но кто знает, может, в этом желании заключено больше любви, чем в телесной страсти?

Перед свадьбой Жулиана молилась.

— Отец небесный! Дай мне забыть его! Помоги мне забыть моего Матео! Помоги, Господи! Помоги! Но если он не женат, Господи, то пусть мой Матео найдет меня!

Церемония и в мэрии, и в церкви была достаточно скромной, зато необыкновенно изысканным был прием, который устроила Жанет для самых избранных.

— Моя невестка очень древнего итальянского рода, — говорила она своим приятельницам. — Разве нет? — обратилась она к мужу.

— Именно, именно, дорогая, — согласился Франческо. — А главное, мы были очень дружны с ее отцом, и остались в долгу перед ним.

Мысль о том, что ее родители хотели именно этого брака, поддерживала Жулиану.

— Я поступаю правильно, — повторяла она себе. — Я исполняю волю отца и матери. И постараюсь больше не думать о Матео. Сегодня я по-настоящему простилась с ним.

Анжелика с Аугусту вернулись из свадебного путешествия, и ей очень захотелось посекретничать с сестрой, как-никак теперь они обе стали замужними женщинами, и им было чем друг с другом поделиться.

Анжелика выиграла первую битву в борьбе за своего мужа, хотя и не подозревала, что вступила в борьбу. Сослужили ей службу ее робость и страх перед супружескими отношениями. Разумеется, она никогда бы не сравнилась в постели с Паолой, у которой был природный женский дар любви. После пресных семейных радостей Аугусту очень скоро затосковал бы о Паоле и привязался бы к ней еще крепче. Но радостей не было вовсе. Пугливая Анжелика со дня на день, а вернее, из ночи вночь откладывала сдачу неприступной крепости своего девичества. В конце концов Аугусту стал думать только о ней. Он и сердился, он и уговаривал, был то ласков и нежен, то настойчив и страстен. Ему пришлось пустить в ход всю свою изобретательность, чтобы подобраться к жене и взять то, что, казалось бы, принадлежало ему по праву. Они уже неплохо освоили науку поцелуев, которые становились все более пылкими и многообещающими, но последний рубеж так и не был взят. Умоляющий взгляд темных глаз действовал на Аугусту магически: он отступал, хоть и чертыхался про себя нещадно.